Будь что будет

– Я лечу в Алжир…

Он улыбнулся, Не ожидал тебя здесь встретить. Ты там живешь?

– Я работаю… в ЭДФ. А ты там служишь?

– Нет, я ушел из армии, работаю в алжирских железных дорогах.

Вмешался сосед Арлены, Если хочешь, я могу поменяться местами с твоим другом.

– Очень любезно с твоей стороны, – кивнула Арлена.

Она заняла его место у окна, Даниэль поблагодарил и сел в соседнее кресло.

– Ты больше не военный?

– Давно уволился. Сколько же мы не виделись?

– Двенадцать лет. С тех пор, как ты появился в Университетском городке, чтобы забрать стихи Тома, и заодно объявил о свадьбе с Мари.

– Да, мы живем вместе, у нас общий ребенок, но мы не женаты.

К счастью, полет занял два часа пятнадцать минут, им хватило времени, чтобы пересказать свою жизнь, начиная с того далекого дня, – слегка подправленную, очищенную от излишних деталей версию, – но удивляли их не столько новые повороты судеб, сколько это странное ощущение, будто они расстались лишь вчера, будто годы пронеслись, не коснувшись их, и они продолжают прерванный разговор, по старой привычке заканчивая фразы друг за друга, чтобы тут же перескочить на другую тему, Слушай, у меня с собой фото сына, его зовут Лоран, он немного похож на Жоржа, моего отца. Ты ведь его не знал?

– Как сказать, я видел его один раз, когда он приехал в Сен-Мор и умолял твою мать вернуться в Жуанвиль, он бросился к ее ногам, плакал – душераздирающее зрелище, – и вы уехали втроем.

– Она много раз возвращалась к нему, потому что в те минуты он был искренен, но через несколько недель снова начинался ад – отец гулял налево и направо, мы не видели его месяцами, и мать не знала, что с ним делать. Лоран немного на него похож, во всяком случае физически, следит за собой, целый час выбирает, что надеть, как причесаться, не переносит неряшливости. И у него одна цель в жизни – свести меня с его отцом, он мечтает воссоединить семью, которой никогда не было.

– А у меня нет фото Тома, чтобы тебе показать.

– Ты назвал его Тома? Быть такого не может!

Даниэль вздохнул, замялся, Когда я учился на втором курсе в Коэткидане, Мари поставила меня перед фактом, я протестовал, боролся, но она была непреклонна. Не мог же я из-за имени бросить ее после рождения сына. Что мне оставалось, кроме как смириться? На самом деле Мари и Тома – одно целое, им никто не нужен, и я в том числе, Тома для Мари единственный свет в окошке, она над ним трясется и потакает капризам, провожает в школу утром и приходит за ним вечером, играет и смеется вместе с ним, они слушают одни и те же пластинки, читают одни и те же книги, вместе выбирают фильмы, которые пойдут смотреть вдвоем, у него никогда не было друзей.

А еще это ощущение, что можно свободно открыть сердце старому другу, который знает тебя лучше всех и не осудит, которому можно поведать почти все свои тайные мысли – те, что копятся невысказанными. В этом обмене горестями лидировал Даниэль, Когда Мари объявила о беременности, она сказала: «Ты не поедешь в Индокитай, я ни за что не стану вдовой фронтовика – или ты подаешь в отставку, или я буду растить ребенка без тебя». И что, по-твоему, мне оставалось делать? Она загнала меня в угол, и я подчинился. Возможно, Мари спасла мне жизнь. Такая вот она, несгибаемая. У нее все однозначно, она никогда не уступит. С Богом у нее плохие отношения, она не захотела венчаться в церкви и крестить сына, насмерть поругалась с отцом и всегда винила его в том, что он мучил Тома и довел до самоубийства, их размолвка продлилась четырнадцать лет, а в тот день, когда мне удалось устроить их встречу, чтобы они помирились, Морис умер от сердечного приступа.

Даниэль предложил ей сигарету, Нет, спасибо, я бросила. Даже когда они молчали, пили апельсиновый сок или смотрели в иллюминатор на бесконечное лазурное небо, они чувствовали, что близость вернулась и можно понимать друг друга без слов. За едой Арлена подумала, не раскрыть ли правду, что ЭДФ – лишь прикрытие, удобный ответ, на который нечего возразить, но она поклялась ничего не рассказывать ни близким, ни кому-либо еще, иначе ее контракт будет немедленно расторгнут, даже Ирен, Вивиан и сестры ничего не знали. Даже коллеги по КАЭ не обсуждали работу, Я занимаюсь установкой новых турбин и мощных генераторов на четыреста киловатт. Знаешь ли ты о ядерных испытаниях в Сахаре? Так вот, для них нужно много электроэнергии, за это я и отвечаю, произвести и перекинуть в пустыню столько электричества – это большое дело… Помнишь китайские счеты, которые ты мне подарил перед экзаменами на аттестат? Я ими пользуюсь каждый день, коллеги смеются, но так быстрее, чем на калькуляторах.

