Десять ли персиковых цветков
Шрифт:
Звездный владыка Сы Мин оказал мне услугу и подсказал, как найти Е Хуа.
В мире смертных, где принц будет отбывать наказание, он родится в знатной семье, из Цзяннани, целые поколения которой известны успехами в области литературы и науки. Его двоюродный дядя займет важную должность в Императорском дворце. Сы Мин с огромным воодушевлением, восхищенно цокая языком, говорил, что его бесценный опыт в написании книг Жизней показывает: дитя, воспитанное в столь одаренной семье, непременно превзойдет предыдущие поколения. Обладая недюжинным литературным даром, принц достигнет небывалых вершин при дворе. Е Хуа действительно почти не расставался с кистью, и такая судьба подходила
Однако я прекрасно понимала, что в мире смертных, в больших семьях, очень серьезно относятся к соблюдению дисциплины. Детей воспитывают в строгости, отчего они вырастают скучными, ничем не интересующимися людьми, в отличие от их смышленых и бойких сверстников, родившихся в сельской местности. Е Хуа никак нельзя было назвать бойким, и, признаться, я вовсе не надеялась, что его нрав изменится после перерождения. Однако мне доставляла немало переживаний мысль, что в детстве, которое принц проведет в доме столь влиятельной семьи, он будет одинок и лишен заботы.
Е Хуа станет первым внуком знатного семейства Лю, родившись у жены их молодого господина. Его детским именем будет Лю Ин, а взрослым – Лю Чжаогэ. Имена его мне не очень понравились, слишком уж веяло от них «ученостью», что совсем не подходило доблестному и мужественному Е Хуа.
Возвратившись в Цинцю, я привела в порядок свои немногочисленные наряды, уложила их и, смочив горло холодным чаем, поспешила в персиковый лес к Чжэ Яню, чтобы бессовестно выпросить у него еще целебного снадобья. Однако хозяин леса повстречался мне на полпути: он во весь опор мчался на благовещем облаке, а за ним, на птице бифан, следовал Четвертый брат. Оба, увидев меня, резко затормозили.
Четвертый брат с горящими глазами обратился ко мне:
– Сестрица, сегодня тот день, когда может осуществиться твоя заветная мечта. Мы только из Западного моря. Всю прошлую ночь принц Де Юн метался и ворочался, а сегодня утром Чжэ Янь, использовав заклинание поиска душ, обнаружил, что в теле принца больше нет осколков душ высшего бога Мо Юаня. Мы спешим в пещеру Разноцветного пламени. Высший бог Мо Юань спал глубоким сном семьдесят тысяч лет, и вот этот день настал: он, наконец, пробудился…
Застыв на месте, я очень долго не могла прийти в себя после услышанного. Когда мне, наконец, удалось совладать с собой, я заметила, что трясущейся рукой тянусь к Четвертому брату. Запинаясь, я спросила его:
– На… наставник очнулся? Он действительно очнулся?
Четвертый брат кивнул и, нахмурившись, ответил:
– Ты уронила свои вещи с облака.
Я хорошо знала, что Мо Юань должен был очнуться не раньше чем через три месяца. Я мысленно произвела расчеты: получалось, что с того дня, когда принц Де Юн принял пилюлю, прошло не больше двух месяцев. Наставник пробудился за такой короткий срок! Он действительно больше не спит глубоким сном?
Мне не довелось пережить те незримые изменения внешнего мира, что перемалывают основы мироздания и ввергают народ в пучину бедствий, однако за те семьдесят тысяч лет, что я скрывалась в Цинцю, Великое озеро пересыхало семьсот семьдесят девять раз. На моих глазах гора Ехоу, которая каждые сто лет сдвигается на один чжан, перешла из владений семьи Чжу Инь во владения отца и матушки. Семьдесят тысяч лет – это добрая половина моей жизни. И все это время я была занята одним-единственным делом: ожиданием пробуждения моего наставника. И теперь он наконец очнулся!
