Цветок Эридана

— Я не позволю нарушать этикет! — шипела гофмейстерина.

— Успокойтесь, Ваше Величество, в той части зала нет ничего интересного, — уверяла леди Спика.

— Прочь! — крикнула принцесса. От резкого движения раздался треск, и обе проймы разошлись.

— Что Вы наделали, леди Инсара! — завопила пиранийка, глядя на оторванный рукав.

— Это не я, а ваш портной, который очень скверно потрудился над платьем, — огрызнулась Дора Инсара.

— Utraeque stultae!112 — принцесса была краснее вишнёвого сока.

Её повели переодеваться, и пока девушка выбирала новое платье, весь двор буквально стоял на ушах, обсуждая этот пикантный эпизод. Наконец, последняя пуговица была застёгнута, последний бант завязан, и служанки отступили, любуясь нарядом королевы. Ева-Мария вздохнула — ей не хотелось возвращаться к Лориту.

— Мы желаем погулять. Здесь есть сад?

— Вас ждут в зале, сударыня! — проблеяла леди Спика, которая вертелась тут же в гардеробной.

— Ну и пусть ждут!

— Вы не можете покидать дворец без разрешения Его Величества, — напомнила она.

— Так сказано в брачном контракте?

— Нет, но пиранийский этикет предписывает слушаться мужа.

— Мы будем делать что захотим! — перебила Ева-Мария.

— Эта дерзкая выходка не останется без внимания. Весь двор осуждает Ваше поведение!

— Почему Вы никак не замолчите? — принцесса развернулась к ней, недовольно взмахнув веером. — Может, Вам рот заклеить? Подите вон!

Дама шмыгнула за дверь и побежала жаловаться Лориту, а Ева-Мария в сопровождении небольшой свиты вышла на балкон. Балконные галереи опоясывали фасад дворца, соединяя маленькие башенки на углах. В целях экономии освещение здесь не включалось, и бедняжки фрейлины то и дело налетали на какие-то выступы и декоративные элементы, художественная ценность которых была весьма сомнительной. Перила были низкими и широкими, зато на них можно было сидеть, как на лавке, а поскольку принцесса буквально валилась с ног от усталости, она присела на гладкий край ограды, нимало не заботясь о судьбе своего свадебного платья. На балконе было душно: воздух, вместо того чтоб освежать, обволакивал тело тяжёлым влажным саваном, и со всего сада с заунывным гудением слетались полчища голодных комаров. Сгоняя их с себя, Ева-Мария поняла, почему в отведённой ей спальне не было ни одного окна, а кровать окружали три слоя тюлевых занавесок.

Внезапно она ощутила чьё-то присутствие: чуть слышный шелест плаща и мягкий звук прыжка.

— Халдор сожалеет, что не смог Вам помочь, синьора, — негромко сказали из темноты.

— Кто Вы такой?! — вскрикнула принцесса, от неожиданности роняя веер.

— Эдлер Сорбус, прибыл вести переговоры, — представился незнакомец, садясь рядом с ней.

— Почему Вы не подошли к нам в зале? Это более уместно!

— Я уже два дня в Досе, но король приказал не пускать меня во дворец.

— Лорит? А ему какое дело?

— Боится за чистоту своего пола. А его дед на дух не выносит мроаконцев.

— Понятно, — выдохнула Ева-Мария, понемногу приходя в себя. — Значит, Вы пришли поздравить нас со свадьбой?

— Скорее, посочувствовать, — с ухмылкой отозвался эдлер.

Даже в сумерках был видно, как покраснели щёки королевы.

— Вы приехали сюда издеваться над нами?!

— Не в этот раз, принцесса. Хочу предупредить, что обязательства Мроака по отношению к Эридану не распространяются на Пиранию и Ваш муж не должен вмешиваться в наши дела.

— Мы руководствуемся прежде всего интересами Эридана, и только потом уже мнением короля Пирании, — с недовольством сказала принцесса. — Так о чём Вы хотели поговорить?

— О мирном договоре, который так и не был подписан.

Королева встрепенулась:

— Неужели мессир Хазар изменил своё решение?

— Он согласен на Ваше предложение. Передайте мне копию договора, и формальности будут улажены.

— В данный момент бумаги находятся в ведомстве королевского прокурора. Мы прикажем срочно доставить их в Дос.

— Речь не просто о союзном соглашении, а о возможном альянсе. До вас мы вели переговоры с восточным материком, но не добились определённого ответа. Узнав про договор с Эриданом, царица Агама наверняка присоединится к союзу.

— Агама? — ревниво переспросила принцесса. — А зачем ей союз с варварами?

— Ваше Величество! — раздалось рядом.

Рука мроаконца предупреждающе зажала ей рот, и Ева-Мария замерла от негодования.

— Через две недели, — шепнул эдлер.

Она кивнула. Сорбус отпустил её и спрыгнул на землю, а через мгновенье рядом появилась леди Спика. Брови статс-дамы возбуждённо топорщились.

— Ваше Величество! Весь двор сбился с ног, разыскивая Вас. Ваш супруг сходит с ума! Где Вы были? Вы пропустили котильон!

— Нам что, на пять минут нельзя отлучиться? — пренебрежительно перебила демуазель.

— Но Вы были совершенно одни! Никто не знал, куда Вы исчезли. А вот и король.

На балкон, размахивая подсвечником, ворвался разгневанный Лорит.

— Донна! — взвизгнул он ещё издалека. — Извольте немедленно ответить, почему Вы, не сказав никому ни слова, покинули зал и не вернулись?

— Потому что мы королева и не собираемся отчитываться за каждый шаг! — отрезала Ева-Мария, вздёрнув носик.

— Вы ошибаетесь, мадам! Вы клялись перед Господом, что вверяете мне свою судьбу, и я желаю, чтоб отныне Вы были всегда рядом со мною! — заявил Лорит.

— Ах! Ах! Подумайте только, какие высокие чувства! — зашептались придворные, но королева развеяла их умиления резким ответом:

— Тогда Вам нужен пудель, а не жена!

— Mon Dieu! — ахнула одна из пиранийских принцесс. — Ainsi parler au mari!113

Ева-Мария презрительно фыркнула и поднялась на ноги.

— Господи помилуй, а что с Вашим платьем?! Вы измазали подол! Зачем Вы прислонялись к стенам? Оно же было совершенно белое! — завопила Спика Досская.

— Подумаешь, наденем новое! — девушка пожала плечами.

— Уже четвёртое за сегодня! Мадам, Вы меня разорите! — раздражённо сказал Лорит.

— Неудивительно, что у Эридана такие долги, — ехидно прокомментировал один из кавалеров.

Принцесса сделала вид, что не слышит, и удалилась переодеться.

Около полуночи музыка стала стихать, а гости понемногу расходиться. Королева хоть и устала, но была недовольна таким скорым, по её мнению, окончанием бала, однако Лорит продолжал спроваживать гостей, и вскоре в пустой зале остались только эриданцы и хозяева дворца. Рассердившись, что её мнением пренебрегли, демуазель поджала губки и направилась в свои покои. В её отсутствие в комнатах успели навести порядок, но едва она разделась, выяснилось, что вода в ванне не согрета. Это переполнило чашу терпения Евы-Марии, и на звон разбиваемого туалетного прибора вбежала толпа камеристок и обе тётки.