Дети, сотканные ветром

У него появилось куча новых вопросов, но расстояние до врат сокращалось, а там уже их поджидал привратник с собакой.

– Когда вы вернётесь, сударь? – лишь спросил мальчик.

– Меня отсылают по делам Собора. Место и время в таком случае – тайна.

– Как же мне быть?

– Я не забыл про наш уговор. Не скрою, мне занятна история твоего янтаря. Однако картотека инструментария недоступна прислуге и младшим подмастерьям. Так что нет иного выхода, кроме как ждать моего возвращения.

Их приветствовал привратник, а его собака от скуки завалилась набок.

– Попытайся влиться в общество Собора и исполняй свои обязанности. Трезубец отныне твой дом. Хоть и на время, – с такими словами Киноварный забрал сумки и пошёл в одиночку.

Лев с испугом следил, как единственная зацепка в его поиске пропала за воротами. Он не хотел оборачиваться. Знал, что позади лишь мрачная башня и множество отпрысков чаровников, которые наводняли солнечные лужайки перед занятиями.

– Нравиться у нас, трубочист?! – подмигнул ему привратник.

Глава 12. Мрачные дни.

Проходили дни, и в каждом Лев увязал будто в большом куске жвачки. Выбирался с трудом затем, чтобы вляпаться в другой. Усвоив урок у пруда, он теперь редко покидал котельную. Если же Вапула отправлял помощника по делам, то мальчик старался быть как можно незаметнее в коридорах Собора.

Только в запертой каморке страхи Льва улетучивались. Там он зажигал янтарь одним своим желанием, отчего химический свет лучины притухал окончательно, и из уголков жилища изгонялись тени.

Камень с деревом внутри – мощный блюститель. Так говорил Киноварный, и даже Вий признал в нём редкость. Блюститель – значит страж, защитник. Льву грела душу мысль о том, что остались вещи, которые оберегали его от бед.

А эти солнечные яркие сны среди серого мрачного бодрствования… Камень как-то связан с ними?

Лев ничему не удивлялся, ведь важнейшая особенность янтаря ему уже открылась. Случайно.

Как-то спозаранку вихль наполнил котельную диким ором. Мальчик не сразу сообразил, что Вапула распылялся в ругательствах на непонятном языке. От волнения Лев прикоснулся к груди и, не говоря ни слова, взбежал к себе в комнату. Камень забытым лежал под подушкой. Надев его на шею, Лев вновь вернулся к котельщику и замер в ожидании. Тот молчал, его челюсти непрестанно ходили под кожей, издавая отвратительный скрежет.

– Вы что-то сказали? – рискнул Лев.

И котельщика прорвало! Он изрыгал отборные ругательства всевозможной языковой сложности, и всё же понятные Льву и оттого нисколько не обидные.

– Он ещё лыбится! – надсаживал глотку Вапула. – Чтоб запаха твоего не учуял, Сажа, пока не выбьешь недельный объём пара из хмыря Бесогона!

Наконец-то Лев постиг главную загадку сияющего камня. Янтарь нёс не только частицу Осколков – в нём хранились его знания. В дальнейших опытах Лев определил расстояние влияния камня. Он попробовал «высветить» смысл из чернил, но янтарь оказался бесполезен в письменности. Однако мальчик лелеял надежду, что у маминого дара ещё найдётся чем помочь его выживанию в чужом мире.

В быту же Льва тешила только одна истина – всё могло оказаться гораздо хуже. Вапула, как ни странно, избегал своего помощника. Вихль или пропадал у себя в бойлерной, или мыкался по котельной, выуживая из куч мусора непонятные штуки, а в промежутке заваливался на насыпь угля и жутко храпел. Если Льва угораздило пересечься с ним в одном из действий, то мальчик превращался в мишень для проверки меткости. Впрочем, вихль был никудышным стрелком угля.

