Цветок Эридана

–  Весьма смутно, - королева попыталась воскресить в памяти полустёртые образы родителей, но они были менее отчётливы, чем прошлогодний сон. Гораздо лучше ей запомнился властный голос деда и елейные речи монашек-послушниц.

–  Нас пригласили на Пораскиды - кажется, по случаю рождения наследного принца Персея. Там брат и увлёкся этой красивой, но тупой, как пробка, особой.

–  Значит, тётушка, она Вам не нравилась?
–  удивлённо воскликнула Ева-Мария.

–  С чего ты взяла? Я просто рассказываю как было. Её амбиции намного превосходили её интеллект, ведь твоя мать даже не была принцессой, но очень хотела стать королевой. Илиодор влюбился в Тинку и женился на ней по хорошо срежиссированному сценарию.

–  А она его любила?
–  внезапно спросила королева.

–  Зачем ты спрашиваешь об этом?
–  обычно делла Келерия хорошо владела собой, но сейчас её голос был полон неприязни.
–  Она никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.

–  Значит, и мы никогда не полюбим Лорита, - заявила девушка, отворачиваясь к окну.

–  А что тебе мешает?
–  тётка с удивлением подняла бровь.

Ответить Ева-Мария не успела - послышался звон разбитого стекла, и в полуметре от неё на пол упал кирпич. Демуазель вскрикнула от неожиданности, а Келерия Деммская быстро пересекла комнату и выглянула в окно. Во дворе по колено в снегу топталась щуплая фигура, которая тут же бросилась бежать.

–  Стража! Поймать его!
–  приказала принцесса.

Несколько караульных сорвались с места, и после непродолжительной возни злоумышленник был схвачен и доставлен наверх. В комнате уже суетились слуги, хлопоча вокруг разбитого окна и возмущённой Евы-Марии; они, конечно, углядели в происходящем дурной знак и шёпотом судачили о предзнаменованиях.

–  Что здесь происходит?
–  расталкивая любопытных, спросил лорд Фин.

–  Эта особа нарушила покой Её Величества, - доложил начальник охраны, указав на младшую Бэйсик. Вид у неё был совсем не аристократический: шубейка нараспашку, волосы всклокочены, руки заломлены за спину.

–  Так-так. И что она натворила?

–  Разбила окно и непочтительно отзывалась о королеве.

–  Ясно. Выведите её.

–  Я никуда не пойду, пока не освободят Ильсора!
–  взвизгнула Элис: отчаяние и гнев придавали ей сил.
–  Никто не знал про нас, даже не догадывался, а теперь его посадили на цепь, как собаку, и всё по милости скучающей фитюльки, которая приехала из столицы и не знает, чем себя развлечь. Это же так весело и забавно - мимоходом сломать чью-то жизнь!

–  Какая-то сумасшедшая, - поджала губки Ева-Мария.
–  Мы требуем, чтоб её наказали!

–  Я поговорю с её отцом, мадонна.

–  Этого недостаточно! Никто не должен оскорблять нашу королевскую персону!
–  Ева-Мария встала с дивана.

Элис впилась глазами в красивое принцессино личико.

–  Да мне плевать, кто ты, хоть богиня, хоть мышь! Моя любовь важнее!

Ева-Мария покраснела от негодования.

–  Выпороть её! Сто плетей! И язык отрезать!
–  пронзительно крикнула она.

–  Попробуйте только! Папа вас на кол посадит!
–  верещала Бэйсик, вырываясь из рук стражников, которые тащили её в коридор.

–  Закон гласит, что благородная леди не может быть подвергнута порке, - произнесла Келерия Деммская.

–  Закон - это наше слово! Мы приказали пороть, значит, так и будет! А всем, кто недоволен, отрубить голову!
–  принцесса топнула ногой.

–  Нет, мадонна, - произнёс советник тихо, но непреклонно.
–  На кону честь древнего дворянского рода. Кого и как наказывать - личное дело семьи Бэйсик.

–  Но она посмела оскорбить Наше Величество!

–  Довольно, - канцлер-страж поймал девушку за локоть и развернул лицом к себе.
–  Это не оставят без внимания. Сейчас крайне глупо настаивать на своём. Вспомните, всё началось с Вашей проказы.

–  Но… - Ева-Мария растерялась и обиженно замолчала - она уже и думать забыла про свою шалость с запиской.

–  Не вмешивайтесь в происходящее, не стоит наживать врагов перед отъездом, - Фин стиснул пальцы покрепче и повёл девушку в другую комнату.

Эта возмутительная сцена напрочь лишила королеву сна: полночи она ворочалась в постели, считала до тысячи, переворачивала подушку, но ничего не помогало, и в спальне уже стало светлеть, когда побеждённая усталостью Ева-Мария наконец сомкнула глаза и забылась беспокойным сном.

Больше в эту ночь никто не спал. Слуги перемывали косточки приезжим, фрейлины шушукались о нарядах на свадьбе, а господин мэр имел неприятный разговор с начальником тайной канцелярии.

–  Знаете, лорд Бэйсик, я привык смотреть на вещи с позиции здравого смысла. Ваша дочь либо невоспитанная дура, либо психически ненормальная. Таких девиц следует держать под замком.

–  Как только мне доложили, что кортеж Её Величества остановится в Демме, я постарался увезти Элис подальше.

–  Плохо старались, - оборвал советник.
–  В результате мы имеем оскорбление словом, действием и намерением, за что положено восемь лет каторги.

–  Кроме случаев, когда деяния совершены по неразумию.

–  Она что, слабоумная?

–  Нет, конечно, - лорд Чатон скрипнул зубами.
–  Но учитывая ситуацию, Элис вправе рассчитывать на снисхождение.

–  Мне пришлось приложить усилия, чтобы убедить королеву смягчить наказание: ни к чему омрачать предстоящие торжества, - деловым тоном продолжал Фин.
–  Взамен Вы пожертвуете в казну триста тысяч ауреусов и будете вносить туда же 50 % годовой ренты. Ваша дочь отправиться в монастырь - тот, который выберу я, - и принесёт обет послушания.

Мэр побледнел.

–  Я считаю этот вариант неприемлемым для своей дочери.

–  Ну а как Вы хотели? По попе отшлёпать и отпустить играть во двор?
–  саркастически заметил Фин.

–  Я говорил с ней и знаю, как она страдает. Смею напомнить, вся эта история началась с того, что королева публично обвинила её в связи с конюхом.

–  Мадонна оказала Вам услугу.

–  Наше имя опозорено!
–  взбленился лорд Бэйсик.

–  Его опозорила отнюдь не королева. Радуйтесь, что шашни Элис и её дружка были раскрыты до того, как Ваша дочь забеременела.

–  Это невозможно, - мужчина стал красен, как рак.

–  Всякое в жизни бывает, - канцлер-страж заложил руки за спину и прошёлся по комнате. Его задумчивый взгляд упал на картину: две девочки бежали по зелёному лугу, какая-то женщина, прикрыв глаза от солнца, улыбалась им вслед.
–  По-моему, этот рисунок слишком прост для вашего дома.

–  Его нарисовала Лиджия, - ответил мэр, немного сбитый с толку.

–  Я так и думал: Вы подобрали неуместно дорогую раму, - Фин подошёл ближе.
–  Время летит очень быстро, лорд Бэйсик. Пора смириться с тем, что дети выросли и должны нести ответственность за свои поступки.