Дети, сотканные ветром

– Великая попытка! Почему я сам не сообразил заместо себя выставить чучело!

Впрочем, у остальных учителей тыквенное происшествие не вызывало смех, но доказательств причастности страты Ветра не нашли, и Главы посчитали, что наказания они не заслуживают. И всё бы ничего, но вскоре вьюны столкнулись с силой, о которой только слышали.

Зеница и Виселица начала действовать в открытую.

Глава 13. Сражения и поражения.

Вьюны звали его просто Янок. Для остальных подмастерьев его имя прошумело лишь однажды, и для них оно означало грядущие безрадостные перемены в жизни страты Ветра.

В сумке Янока нашли склянку белёсого порошка, которую недосчитались на складе мастерской, где первогодки постигали основы волхвования. Часть того химического реагента каким-то образом попала под обивку кресла учителя «Тыквы». Вещество тлело при малых температурах и при этом испускало невероятное количество дыма. Потому учитель «Тыква» порядком удивился, когда на середине урока его заволокла едкая пелена. Кресло и штаны оказались испорчены безвозвратно.

Как слышал Лев, на подмогу учителю явились несколько мастеров и кто-то из Глав. Когда у вьюна нашли остатки реагента, он даже не отпирался. За оскорбление учителя наказывали тяжёлым трудом. Воровство каралось отлучением от Собора.

В тот день, когда Янок закончил обучение, Лев оказался на лестнице между пятым и четвёртым этажами башни. Трубочист, забросив своё занятие, смотрел из узкого окна, как понуро тащился к вратам бывший подмастерье. Ветер разыгрался не на шутку, от каждого порыва Янок оступался. Привратник у ворот рьяно махал ему, вероятно, торопил на поезд.

Откуда-то с мастерских в потоке подмастерьев спускались Вий и Клим. Льву непривычно было видеть робкого мальчишку с обритой головой. Вьюны остановились у окна, заметив, куда глядел трубочист.

– Они же нам обещали, – прошептал Вий.

Клим и Лев непонимающе смотрели на него.

– В мастерских помимо нас постоянно торчат старшие подмастерья, – зло пояснял Вий. – До вас разве не дошло, что Янока подставили?

Вид Клима стал жалостней, а речь сделалась невнятней:

– Хоть Янок и друг Захара, мы всё-таки ладили. Он собирался стать лекарем на родном осколке. Говорил местные знахари там сплошь неучи.

– Теперь ему путь к ним заказан, – Вий кулаком саданул по каменной стене. Башня осталась непоколебима, как и её законы.

Вдалеке закрылись врата, и перед Яноком они больше никогда не отворятся.

Ряд происшествий с учителем «Тыквой» наложили на страту Ветра дурную печать, остальные подмастерья не жаловали вьюнов. Их укоряли в неуважении к взрослым, нахальстве. Часто до Льва доходили известия о стычках в коридорах. Неоднократно Вий с пылу бросался в драку, если рядом не было Игната, который как-то пытался пресекать ссоры, хоть и затаив обиду. Пимен перестал лезть на рожон, и всё реже от него слышались воинственные призывы.

Самое обидное для Льва случилось с Климом, который неизменно оставался тише мышки. Шутники, поджидавшие жертву на лестнице, с хохотом разлили какую-то жидкость на голову безобидного вьюна. Волосы и одежда обесцветились. За школьный китель Клима наказали работами в прачке, но страшнее ударом для него стало то, что даже после стараний Матфея, волосы пришлось сбрить.

Мрачные дни продолжались и для Льва. Дождливый месяц ревун уступал место позимнику, несущему первые признаки похолодания. Лев с трудом выполнял возложенные на него обязанности. По мере сил и умений он вычистил вентиляции в корпусе Ветра, но от него Каспар требовал большего. Дела котельной и общение с вихлем неожиданно стали для трубочиста отрадой и предлогом задержек работ. Точно прочувствовав его настрой, ключник нагружал сторонними заданиями, с какими, по его словам, справиться даже последний портач.

– Новая раб-ботёнка, Лев, – указал Клим на стеклянные рамы.

Каспар поутру наказал трубочисту запечатать оконные проёмы башни, чтобы с приходом зимы хоть как-то удержать тепло в каменных коридорах. Стёкла, спаянные из разноцветной мозаики, мальчик бережно растаскивал по этажам. Работка – раз плюнуть, считал он, вот только бы подмастерья перестали толпами сновать по башне.

– Бажена, ты серьёзно?! – прозвенел вопрос поверх девичьего смеха.

Из сплочённой стайки подружек к ребятам вырвалась барышня, чья красота только-только наполнялась женскими чарами.

– Прости за беспокойство, – румянясь, заявила она.

В непременном кофейном платье Лев подметил мелочи, которые выделяли её из общего числа девушек-подмастерьев. Белая накидка, которая закрывала обнажённые плечи, подвязывал красивый бант, а из причёски, какая должна быть целомудренно тугой, небрежно выбивался светлый локон.

Лев опешил, и девушка приняла его молчание за дозволение. Она схватилась за верхнюю пуговицу на камзоле трубочиста и закрыла глаза.

Вот-вот щёки поплывут словно воск, испугался Лев.

Он обвёл взглядом творящееся на лестнице столпотворение, ища поддержку, но отыскал лишь надвигающую беду.

– Не надо тебе от него удачи, Бажена. Ведь есть я.

Сверху спускался Аскольд Миронов. Лев отчаянно уповал, что обстоятельства их единственной встречи выветрились из памяти нахального подмастерья.

– Не лопни от самолюбия, Аскольд, – ответила она.

Бажена отпустила пуговицу Льва и мило улыбнулась ему, показав испачканные в саже пальчики. Аскольду же достался от неё холод в голосе:

– Как же утомительно напоминать вам, сударь, что моей семье родниться с вашей ни к чему.

Бажена поспешила вниз, и за ней потянулись подружки. В людском заторе, образовавшемся на лестнице, послышались смешки.

– Бажена, ты что обиделась? – Аскольд пустился в погоню за девицами. – Бажена, подожди!

Почти скрывшись за лестничным маршем, Аскольд обернулся и кивнул кому-то в толпе. Недоброе предчувствие прошило Льва. К нему приблизился один из подмастерьев Огня:

– Тяжко, наверное, растаскивать барахло по башне?

– Со всех сторон толкают, – согласился другой старшекурсник со взъерошенной копной волос. – Особенно мешают косолапые вьюны.

Прикусив губу, дабы придержать ехидную улыбку, Лохматый уставился на Вия и Клима. Боковым зрением Лев заметил ленивый взмах рукой, и в тот же миг зажмурился. Он знал, что последует дальше, и с каким-то невероятным запозданием раздался звон стекла, разнёсшийся по башне.

– Так ведь, трубочист?

Лев с трудом разлепил глаза. Движение между этажами вновь остановилось. Кто-то смеялся, но большинство недоумевали о том, что случилось. Разноцветные осколки стекла разлетелись по лестнице до первого этажа.