Стоявший рядом Чжэ Янь тяжело вздохнул:
– Все же не зря мальчишка Е Хуа потерял столько лет совершенствования.
Меня переполняла печаль, когда я склонила голову в ответном кивке.
Четвертый брат, смеясь,
произнес:– Я слышал от Чжэ Яня про принца Е Хуа, вот уж кто и вправду влюблен! Однако судьба сыграла с тобой злую шутку. Только ты отдала долг высшему богу Мо Юаню, как уже снова оказалась должницей – теперь принца Е Хуа. Семьдесят тысяч лет ты поила наставника кровью из своего сердца. Как же ты рассчитываешь вернуть Е Хуа сорок тысяч лет совершенствования?
Я раскрыла веер, чтобы спрятать слезы, и ответила:
– Я все-таки собираюсь стать женой Е Хуа. Мне кажется, супруги должны жить в любви и понимании, а не держать в уме, кто перед кем в долгу.
Стоявший на облаке Чжэ Янь, фыркнув, произнес:
– На этот раз ты верно рассуждаешь.
Би Фан поздравил меня, и я поблагодарила его в ответ. Чжэ Янь и Четвертый брат продолжили свой путь. Развернув облако, я направилась за ними.
Е Хуа может немного подождать. Когда я только начала учиться на горе Куньлунь, я, как ученица, редко проявляла почтительность к Мо Юаню, моему наставнику. Когда я повзрослела и поумнела, отдавать ученический долг было поздно – Мо Юань уже лежал в пещере Разноцветного пламени.
Теперь же я чувствовала себя такой счастливой! Мне не терпелось оказаться рядом с ним, чтобы показать ему, что его младший ученик повзрослел, стал серьезным и осознал, что такое дорожить близкими. «Наставник, с вашим юным Семнадцатым все хорошо…»
Поскольку во времена ученичества мне приходилось притворяться юношей, я решила и сейчас принять облик Сы Иня. Однако Чжэ Янь остановил меня, сказав:
– Я с уверенностью могу предположить, что мудрый Мо Юань давно разглядел в тебе девицу, просто держал это в тайне, чтобы не бросать тень на доброе имя твоих родителей. Ты все еще думаешь, что водила его за нос все эти годы?
Я убрала веер и со смехом ответила:
– И то верно, заклинание матушки могло одурачить моих товарищей, но вряд ли способно было обмануть наставника.
Когда мы одолели половину горы Фэнъи, я вырвалась вперед, и мне в нос ударил душистый аромат лунного лавра [114] . Вдохнув осеннего воздуха, я оказалась в пещере Разноцветного пламени. В дальнем углу пещеры, где клубился густой туман, находилась ледяная постель Мо Юаня.
В это столь важное мгновение мои глаза застило мутной пеленой. Быстро проведя по ним рукой, я почувствовала влагу на тыльной стороне ладони. У постели виднелся чей-то силуэт. Пошатываясь от волнения, я сделала несколько шагов. В фигуре, прислонившейся к ледяной постели, я узнала моего наставника, Мо Юаня.
114
Лунный лавр (кит. ??) – мифологическое растение с Луны. Считалось, что из него можно изготовить волшебное снадобье, которое исцелит мудреца, но отнимет жизнь у глупца.
Наклонив голову, он рассматривал вазу, в которой стояли обыкновенные полевые цветы. Его манера держаться за эти семьдесят тысяч лет ничуть не изменилась, однако, взглянув на меня, он едва смог скрыть подступившие слезы.
Семьдесят тысяч лет назад мы с соучениками по очереди прибирались в комнате, которую занимал Мо Юань. У меня был один приятный ритуал: мне очень нравилось оставлять ему цветы. После моего ухода в комнате непременно появлялась ваза с небольшим букетом сезонных цветов. Мо Юань частенько внимательно смотрел на меня, а затем одобрительно улыбался. Каждая благосклонная улыбка наставника дарила мне чувство невероятной гордости.