Цветок Эридана

–  В чём дело, господин Фин?
–  Ева-Мария резко остановилась.

–  Вам было сказано при любых обстоятельствах иметь при себе охрану, это раз. А во-вторых…

–  Вы изволите шутить с нами, мсьё? В санях не было места для стражи!

–  Можно было не брать фрейлин, они всё равно бесполезны.

–  Ах, конечно, стражники куда как полезней!

–  Вы подвергли себя опасности. Могло случиться всё что угодно: сани могли перевернуться, лошади могли понести, кучер мог потерять дорогу, Вас могли похитить или убить.

–  Лорд Фин, у Вас чересчур богатое воображение!
–  звонко смеясь, ответила девушка.

–  Я не допущу никаких инцидентов, во избежание сорвать свадьбу.

–  Всё это в высшей степени смешно!

–  фыркнула принцесса.
–  Вы стали слишком мнительны, господин советник!

–  Вы поступили неразумно, доверив жизнь юнцу, которого до этого выставили на смех: он мог оказаться мстительным или безрассудным.

–  О боже, лорд Фин, сколько опасений из-за одного забавного эпизода! Не стоит так плохо думать о наших подданных!

–  Забавного для всех, кроме семьи Бэйсик, - Фин смотрел на королеву немигающим взглядом: он был слегка раздражён её легкомыслием.

–  Вы шутите, сударь, - отмахнулась Ева-Мария, беря из вазочки конфету.
–  Подумаешь, какая-то записка!

–  Это для Вас пустяк, а местные аристократы весьма щепетильны в вопросах семейной чести. Конюха изобьют палками и оставят умирать на морозе.

–  Ах, отстаньте! Хватит выдумывать глупости!
–  и принцесса упорхнула переодеваться.

Ужин проходил в красивой, ярко освещённой комнате за полукруглым столом с белой скатертью, но невзирая на весёлую музыку и праздничное убранство, никакого веселья не ощущалось - наоборот, все шушукались, глядя на постные лица семьи Бэйсик. Сегодня впервые за три дня они присутствовали в полном составе: лорд Чатон Бэйсик изображал любезного хозяина, леди Маргарита - заботливую хозяйку, Лаэрт и Лиджия, старшая дочь Бэйсиков, ворковали, как два влюблённых голубка, хотя это не могло обмануть опытных столичных сплетниц - как ни милы были предназначенные друг другу улыбки, для всех было очевидно, что молодая семья на грани развода; лишь Элис не поднимала глаз от тарелки. Она была очень красива - черноглазая брюнетка с гладкими блестящими волосами и точёным личиком, заостренным книзу, на котором застыло выражение дерзости и безразличия.

–  Милая, не желаешь ли супа?
–  то и дело вопрошала мать.
–  Ты так бледна!

–  Дочка, может, попробуешь рыбное суфле? Этот соус придаёт блюду неповторимый вкус.

–  Дорогая, тебе нужно обязательно поесть пеленгас в маринаде, иначе ты совсем зачахнешь.

Блямс! Вилка и нож Элис со звоном упали в тарелку. Общество ошеломлённо наблюдало, как девушка встала из-за стола и, пнув ногою стул, удалилась восвояси. Тягостное молчание было нарушено репликой гофмейстерины (впоследствии эта фраза была включена во все учебники этикета):

–  Il vente quelques jours. Passez-moi le sucre, mon cher.105

–  Что происходит?
–  удивлённо спросила принцесса.

–  Ваше Величество, младшая Бэйсик недопустимым образом нарушила приличия, - прошептала леди Лермен.

Ева-Мария обиженно надула губы: ей, королеве Эридана, выговаривали за малейшую провинность, а этой пигалице всё сходило с рук. Конечно, Элис осудят, конечно, её отругают, но какое это имеет значение - ведь она могла делать что хочет!

Чтобы загладить неловкость, лорд Бэйсик поднял бокал за процветание Деммы - города, в котором Её Величество провели свои детские годы. Это вызвало у гостей ностальгические воспоминания, и разговор переключился на обсуждение местных событий. Леди Маргарита сообщила, что у Лиджии с Лаэртом вот-вот родится маленький, что все ужасно рады за них и дай бог Её Королевскому Величеству такого же счастливого брака. Диана Саем, ковырявшая на тарелке стебельки печёной спаржи, презрительно фыркнула:

–  Она вообще в своём уме? Все знают, что никто не хотел этой свадьбы: Лаэрт увивался вокруг младшей Бэйсик, а мэр женил его на старшей.

