Черные ножи 4
Шрифт:
— Работать! — приказал конвойный. — Не останавливаться! Никуда не отходить, иначе — смерть! Приказ понятен?
— Так точно, господин офицер! Будет исполнено!
Я вновь спрыгнул в канаву и работа закипела с удвоенной силой. Нужно было показать, что мы делаем свое дело. Краем глаза я все же поглядывал на конвойного, тот помучился еще минут пять, потом его, кажется, прихватило особенно сильно, и, держась за живот, он стремглав метнулся прочь.
— Пережрал, сволочь, — воткнув лом в землю, с ненавистью прокомментировал отступление немца Гришка, совсем еще молодой парень, попавший в
Но тут же, вопреки его словам, из-за угла показался невысокий человек в пальто и шляпе, который стремительным шагом пошел в нашу сторону. При этом он непрерывно оглядывался по сторонам, и я явно почувствовал присутствующий в нем страх.
Остановившись у края канавы, он быстро спросил по-русски с сильным грассирующим акцентом, пристально глядя нам в лица:
— Сегодня обещать погода минус семь, — он был похож на профессора консерватории, маленький, щуплый и в пенсне на носу.
— Зато завтра потеплеет до нуля! — отозвался Зотов, и до меня дошло, что это были пароль и отзыв.
— Gott sei Dank[10]! — радостно воскликнул немец и тут же сам себе рукой прикрыл рот.
— Двое человек идти за мной, — приказал он. — Помочь, машина толкнуть!
Мы с Зотовым переглянулись, и он кивнул. Очевидно, перед нами был тот самый связной, с которым требовалось встретиться. Вот только предлог он выбрал весьма сомнительный, был бы на месте караульный, он не позволил бы никому отлучиться. Сейчас же, в его отсутствие, даже не смотря на прямой приказ, мы рискнули.
— Ребята, отдохните немного, а мы с Василием подсобим немчуре, — Зотов начал выбираться из канавы, и я последовал за ним.
Грязные, перепачканные в земле, мы выглядели последними оборванцами, но человека в пальто это совершенно не волновало. Он махал рукой, подгоняя нас, и не переставал оглядываться. К счастью, здесь за корпусом другие бригады не работали и прочие конвойные не могли нас видеть.
— Шнеллер, шнеллер! Торопись!
Мы прошли шагов тридцать, завернув за угол, откуда явился немец, и скрылись с глаз наших товарищей. Тут и правда нашлась машина — блестящий черный «Мерседес», который, и правда, стоял в чуть подтаявшей большой луже, но мотор работал ровно, а из выхлопной трубы валил белый дым.
— Я уже думать, вас не найти! Пройти все группы, никто не ответить правильно! — немец сильно волновался, часто оглядываясь по сторонам.
— Это при вас? — непонятно спросил Георгий.
— Alles hier[11], — немец торопливо сунул руку в карман, вытащил оттуда небольшой предмет и передал его Зотову, а тот немедленно спрятал его на теле. — Отдать адресат, лично в руки!
— Передам, — кивнул командир, — а теперь садитесь скорее в машину и дайте побольше газу на нейтральной передаче, а мы будем толкать. Нужно сделать вид, что мы вам помогали!
Безымянный информатор проскочив лужу двумя нелепыми прыжками и едва не упав при этом, успел сесть за руль, а мы пристроились позади автомобиля, как вдалеке показалась группа эсесовцев во главе с фон Рейссом.
— Давай, братишка, поднажми! — Зотов навалился на багажник
«Мерседеса», пытаясь сдвинуть машину с места. Я тоже начал толкать, в этот момент немец за рулем начал газовать, но что-то перепутал и, кажется, врубил сразу вторую передачу, колеса бешено закрутились, нас обдало потоком воды, льда и грязи с ног до головы, а автомобиль пулей рванул вперед, проскочил метров десять, пару раз дернулся и заглох.Фон Рейсс уже был тут как тут, за ним наготове стояли три автоматчика.
— Господин инженер, что здесь происходит? — требовательным тоном обратился он к информатору, который выбрался из салона с самым нелепым видом. Второй рапортфюрер при это пристально оглядывал все вокруг.
Лишь бы не поплыл инженер, не поддался цепкому взору Рейсса. Но, к моему удивлению, тот поправил пальцем пенсне и отвечал вполне твердо:
— У меня застряла машина, и я приказал этим людям ее подтолкнуть! Они сильные, как животные, и быстро справились.
Но рапортфюрера этот ответ устроил не полностью.
— Вы говорите по-русски, господин инженер? Иначе, как вы смогли с ними объясниться?
Н-да, вот и загвоздка в показаниях. Насколько я сообразил, инженеру нельзя было показывать даже минимальное знание языка, это могло бы вызвать подозрения. И он явственно растерялся, соображая, что ответить.
Надо выручать человека!
— Разрешите обратиться, господин офицер! — отчеканил я по-немецки, вытянувшись во фрунт и выпятив подбородок вперед.
Рейсс с толикой любопытства перевел взгляд на меня.
— Кто таков?
— Рядовой Шведов, бывший стрелок-радист, попал в плен в декабре 1943 года, после этапирован в Заксенхаузен.
— Обращайтесь!
— Это человек… господин инженер, как вы его назвали, совсем не говорит по-русски. К счастью, я прекрасно владею немецким, моя мать была школьной учительницей немецкого языка, и с детства я говорил на нем. Поэтому, я прекрасно понял господина инженера, и мы с товарищем вызвались ему помочь.
— А где же был ваш конвойный? — глаза Рейсса опасно сузились.
— Не могу знать, господин офицер. Он отлучился за несколько минут до этого.
Тут же, в подтверждение моих слов, с другой стороны корпуса показалась фигура конвойного. От торопливо бежал, чуть придерживая штаны рукой. Автомат болтался у него на плече, постукивая его по бедру. Увидев сборище вокруг машины, конвойный непроизвольно замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг. Казалось, будь его воля, он вообще развернулся бы и припустил в обратном направлении.
— Обершутце, подойдите ко мне! — голос фон Рейсса звучал подозрительно тихо, но я чувствовал в его интонациях шипение затаившейся змеи.
Конвойный, с нашивками обер-солдата, нехотя приблизился и замер, глядя в сторону.
— Вы без приказа оставили охраняемых вами людей? — недобро поинтересовался Рейсс. — В результате чего двое из них бесконтрольно разгуливают по закрытой территории. Вы понимаете, что вы наделали?
— Но… господин рапортфюрер, — перепугался солдат, — мне должны были прислать смену… время обеда давно миновало, а я с утра ничего не ел… к тому же у меня прихватило живот, и я не мог дольше терпеть, а рядом никого не оказалось…