Вся помощь мальчика по котельной сводилась к передаче посылок или переписки. В остальном нельзя не учесть, что у трубочиста оказалось не так много работы в Соборе. Во-первых, тяжело выбрать время, когда его труд никому не мешал. Во-вторых, как объяснил Каспар, многие заторы в дымоходах и вентиляциях устраивают сами подмастерья, что не могло сойти им с рук.

К трудности своей работы Лев причислял запутанную систему коридоров и лестниц башни. Трубочист не забирался выше седьмого яруса, так как после располагались мастерские, которым без надобности пар. И в доступном лабиринте Лев порой подолгу плутал в поисках очередной кузни. Причём сами помещения, где трудились и обучались подмастерья, были для трубочиста запретным царством. Расчёты пара он забирал у помощников мастеров, которые в основном являлись подмастерьями на три-четыре года его старше. Некоторые даже сочувствовали ему, хотя не скрывали облегчения от лишения общения с Вапулой. Остальные же уделяли внимание Льву ровно столько, сколько нужно для того, чтобы отчитать его за задержку и передать записи для котельной.

Редкие встречи со знакомыми вьюнами сводились к мало-мальскому общению, которое нисколько не касалось их дел вне корпуса Ветра. И с каждым разом Лев отмечал, как скудеет число улыбок на их лицах.

– Что есть, то есть. Месяц ревун в краю Собора выдался впрямь себе в название, – сказала как-то Проша, на замечание Льва о настроениях в коридорах. – Небо седмицу не просыхает, аж выть хочется. И вьюнам-то слышала шибко несладко.

Она недоговорила, на них надвигался Каспар. По его ухмылке Лев догадался о том, что грядут изменения в образе жизни, выработанном им за полмесяца.

– Пора тебе, парень, проявить хвалёное мастерство, – сказал ключник. – Корпус Ветра следует подготовить к зиме. В книгохранилище тебя ждут нужные схемы. Время отработать хлеб.

Когда он ушёл, Проша ободряюще подмигнула Льву и тайком подлила в его взвар «позаимствованный» с учительского стола кленовый сироп.

Отделавшись от заданий Вапулы, мальчик спустился в подвальную часть Собора, библиотека располагалась на ярус глубже входа в котельную. Лев представлял, что увидит высокие полки с толстыми книгами, прикованными цепью, но всё оказалось скромнее. Небольшая комната с двумя длинными столами и с массивной кафедрой, за которой восседала сухопарая женщина. Её глаза сощурились и пробежались по одежде мальчика, отчего тот робко её разгладил.

– Добрый день, сударыня, я трубочист, – промямлил Лев.

– Вижу по следам сажи на полу, – сказала женщина и протянула пачку схем.

– Спасибо, – забрав бумаги, шёпотом поблагодарил Лев. – Не могу ли я спросить у вас книги, которые пригодятся мне в работе.

– Почему вы шушукаетесь? – громко осведомилась женщина.

– Я думал: так везде принято.

– Разве трубочисты – завсегдатаи в книгохранилищах? Что касается вашей работы, то мы обязаны снабжать прислугу Собора всеми имеющимися пособиями. Укажите координаты для поиска.

Видя, как замялся Лев, библиотекарша тяжело вздохнула.

– Труба, копоть, чистота… – она принялась отбивать код на медном аппарате и передёргивала со скрежетом рычаг, точно загоняя каждое слово как патрон. На последнем она вновь прищурилась на Льва и добавила: – Для безграмотных. Ожидайте!

Лев, вдруг подстёгнутый смелой мыслью, замер у столика:

– Сударыня, могу ли я найти сведения об особом блюстителе?

– Особом, – посмаковала слово библиотекарша. – Таинственном, редком, если я правильно понимаю вас. Тогда поиск должен быть узконаправленный, точный, а для того необходимо разработать сложные координаты. Для полного охвата желательно иметь допуск не ниже подмастерья высшего звена. Такой поиск затребует времени и ресурсов, и лучше бы для него заручиться подписью какого-нибудь мастера.