–  Не может быть, - разинула рот Клерия Исона.

–  Конечно, я не верю домыслам, будто жениха крепко держали три свидетеля, а невесту опоили снотворным, - с усмешкой продолжала Диана.

–  На самом деле этот щегол здраво рассудил, что может спать с обеими сёстрами. Правда, теперь в их любовном треугольнике участвует ещё и кучер.

–  Прекратите сплетничать за столом, - недовольно произнесла Стелла.

В это время какая-то дама, желая поддержать беседу, с напускным интересом спросила:

–  Вы уже выбрали имя для малыша?

Лиджия Бэйсик расплылась в глупой улыбке:

–  Конечно, сударыня! Если родится мальчик, мы назовём его в честь отца - Лаэртино, а если девочка - в честь Её Величества, Ева-Мария-Анна.

–  Нам не нравится!
–  отрезала Ева-Мария. Разговоры стихли, и все с изумлением повернулись к королеве.

–  Почему, Ваше Величество?
–  пролепетала молодая женщина.

–  А вдруг она будет уродиной, - принцесса встала из-за стола и расправила юбку.

Семейство Бэйсик было в смятении, Лиджию отпаивали валерьянкой, а муж во всеуслышание заявил ей, что она дура.

Как тут было заведено, после ужина все разошлись по спальням. Пока королева заканчивала вечерний моцион, при ней находились две леди - делла Келерия Деммская, тётка королевы по отцу, живущая в Пирании, и пиранийская статс-дама Спика Досская, дальняя родственница Лорита, живущая в Эридане. Данным особам вменялось в обязанность обучать невесту тонкостям свадебного церемониала и давать наставления касательно супружеской жизни. Если с тёткой у Евы-Марии сложились более-менее доверительные отношения, то этого нельзя было сказать про леди Спику, сорокапятилетнюю вдову ахернарского лорда: данная дама была глупа, лицемерна и совершенно лишена такта - она всюду совала свой нос и озвучивала своё мнение, искренне веря, что таким образом спасает человеческие души. Сейчас её как никогда занимал вопрос об особых днях королевы: она жаждала составить подробный календарь и дать свои советы относительно периодов, благоприятных для зачатия.

–  Оставьте нас в покое!
–  в бешенстве кричала принцесса, топая ногами и раскидывая вещи.
–  Убирайся, противная мерзкая старуха!

–  Видите, до чего Вы довели мою племянницу?
–  хладнокровно спросила делла Келерия.

–  Ваше Величество, я стараюсь во благо короны, - проблеяла дама, уворачиваясь от подсвечника.

–  Ну так старайтесь с умом, не то у бедного дитя случится нервный срыв, - женщина развернула пиранийку спиной и подтолкнула к выходу. Её маленькие пухлые руки оказались на удивление сильными, но леди Спика вцепилась в дверь и не желала сдаваться.

–  Должна же я знать подробности!

–  Поищите другие способы. Спросите у королевского врача.

–  Я не в ладах с господином Майнером, - сквозь пыхтение произнесла леди Спика.
–  Он оскорбил Дамское Благотворительное Общество, отказавшись принять корпию, которую щиплют благородные дамы.

–  И правильно сделал: к вашему сведению, в больницах давно используют вату, - тётка поднажала плечом, и пиранийка очутилась в коридоре.
–  Уф, наконец-то избавились.

–  Дорогая тётушка, а Вы можете сделать то же самое с госпожой Инсарой?
–  спросила Ева-Мария, теребя завязки шёлкового чепца.

–  Ай-ай-ай, племянница, неужели ты боишься Доры? Нельзя распускать гофмейстерин. Помню, приехала к нам одна, но когда она попыталась командовать двором, бабушка живо поставила её на место, надавав пощёчин. С тех пор эта мегера вела себя тихо - разумеется, не со всеми. Твою мать она совершенно не уважала, - тётка подошла к зеркалу и небрежным движением поправила причёску.

–  Расскажите о нашей матери, - потребовала девушка.
–  Какая она была?

–  Странная просьба. Мы ведь почти не были знакомы: сразу после свадьбы я уехала в Дос, а Тинка осталась жить в Ахернаре. Ты совсем её не помнишь?