Дети, сотканные ветром 2

До смотровой площадки доносились отголоски многолюдного торжества с других улиц. Обезлюдевший мост теперь был самым спокойным местом в Златолужье. Подростки глядели на огоньки Царского оплота, дабы перевести дух.

– До чего ж неприятный охранник, – полушепотом поделился Вий с Зорей.

Та покачала плечами:

– Он был создан вызывать подобные чувства. Такие дива хорошо проявляли себя в последнем восстании чуди. Лишь свои увечья он вынес из богатых шахт. Ни капли уважения, ни благодарности. Хозяин «Норы» пристроил его в кабаке забавы ради. Говорят, Обрубок такой последний.

– Жаль его, – неискренне сказал Вий. – Так что теперь, Лев?

Лев не знал ответа, и не было сил что-либо сказать. Видя его настрой, Есения протянула к нему руку, но осеклась и указала в сторону города.

– Отсюда до скудельницы недалеко. Туда и обратно мы за час управимся.

Вий хотел запротестовать, но его опередила Зоря:

– Не кажется ли вам, что прогулки по кладбищу в Ряженья чересчур?

– Откуда в лунси столько суеверий? К тому же скудельница никакое не кладбище. Там красиво и безопасно. Там несут стражу автоматоны, и простолюдинам тяжело будет попасть к склепам Великих родов, – Есения покопалась в сумочке висевшем на поясе и достала жетон в виде вычурного герба. – С моим позволением будет проще. Лев, ты всё равно туда пойдёшь, но только сегодня я смогу помочь. К тому же вчетвером мы быстрее найдём склеп Инецгоев. То будет нашим подарком на твой день рождения.

Зоря на доводы княжны проговорила:

– Пусть Лев сам решит.

Тот глянул на Вия, и вьюн пожал плечами:

– С гербом княжны будет легче пройти медноголовых.

Лев сжал в ладонях янтарь. Ему почудилось, будто камень забился в ритме сердца. Чужого сердца.

– Туда и обратно за час, – решил Лев. – Раз там безопасно, то ничего плохого не случится. Ведь так?

Глава 13. Маски.

В Царском оплоте не нужно опасаться затаившегося грабителя с ножом. Подобные неудобства распространены в подворотнях Сточных вод. Среди освещённых и просторных улиц Оплота возникают угрозы серьёзнее. Жажда наживы живущих здесь людей способна загубить куда больше судеб, чем нож преступника. Пренебрежение безопасностью на фабриках, небольшая вооружённая стычка двух князей, взяточничество – это малый список бед, которые из небольшого островка расходятся по всем Краям под Царской Дланью.

– Тугой змеиный клубок, какой поддастся одному лишь мечу, – потусторонний голос исторгся из двухцветной маски.

Мужчина, носивший её, созерцал огни Оплота с вычурной крыши. Он затаился рядом с одним из каменных чудищ, которые огрызались с каждого дома. Обильно заляпанные птичьим помётом химеры вызывали скорей сочувствие, нежели страх. Ночное светило вышло из-за облаков и обнажило десятки шпилей острова. Негласное соревнование местных богачей давно на слуху, каждый словно старался выстроить здание, способное проткнуть луну.

В отличие от верхних путей Сточных вод, крыши Оплота необжитые и малопроходимые. И всё же передвигаться по ним удобнее. К тому же зачем мешать хмельной парочке, ищущих внизу уединения. Оглядев безлюдную улочку, они в нетерпении скинули маски ряженых и прильнули друг к другу.

Мужчина, подобно окружавшим его химерам, безразлично наблюдал за вспышкой страсти, пока вдруг не ощутил, как сам стал целью слежки. Архитектура Оплота с её излишками и пёстростью являлась приютом теней. В них так легко затаиться.

– Глупо прятаться от Нас, – сухо произнесла чёрно-белая маска. – Мы свет. Мы тьма.