Еще миллион воспоминаний так и просились на язык, и они все не могли наговориться. Как рассказать обо всем пережитом за эти годы? Выяснилось, что их сыновья родились с разницей в два дня, а сами они появились на свет в один день, Моя мать точно решила бы, что это знак свыше.

– Как она поживает?

Арлена уже собралась ответить, но голос стюардессы сообщил, что самолет приступил к снижению перед посадкой в аэропорту Алжира. Даниэль приготовился к выходу, Арлена летела дальше, в Регган, Мы еще увидимся? – спросил он. Она посмотрела на него. По какому номеру тебе можно позвонить? – настаивал Даниэль.

– Все не так просто. Когда мы здесь, то работаем весь день. На этот раз я ненадолго, туда-обратно, надо уладить дела, а вернусь не раньше апреля. Иногда я приезжаю в Алжир на совещания – дай свой телефон, если получится, я сама позвоню.

Даниэль записал на бумажке номер, Буду ждать. Только не тяни еще десять лет, ладно?

Самолет приземлился, они поднялись и стали ждать в проходе среди пассажиров, которые забирали вещи с багажных полок. Он протянул ей руку, она ее пожала. Голос стюардессы попросил пассажиров, продолжающих полет до Реггана, занять свои места. Я так рад был тебя увидеть – знаешь, это ведь не случайность. Он прошел к выходу, обернулся, улыбнулся ей и исчез.

Арлена сидела в задумчивости – за двенадцать лет она загнала Даниэля в дальний угол сознания, чтобы он не мучил ее, и все же никогда его не забывала, он был рядом, как утраченный друг. Когда она листала газету и натыкалась на статью о поражениях в Индокитае, о погибших солдатах, то дочитывала до конца в поисках его имени среди убитых и пленных, пытаясь узнать его на фотографиях, сделанных в джунглях и на рисовых полях, где перемазанные грязью военные выглядели, как побитые собаки, и все четыре года она твердила, Только бы он выбрался живым. И еще, С какой стати я волнуюсь о человеке, который солгал мне, предал и бросил, – и все равно читала некрологи о телах, которые отправляли домой в грузовых самолетах, и помнила свое облегчение, когда не находила его в списке. И вот их пути пересеклись. Ирен, без сомнения, заявила бы, что это не совпадение, но Арлена не верила в синхроничность, она пожимала плечами, когда мать морочила ей голову этим мистическим свойством судьбы и предчувствиями, которые посещают тех, кто способен их уловить. Арлена долго твердила себе, что это чушь и пустая болтовня досужих кумушек.

Но сегодня она уже не была в этом так уверена.

Даниэль шел по бульвару вдоль пустынного берега моря, где редкие купальщики ловили лучи белого январского солнца, он сел на скамью лицом к прибою, прикурил сигарету. Наконец-то ему все стало ясно. Он сделал неправильный выбор, ошибся, не слушая внутренний голос, жил не так, как хотел или мечтал, а пытался соответствовать образу идеального мужчины, из чувства долга он загнал себя в тупик, но это не его путь, и, возможно, еще есть шанс вынырнуть, задышать и зажить по-настоящему. Он закрылся в кабинете, положил ноги на стол, чуть помедлил, взял трубку и позвонил Янсену в Париж, Я тут подумал, что ты прав, нельзя увольняться так поспешно, останусь еще на полгода, до независимости. Повесил трубку, набрал другой номер и предупредил Мари, что вынужден на какое-то время остаться в Алжире, ее удивила такая перемена, Я не могу сейчас бросить отца, я должен закончить работу, но буду постоянно летать в Париж. Раз так нужно, хорошо, спокойно ответила она.

Четыре дня спустя Даниэль появился на работе после полудня и обнаружил сообщение от секретарши, Утром вам звонила дама, но не пожелала ни назваться, ни объяснить причину звонка, она просила перезвонить по этому номеру. Даниэль тут же перезвонил, ответил мужской голос, «Отель дю Парк», здравствуйте.

– Здравствуйте, я хотел бы поговорить с мадам Арленой Шарден.

– Она покинула отель час назад, сказала, что улетает в Париж.

Даниэль прыгнул в такси, и машина понеслась прямым маршрутом в аэропорт Мезон-Бланш, расположенный в двадцати километрах, и уже через двадцать минут он оказался перед терминалом, не менее изящным, чем Орли. Последний самолет в Париж улетал через полчаса. На стойке «Эр-Франс» ему сообщили, что рейс полон, он предъявил служебное удостоверение, прошел за турникеты и направился в зал вылета, где ждали посадки многочисленные пассажиры. Арлена сидела в кресле и читала журнал, она подняла голову, встала, Даниэль остановился напротив, Я слишком поздно получил твое сообщение, побоялся тебя упустить, на рейс больше нет мест, я не могу полететь с тобой, может, останешься?