Десять причин остаться с тобой

Которая божественно целовалась и не сдавалась, даже когда он пытался ее запугать. Которая думала, что он джентльмен, несмотря на его происхождение и враждебность. Которая заставила его возжелать давно забытой близости и тепла женских объятий...

Выругавшись себе под нос, он послал лошадей вперед.

Следующие несколько часов он провел, знакомясь с горожанами: у изготовителя штор, в аптеке, даже в доме приходского священника. Он был потрясен, что, хотя его внешность некоторых удивляла, титул значительно облегчал задачу, особенно, если учесть, что он делал заказы для Чонсестон-Холла во всех магазинах, куда заходил.

К несчастью, это не приблизило его к ответам. Колин не сильно удивился тому, что никто не упомянул беглянку. Опекун Элизы должен был умалчивать об этом, чтобы спасти ее репутацию. Удивило его то, что, похоже, Элизу вообще никто не знал.

А ведь у него был идеальный предлог задавать о ней вопросы. Он говорил, что познакомился в лондонском доме кузена с девушкой из Брукмура и хотел бы нанести ей визит, но помнил только ее имя. Может, это и звучало подозрительно, но лучше он ничего не придумал.

Тем не менее, никто ее не знал. В качестве последнего средства он решил проверить платную конюшню на тот случай, если Элиза пыталась украсть лошадь и у них. Когда он подошел ближе, то услышал окончание спора.

Владелец конюшни стоял во дворе и вымещал свой гнев на служанке.

— Скажите мистеру Вельможному Уиткому, что я не могу целый день держать лошадей запряженными просто потому, что ему может понадобиться поехать в Корнуолл.

— Он отправится в самое ближайшее время, — чопорно отвечала горничная. — Как только его племянница будет готова ехать.

— Он говорил это час назад. И за час до этого, когда пришел сюда в состоянии сильного возбуждения нанимать лошадь, чтобы забрать девушку. Она, видите ли, ушла на прогулку, и ему надо ее найти.

Колин весь обратился в слух. Неужели ему наконец повезло?

— Эта лошадь все еще у него. А теперь вы говорите, что девушке от прогулки стало плохо? Он, может, и позволяет какой-то там девице из школы для девочек водить его за нос, но не понимаю, почему это должен позволять я.

Горничная фыркнула.

— Потому что он магистрат. И если вы не хотите, чтобы он вас арестовал за то, что вы каждое воскресенье пьете в таверне, сэр, то оставите этот экипаж запряженным.

У Колина заколотилось сердце. Если служанка говорила об Элизе и ее опекун был магистратом, то это многое объясняло.

Хозяин конюшни выругался себе под нос.

— Ладно. Экипаж будет здесь, когда ему понадобится. — Когда горничная отошла, высоко подняв голову, он проворчал: — Если кого и надо арестовать, то Сайласа Уиткома. Ему следовало бы вынуть голову из бутылки и начать оплачивать счета, так я скажу.

Значит, история про опекуна-пьяницу была правдой. Боже помоги.

Служанка уже спешила вниз по дороге, и Колин поспешил ее догнать.

— Извините, мисс, — сказал он, останавливая экипаж рядом с ней, — но я сам направляюсь к магистрату. Могу я вас подвезти?

Служанка посмотрела на него с подозрением.

— Я Монтейт — новый владелец Чонсестон-Холла.

Один взгляд украдкой на герб, украшающий дверцу его экипажа, и женщина вся засветилась в улыбке.

— Буду вам очень благодарна, милорд, — произнесла она, поспешно присев в реверансе.

После того, как Колин помог женщине сесть, он пустил лошадей быстрой рысью.

— Вы должны подсказать мне дорогу. Я только приехал и не очень ориентируюсь.

— Дорога к особняку мистера Уиткома начинается сразу за мостом, который вы проезжали, когда направлялись в город, сэр.

За мостом? Оттуда до Чонсестон-Холла было добрых четыре мили. И Элиза прошла весь этот путь пешком? Ночью? В одиночестве, посреди зимы?

Он вздрогнул.

— Я так понимаю, ваш хозяин планирует поездку.

— Да, милорд. Вместе с племянницей, как только она... будет готова.

Он решил рискнуть наудачу:

— Вообще-то я даже рад, что она приболела, иначе мы бы с ней разминулись. Я для того и ехал к мистеру Уиткому — чтобы нанести визит Элизе. Мы с ней познакомились в Лондоне.

Служанка пристально на него посмотрела:

— Элиза? Вы, должно быть, хорошо знакомы с мисс Креншоу.

Он выдохнул. Элиза Креншоу. Наконец-то он узнал ее фамилию.

— Достаточно хорошо, чтобы захотеть снова ее увидеть, — рассеяно заметил он, поскольку у него в голове творился настоящий сумбур.

У него в гардеробной была заперта племянница магистрата. Однако вместо того, чтобы проклинать ее за то, что втянула его в эту неразбериху, он мог думать лишь об ужасе, который Элиза вероятно почувствовала, когда он пригрозил отвезти ее к магистрату.

Тем не менее она не уступила и пригрозила ему в ответ, даже зная, как это его разозлит. Для юной мисс из школы для девочек она была чертовски смелой. Теперь он понимал, почему девушка думала, что у нее нет выбора.

Приезд в дом ее дяди лишь усилил его угрызения совести. То, что раньше, вероятно, было процветающим поместьем, теперь превратилось в полный хаос: поля были не возделаны, дома арендаторов требовали ремонта, а конюшни пустовали. Неудивительно, что ей пришлось красть лошадь.

Слуг тоже явно не хватало. Встреченная им горничная провела его в неопрятный хозяйский кабинет, а сама ушла его искать, оставив Колина в обстановке, которую Элиза наверняка назвала бы «совершенно готической»

Колин про себя назвал ее трагической. Он похолодел, подумав о том, как Элиза приехала сюда прямо из Хэмпстед-Хит, все еще оплакивая отца, и оказалась в этой насквозь пропитанной джином комнате с валявшимися повсюду бутылками и запахом переполненного ночного горшка. А если она говорила правду о том, что опекун ее ударил...

— Вы приехали к Элизе? — произнес голос от двери.

Колин резко развернулся к Сайласу Уиткому, заранее настроенный презирать этого человека.

Однако Уитком вовсе не был похож на неряшливого пропойцу. Одетый в бриджи для верховой езды и с хлыстом к руках, он выглядел так, как выглядел бы любой мужчина, разыскивая по дорогам пропавшую племянницу: бледным, уставшим и измученным. Мысль о том, что этот тщедушный человечек мог кого-то ударить казалась смешной. Колин, вероятно, мог бы его переломить одним ударом.