Дети, сотканные ветром 2

Тьма из предмета мужчины облепила стены и перекрыло пути бегства. Филин задрожал и едва не сорвался с балки. Гость тянул к нему правую руку, а в левой пульсировал комок темноты.

– Кто твой хозяин… Ах! – бесчувственный голос сломался, и мужчина рухнул на пол.

Тьма выкатилась из рук. Боль раздирала Миазма, словно раз за разом ядовитое жало пронзало его левую ладонь. Дайте топор, и он отрубит её.

Под стоны страдания гостя филин пришёл в себя. Большими глазами пугач хлопал в изумлении и постепенно осознавал, что за случай спас его.

Мужчина от боли раздирал бинты на лице, оголяя чёрно-белый лик.

– Я умру? – мальчишеский голос вырвался из-под маски.

– Что? Что вы наделали?! – ярился мужчина.

Его маска вскипела, вбирая боль из руки. Филин не стал испытывать внезапную удачу и перелетел к окну.

– Вот тебе загадка на закуску, – съехидничал он цельной фразой.

– НАС НЕ СБИТЬ С ПУТИ, – бесчувственный голос заглушил тяжёлое дыхание мужчины.

– Одна голова/на два/ума/однако/в тесноте/одурели.

Миазм, переполненный гневом, вскочил на ноги, но филин был готов.

– Мышь в кладовке/схватить, – приказал он, вылетая в чердачное окно.

Скрежет и пар вырвались из-под швов чучела у кровати. Медвежья шкура изорвалась на лоскуты, и из неё выступил человекоподобный автоматон.

– Стой! – воскликнул мужчина. – Замри!

Приказы, наполненные мощной волей, отскакивали от брони. С нечеловеческой скоростью автоматон набросился на мужчину. Механическая рука припечатала жертву к стойке крыши и смяла на нём кирасу. Обездвиженный Миазм рычал от боли, удар сломал ему пару рёбер.

– Машина Раскола, – без тени мук раздалось из-под маски.

На любое сопротивление автоматон сильнее вдавливал жертву в каменную колонну. В нескольких шагах валялся таинственный блюститель Миазма, его затухающая тьма напрасно тянулась к хозяину.

Мужчина терял сознание, и тогда цвета маски пришли в движение. Чёрно-белый водоворот закрутился на его лице.

За меньшую долю секунды пространство между человеком и автоматоном удлинилось и стянулось обратно. Механическую руку срубило, а кладка стойки разлетелась, изрешетив кровлю и стены. Ветхие стропила заскрипели, и крыша начала рушиться. Камень и дерево завалили автоматона и чучела зверей, но Миазм остался стоять внутри шара преломлённого пространства.

Сияние ночного светила теперь обтекало мужчину, пока водоворот на маске не затих.

– Его так легко не одолеть, – сухо предупредил голос.

– Мы ведь даже не старались.

Миазм потянулся к извивающейся из-под завалов тьме, и та перетекла в его руку. Как раз вовремя: однорукий автоматон выбрался на лунный свет. Его движение стали более дёргаными, а передняя пластина брони отвалилась, открыв нутро. Вместо обычного баллона с сервомаслом, в его груди красно заливался огненный шар.

– Так, значит, это оружие Праотцов, – сказал мужчина. – Бесчувственная машина.

– Гибель чаровников, – сухо произнёс он.

– Только слабых и бесполезных. Именно такое оружие мы ищем.

Автоматон надвигался на мужчину. «Схватить! Схватить!» – отголоски мысли кружили по искусственным венам.

– Обещаю, я найду того, кто вселил в тебя ложную жизнь. И отомщу.

Миазм устремил щупальца темноты к автоматону и разорвал его на куски. Последовавший взрыв воспламенил развалины дома.

Пожар, вспыхнувший в одном здании, перебрасывался по деревянным мостам на другие. Редкий житель пытался бороться за свой дом. Большинство просто хватала скудные пожитки и мчалась вглубь Сточных вод. Люди, жившие здесь, привыкли к постоянному бегству. Они понимали, что пожар привлечёт око закона.

Миазм покинул рыбные фермы и теперь наблюдал с вышины крыш, как толпа беженцев рассасывается в переулках Сточных вод. Сломанные рёбра замедляли бег, но нужно двигаться. Скоро крыши привлекут зевак.

– Что ж, им удалось Нас заинтересовать, – обдумал сегодняшнюю ночь мужчина.

– Маленькая ловушка, дабы заманить нас в большую, – сделал вывод другой голос.

Миазм подставил под лунный свет изувеченную руку. Страх и нерешительность обуревали его. Чувства, какие он позабыл.

– Ничему Нас не сбить с пути? – вопросил бездушный голос.

Вместо ответа Миазм оглянулся на пожар. Вновь огонь завершил его дело. Колокол с далёкой башни возвестил о том, что огнеборцы спешат к пожару на своих воздушных шарах. Если они сработают слаженно, то Сточные воды обойдутся малыми потерями. Если же нет…

– Никто не всплакнёт, когда берег покроет пепел, – бесчувственный голос подхватил ветер.

– Воистину, – с сомнением произнёс мужчина.

Глава 5. Ёж, который вышел из тумана.

– Чего такой кислый? – съязвил заносчивый волхв. – С трубы упал?

Лев тяжело опустился на кушетку. Тело его словно потеряло гибкость, и мышцы скреблись друг об друга.

– Василиса говорила, чтобы я обращался к ней, – сказал он.

Всполох презрительно фыркнул:

– Совсем было неохота c тобой возиться. Наша «кудесница» с радостью тебя подлечит. Трубочисты и прочая чернь – её стезя.

Когда волхв ушёл, Лев поборол желание развалиться на кушетке и уснуть. Спозаранок его растолкал разъярённый голодный вихль. Пробуждение могло закончиться расцарапанным лицом, однако вид мальчика дал понять, что сегодня от него толку не наскрести. Вместо работы Вапула отправил подопечного прямиком в лекарский корпус.

Утро в лазарете было самой неспокойной порой. Мастер Арника, главная в обучении лекарей, распределяла среди подмастерьев задания. Нехватки больных не ощущалась. С приходом осени недуги разной тяжести заполнили койки корпуса.

Заносчивый всполох присоединился к своим дружкам. Он окликнул Василису и что-то сказал ей, отчего его приятели заржали. Девочку в круглых очках недолюбливали остальные подмастерья, а она на издёвки и глазом не вела.

Шумную компашку мастер Арника заставила выносить туалетные горшки. Василиса же, наложив повязку на ожог зодчего из ночной смены, направилась ко Льву.

Увидев состояние трубочиста, она устало выдохнула:

– Ну и дурень.

Более его умственных способностей Василиса не касалась и отвела его в крохотную комнату, забитую инструментами волхвов.