Брелок желаний
Шрифт:
— Выплюнь песок из зубов, пожалуйста, — добавил Григорий. — А то у тебя что-то шуршит при каждом слове.
Вечер заканчивался. Звёзды над островом казались ближе, чем когда-либо. Волны ласкали берег, как пьяный философ ласкает глобус в поисках смысла.
Мы лежали на пляже, рядом — пустая кокосовая скорлупа, микрофон с песком и тапки, забытые судьбой.
Впереди была Япония.
А пока…Рюмка водки на столе, ветер греет душу мне…
Григорий пел. И это было лучше, чем тишина.
«СБРОС»
12742 год до н.э. — Падение. ARX-?4.
Ночь
Когда артефакт вошёл в атмосферу, воздух не завибрировал. Птицы не вспорхнули, земля не дрогнула. Он скользнул вниз, как молчаливая мысль в голове мира. И ударился о землю — не разрушая, а проникая. Вгрызся в почву, как игла в вену.
Племя, что жило неподалёку, заметило лишь, что один из детей перестал говорить. Он пошёл к месту падения, сел в грязь и стал молчать так, как будто слышал всех богов одновременно. Через несколько дней мальчик начал вырезать странные узоры на деревьях. Их никто не понимал, но все смотрели с уважением и тревогой. Его назвали Хранителем. Он не дожил до тридцати, но за это время род его получил силу, которую никто не осмелился назвать. Только один старик прошептал: «Они не знают, что принёс нам небесный камень… и лучше бы не знали».
10 500–7 000 до н.э. — Джомон ранний.
Люди племени научились лепить сосуды с верёвочным орнаментом. Они думали, что изобрели красоту. На самом деле они повторяли узоры, вырезанные Хранителем — уже забытые, но отпечатавшиеся в подсознании рода.
Женщины, касавшиеся земли, где был зарыт артефакт, рождали детей с глазами, будто знающими слишком много. Некоторые дети умирали в младенчестве. Некоторые — уходили в лес, и не возвращались. А один мальчик начал говорить на языке, которого никто не знал, и который позже, спустя тысячелетия, будет почти точно совпадать с современным японским... если бы его читали в обратную сторону.
3 000 до н.э. — Джомон поздний.
Земля начала выдавать секреты. Рыбаки в деревне Оми наткнулись на гладкий, чёрный объект, когда рыли яму для хранения зимней сушки. Один из них дотронулся до кнопки и на следующее утро не смог перестать рисовать. Его мазки были яростными, круглыми, спиральными. Его жена сказала, что он пытался нарисовать саму Истину, но у него не хватало цвета, холста и времени.
Ночью в его хижину ударила молния. От человека остался только обугленный след и рисунок — спираль, похожая на человеческий глаз, но слишком глубокий, чтобы быть обычным.
300 до н.э. — Яёй.
С появлением железа, люди научились изготавливать лезвия, и первые попытки выкопать "чёрный камень" почти удались. Артефакт задышал. Не в буквальном смысле — но близко.
Жрец-одиночка, изгнанный за ересь, нашёл его. Он заявил, что с ним говорит бог в форме пластиковой капли. Ему не поверили. Он ушёл в горы, построил круг из шести камней и стал молчать. Через три года его нашли мёртвым, но рядом с телом была выгравирована карта звёздного неба, точно совпадающая с реальным положением звёзд… на три тысячи лет вперёд.
VI век н.э. — Период Асука.
Буддизм пришёл в Японию, но некоторые монахи, особенно в глубинах острова Кюсю, не поклонились Будде. Они искали то, что было прежде — до Брахмы, до Дао. В одной пещере один из них нашёл артефакт. Он написал книгу «Хроника Лепестка Камня». В ней было всего семь страниц. Последняя из них исчезла вместе с монахом.
Утраченную главу позже приписывали тайным школам синто. В ней якобы говорилось о «тех, кто пришёл до формы» и «истине, которая не нуждается в языке».
XIII век — Камакура.
Во времена самураев, один из даймё, Минамото-но Ясутаро, заполучил камень с красной кнопкой. Он стал непобедим. Его меч крошил доспехи, как скорлупу, его армия двигалась без страха, словно знала исход каждого боя. Но спустя три года он приказал вырвать себе язык и уйти в пустыню.
Перед этим он сказал:?«Я услышал. И я не должен больше говорить».
С тех пор легенда о «Черном Сердце Горы» ходила среди монахов-отшельников и воинах, уставших от побед.
XIX век — Мэйдзи.
Япония открылась миру, и вместе с этим начала копать. В одной из горных экспедиций студент Токийского университета, Танака Хидэо, случайно вскрыл полость, где покоился ARX-?4. Он погиб в тот же день, но его дневник выжил.
Дневник содержал: – списки имен, которых не было в переписи; – географические координаты, которые указывали на пустые океанские участки; – и фразу: «Я думал, что мы первые, кто пришёл. Но мы — последние, кто вспомнил».
1945 год — Конец Второй мировой войны.
Вскоре после капитуляции Японии, американская разведка обнаружила запись о «Объекте Грегори-04» в секретных архивах Императорского исследовательского комитета. Документы засекретили. Один генерал написал: «Что бы это ни было — оно думает. И не на нашей стороне».
Наши дни.
Под храмом в Киото, глубоко под уровнем охраняемых архивов, есть зал. В центре зала — стеклянная витрина. Внутри — безмятежно покоящийся брелок: глянцевый, тёмный, с красной кнопкой посредине. Над ним — табличка: ARX-?4. Не открывать. Даже глазами.
ГЛАВА 18 «ЯПОНИЯ»
Мы летели в Японию — бодрые, выспавшиеся, и при этом абсолютно не уверенные, как мы до сих пор не в розыске. Отдохнули, называется. Отпраздновали, оторвались, открестились от реальности и вот теперь, прижав к виску подушку самолёта, в полубессознательном состоянии летим за последним артефактом, как будто это обычный понедельник.
Первые четыре дня отпуска прошли… как бы это сказать… в режиме “Ctrl+Alt+Delete”. Я до сих пор не помню, как они заканчивались. Помню: просыпаюсь — Пайка рядом, у неё волосы в виде торнадо и улыбка как у дамы, выигравшей суд у самой смерти. Потом завтрак, обед, алкоголь, потеря памяти, технический сбой в коре головного мозга. Всё. Амнезия. Как отрезало. Полное отключение реальности. Если бы не Боб — наш не пьющий телохранитель, который каким-то чудом не только не сдался, но и умудрялся нас оберегать от нашего же веселья, нас бы с острова турнули к чёртовой бабушке. С мигалками.