Цветок Эридана

Лорд пытался сохранить на лице благородную невозмутимость, но раздражение всё равно прорывалось наружу.

–  Мои дети будут от этого избавлены.

–  Даю Вам два часа на сборы, - произнёс советник.

–  Я не изменю своего решения, - отрезал лорд Бэйсик и твёрдым шагом вышел из комнаты.

Тем временем леди Маргарита тоже пыталась повлиять на ход событий. Хорошенько помолившись, она направила свои стопы к покоям Евы-Марии и столкнулась с гофмейстериной.

–  Добрый вечер, Ваша Милость, я хотела бы побеседовать с королевой.

–  Вы выбрали весьма неудачное время для визита, - проскрипела Дора Инсара.
–  Видите ли, все нормальные люди давно в постели.

–  Говорят, балы в столице продолжаются до четырёх утра, так что Её Величество вполне могут и не спать.

–  Пусть говорят - зря не скажут, - отрезала Дора.
–  Существуют установленные часы, в которые Её Величество изволит принимать посетителей, и делается это строго по записи, а не когда кому-то взбредёт в голову. Похоже, милейшая, Вы совершенно забыли придворный распорядок, а потому неудивительно, что Ваша младшая дочь растёт такой дикой. Я рада, что мне представился случай высказать всё, что я думаю о воспитании этой нахалки.

–  Леди Инсара, я не собираюсь обсуждать с Вами своё дитя.

–  Стыд и срам! С виду приличная семья - и так отличиться перед королевским двором! Вашей обязанностью было дать своим детям самое лучшее образование и вывести их в свет без опасения за свою репутацию. Ни одна порядочная мать не допустит, чтобы её дочь росла безнравственной прелюбодейкой, согрешившей с конюхом.

–  Вы двух принцесс от греха не уберегли, леди Дора, так чего же Вы цепляетесь к Элис?
–  огрызнулась та, покраснев от стыда.

–  Что-о? Вы ищете себе оправдания в каких-то несуразных сплетнях? Это так же нелепо, как упрекать Господа Бога. Уж Вам-то, бывшей фрейлине, должно быть известно, насколько важна для юной особы её репутация, что не следует баловать девочек и позволять им вести себя как вздумается, что нельзя ослаблять родительский надзор ни на минуту, ибо только Вы ответственны за то, с какой моральной установкой молодая барышня выйдет в жизнь, сможет ли она занять достойное положение в обществе и стать примерной женой и матерью.

–  Госпожа Инсара, воспитывайте принцесс как Вам угодно, но в нашей семье принято уважать ребёнка, не подавлять и не запугивать его.

–  Я имела несчастье лицезреть, к чему это приводит, и убедиться, что все эти новомодные воспитательные методы попустительствуют детским шалостям и капризам, развращают юные души и лишают взрослых родительского авторитета. Строгость, подкреплённая личным положительным примером, является непременным условием воспитания; отказавшись от неё, Вы утратили всякий контроль над нравственностью дочерей, и если одна из них успела вовремя остепениться, то второй - прямая дорога в монастырь.

–  Девочка ни в чём не виновата, оставьте её в покое и занимайтесь придворными фрейлинами - вот у кого действительно ужасные манеры. Боюсь представить, что скажут в Пирании, когда увидят, кого Вы им привезли, - леди Бэйсик высокомерно поджала губы.

–  Не Вам судить!
–  гофмейстерина была задета за живое.
–  Если б я воспитывала фрейлин с самого рождения, их поведение не вызвало бы нареканий. Даже с учётом того, что эти барышни пребывают под моей опекой всего три месяца, ни одна из них не позволяет себе шумных выходок за столом и неуважения к старшим.

–  Думаю, все успели разглядеть плоды Вашего хвалёного воспитания на помолвке королевы.

–  Что за наглые рассуждения!
–  побагровела Дора Инсара.
–  Похоже, Вы совсем утратили ум. Я буду ходатайствовать о том, чтобы Вы были лишены права появляться при дворе!

–  Кто Вы такая, чтобы мне угрожать? Скорее, это Вас вышвырнут из дворца, как ненужный старый хлам. Не понимаю, зачем Вас тут держат: от Вас же никакого проку, кроме бессмысленных нотаций.

–  Да как Вы смеете! Вон отсюда! Вон!
–  гофмейстерина взмахнула тощей рукой и схватилась за сердце.

–  Что за шум?
–  сонным голосом спросила делла Келерия, выходя из комнаты напротив.

–  Ваше Высочество, мне нужно поговорить с королевой, - леди Маргарита присела в поклоне, украсив лицо лицемерной улыбкой.

–  Она уже спит, - принцесса зевнула.

–  Это касается моей дочери. Поймите, я очень переживаю за судьбу Элис.

–  Об этом следовало думать до того, как Вы развратили её своим потаканием, - злобно перебила гофмейстерина.

–  Помолчите, леди Инсара, - поморщилась Келерия.

–  Ваше Высочество, прошу Вас, поговорите с королевой насчёт Элис. Бедная девочка так ранима, нельзя допустить, чтоб её наказали из-за какой-то нелепости. Любое наказание непедагогично и причинит ей психологическую травму. В конце концов, она не собиралась делать ничего плохого, - мадам Бэйсик схватила принцессу за руку, искательно глядя ей в глаза.
–  Юные девушки порой совершают безрассудства из-за любви, мы должны понять и простить их. Взываю к Вашим чувствам, Вы же мать!

–  С Фьялой подобного не случится, - молодая женщина выдернула руку.

–  Но с Вами же случилось! Помните, Вы были увлечены одним мроаконцем?

–  Хорошо, я попробую что-нибудь сделать, - холодно перебила делла Келерия.

Леди Бэйсик поклонилась и поспешила исчезнуть, а принцесса дала волю своему гневу.

–  Что позволяет себе эта овца!
–  кричала она, топая пухлой ножкой.
–  Совсем страх потеряла? Я ей покажу мроаконца!

–  Эту семью погубит непомерная гордыня, - чопорно изрекла Дора Инсара.
–  Что касается Вас, если б в прошлом Вы больше заботились о своей репутации, подобных разговоров удалось бы избежать.

Не слушая брюзжание гофмейстерины, делла Келерия яростно затрясла сонеткой.

–  Что угодно Вашему Высочеству?
–  с поклоном осведомился вбежавший слуга (все они до смерти боялись этой милой на вид принцессы).

–  Скачи немедленно к Дженаро Ротту, - распорядилась Келерия Деммская.
–  Пусть явится c подмогой и прихватит свою лучшую плеть - для неё есть превосходная работа.

С утра пораньше в спальню королевы вошла леди Мари с большой толпой служанок и с порога завела: