Царство

– Имя?

– Манрикетта Мурцатто.

Вербовщик прищурился и сказал:

– Что-то знакомое.

– Это распространённая фамилия на Стирии.

– Хорошо. – Вербовщик сделал запись в анкету. – Возраст?

– Двадцать семь.

– Двадцать семь, – повторил вербовщик, старательно выводя буквы.

Мурцатто оценила почерк и предположила, что этот тип совсем недавно освоил грамоту.

– Что умеешь? – спросил вербовщик.

– Я служила в полку Смолланских Страдиотов. Завершила службу в звании генерала-квартирмейстера.

Вербовщик даже присвистнул. Он откинулся на спинку стула, помолчал немного, ухмыльнулся и сказал:

– Смолланские Страдиоты, говоришь? Неплохо мы вас раскатали при Люцене.

Мурцатто ничего не ответила, только стиснула челюсти.

Вербовщик хмыкнул, махнул рукой и произнёс:

– Шучу. Это вы нас раскатали. И при Люцене, и под Эйдхэвеном, и под Нюренбергом. Жизнь всё-таки удивительная штука. – Вербовщик вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет, внутри пачки ещё и зажигалка.

Он протянул пачку Мурцатто, та покачала головой, вербовщик закурил и сказал:

– Ну, тогда сядь хотя бы. В ногах правды нет.

От этого предложения Мурцатто не отказалась и заняла место напротив вербовщика. Он сказал:

– По правде говоря, мы чаще проигрывали, но каким-то чудесным образом это я предложил тебе отсосать, а не наоборот.

Мурцатто бросила на него взгляд исподлобья. Вербовщик усмехнулся и сказал:

– Не держи зла, короче. Мама говорила, что у меня грязный язык.

Вербовщик показал, какой у него язык.

Не сказав ни слова, он докурил сигарету, погасил окурок в пепельнице, а потом проговорил:

– С такой историей, как у тебя, можно не волноваться о трудоустройстве. Если правда, конечно. Но нужно ли тебе работать в компании Хокберга?

– Да, – отозвалась Мурцатто. – Я слышала, он улетает со Стирии. Мне тут тоже больше нет места.

– Ага, беглянка. Хоть какие-то знакомые слова говоришь.

Мурцатто добавила:

– И да, я слышала, что некоторые Страдиоты теперь служат Шестерне, но для меня это неприемлемо.

Вербовщик кивнул. Поглядел ещё раз на пачку сигарет и всё-таки убрал в карман.

– Зато в Шестерне порядок, – сказал он. – Механическое бессмертие, ёпте! А у нашего славного капитана то густо, то пусто. Не работа, а пиздец. Не люди, а животные.

– А как же "первый кандидат в губернаторы" и "самый удачливый кондотьер Стирии"?

– Ха! Он о себе и не такие слухи распускает. – Вербовщик улыбался. – Но, конечно, факт – золота на Стирии мы подняли. Ещё как! Вот только как долго капитану будет фартить – никто не скажет.

– Заполняй документы. Я уже всё решила, – произнесла Мурцатто.

– Хорошо, не вопрос. Меня, кстати, Томом зовут. Позволишь небольшой совет?

Мурцатто кивнула.

– Сделай что-нибудь со своим лицом.

– Прошу прощения?! – Мурцатто прищурилась.

– Больно ты симпотная! – Вербовщик взмахнул руками. – Мужики у нас дурные, станут надоедать. Это в лучшем случае.

– Я провела в армии несколько лет.

– Так то – армия, а у нас банда. Разбойники, дезертиры, каторжники, короче, сброд всякий.

– Как-нибудь разберусь.

– Хотя, может, зря я волнуюсь, – произнёс Том. – Сдаётся мне, скоро ты станешь женщиной капитана. Тогда тебя и пальцем не тронут. Ну… кроме капитана. – Он ухмыльнулся.

– Это я кого хочешь пальцем трону, если захочу. А капитану придётся постараться. Я – девушка разборчивая.

Вербовщик хмыкнул, ничего не сказал и приступил к заполнению анкеты.

3

Служба в Свободном Отряде долго не продлилась. Только Мурцатто с энтузиазмом ринулась создавать хоть какую-то систему, но уже скоро бежала без оглядки.

Шмыгая носом, она шагала по десантной палубе "Амбиции", размышляя о том, что же ей теперь делать.

Она прочистила горло и громко окликнула пилота "Аквилы", который осматривал челнок:

– Привет! Шабашка есть.

Он кивнул, она бросила кошель с монетами, который тут же оказался в мозолистой ладони пилота.

– Что? Куда? – спросил он.

– В космопорт Браенроу.

– Какие-то дела, госпожа?

– Ага.

– У госпожи нет никаких дел в Браенроу, – услышала Мурцатто. – Верни деньги и погуляй пока.

Мурцатто проглотила ком в горле и повернулась.

Там стоял космический десантник, один из тех, кто не просто воевал в рядах компании, а ещё и присутствовал на собраниях.

Куда ниже прочих, коренастый, с безжизненными льдинками глаз, огромным орлиным носом, растрёпанными волосами, неряшливыми бакенбардами и бородой.

Его звали Авраам.

Да, в те времена он ещё носил бороду.

И пусть он не был вооружён и облачён в силовые доспехи, но, как и все остальные Ангелы Смерти, распространял угрозу одним своим видом.