Извивающаяся материя в руках мужчины по тропам теней перебралась на крышу соседнего здания. Раздался хлопок и следом истеричное хихиканье. Целующаяся парочка внизу оторвалась друг от друга и боязливо озирались. Суеверия приближающейся ночи так сильны, что загасили их влечение. Говорят, бесы забирают неверных супругов. Наверное, потому парочка поспешила скрыться с безлюдной улочки.

– Безумие поглощает его целиком. Он принесёт беду, – предрёк бездушный голос мужчины.

– Таковы наши миазмы, – грустно ответил он себе. – Никто другой бы не противился так долго.

На противоположную крышу расхлябанной походкой вышел человек в маске Алчности. Полминуты он разминался у карниза, словно намеревался сигануть вниз. Спустя пять этажей каменная мостовая встретила бы его смертью. Поняв, что игра никого не волнует, безумец разочарованно пожал плечами.

– Бездушный сухарь, – кинул он.

Чуть присев, безумец оттолкнулся от черепицы и легко перемахнул через пустоту. Мягко, как птичье перо, он приземлился рядом с мужчиной в чёрно-белой маске и обнял того за плечи.

– Что за дивная ночь, – приторным шёпотом восхитился безумец. – Границы чистилища слабы. Бесы пролазят в наш мир и заражают мысли приличного люда развратом, чревоугодием и прочими непотребствами… Друг, ты слышишь голоса, что доносятся из-за реки?! Нечестивый хор восхваляет забытых Властителей. Ныне одному бродить по городу небезопасно. Я так рад, что Вы воззвали к моей помощи. Трепещи, царский град, Алчность и Двуличие нависли над вами!

Мужчина в маске Двуличия отстранился от напарника:

– Мы созвали вас всех, потому что дело предстоит сложное.

– Всех? – раздосадовался Алчность и превратился в слух. – Ах, про бесёнка речь, а бесёнок навстречь. Цок-цок! Не глядя, узнаю эту вертлявую поступь.

Внизу по пустой улочке шла новая парочка, стройная женщина вела за собой пузатого господина. Он словно собака на невидимом поводке плёлся за ней. Пытался поймать пальцы женщины для поцелуя, но каждый раз она отдёргивала руку. На ней было надето приталенное пальто, из-под которого беззастенчиво мелькали высокие сапоги. Вероятно, днём на этой самой улочке её бы обвинили в поборе приличий, присущей благовоспитанной сударыне. В ночь Ряжения среди костюмов клыкастых демонов и усопших её одеяние почти не выделяется. К тому же под шалью она носила прекрасную маску, на которой запечатлелась чистая невинность с красной слезой на щеке.

Её спутник же свою маску где-то потерял. И в остальном выглядел непристойно пьяным. Кто знал того господина, тот каждого бы уверил, что до нынешней ночи он слыл добропорядочным семьянином.

Безумец коротко хихикнул:

– Так это судья! Ох, жаль старину. Она разобьёт ему сердце. Завтра он проснётся в убийственном похмелье, вновь обнимет жёнушку с детишками и до конца жизни будет вспоминать нашу вертихвостку, – он приблизился к Двуличию и заговорщицки прошептал: – Помнить, сгорая от похоти… Ха! Её миазмы выедят ему весь мозг.

Женщина в маске Похоти подняла голову на резкий смех. После она подошла к небольшому подъёмнику, пристроенному к зданию, на котором укрывались её товарищи. Новомодное устройство среди богачей. Нынешние веяния моды твердили, будто благородным дамам характерна бледность и душевное спокойствие, потому им стоит избегать солнечного света и скоплений простолюдинов. А все нужные вещи состоятельным затворницам доставлялись прямиком в окно.

Женщина в маске проворно зацепилась за подъёмник и короткими чарами отправила его на самый верх. Судья потянулся за ней, но его ждало холодное расставание. Чуть потоптавшись, он отправился куда глаза глядят, пошатываясь, как последний пропойца.