Дьяволы

— Что ты можешь предложить, чего я не возьму с твоего трупа? — фыркнул Саббас, и несколько его прихвостней хихикнули.

Якоб выпятил грудь, вытянувшись во весь рост. — Честь! — прогремел он, и слово, отразившись от руин стен, мгновенно оборвало смех.

Было время, когда Якоб ценил честь выше добродетели, дороже драгоценностей. Его жажда чести завела его во тьму, и там, среди тел друзей, он понял ее истинную цену. Но всегда найдутся те, кому этот урок нужно усвоить самостоятельно.

— Ты и я! — Он указал мечом вдоль разрушенного нефа. — Здесь и сейчас! До смерти. — Он не упомянул, что смерть приходит к разным людям с разной легкостью. Он давал клятву честности, а не клятву болтливости.

Саббас окинул взглядом наемников. Все смотрели на него. Все судили. Принимать вызов не было смысла. Разве что из гордыни. Но Якоб знал о гордыне больше многих. В юности он сам страдал от ее смертоносной дозы. И за всю долгую жизнь не видел никого, кто бы раздулся от нее сильнее, чем этот дурак в золотом плаще.

Саббас поднял подбородок, сузил глаза. Тишина затянулась.

— Господин, — пробормотал его слуга, — нельзя…

— Тихо. — Не отводя взгляда, Саббас щелкнул пальцами, и Якоб понял: он угадал. Те, кто рожден со всеми привилегиями, страстно жаждут доказать, что достойны их с рождения. Слуга резко вдохнул, затем вложил копье в руку господина.

— Твои… соратники… — Саббас усмехнулся в сторону алтаря, — не вмешаются?

— Клянусь их честью, — сказал Якоб. Поскольку среди них были вор-признанник, осужденный еретик и Батист... Он сомневался, что их «честь» вообще на что-то способна.

Одна из колдуний фыркнула с отвращением. — Никогда не доверяй некроманту. Давай…

— Если они сыграют в подлость, — отрезал Саббас, — можете обрушить на них церковь. А пока — не мешайте. — Он повернулся к Якобу, надменно вскинув голову. — Что ж, до смерти!

— Без нее и дуэль — не дуэль. — Якоб медленно оглядел наемников Саббаса, шумно втянул воздух и плюнул на покореженную плитку. — Честно? Твои приспешники разочаровывают. Твой брат Марциан набирал их на скотном дворе, а брат Констанс на дне лужи. — Он принял боевую стойку. Ну, или насколько позволили колени. — Разве мать не дала тебе игрушек?

— О, я получил все дары Евдоксии сполна. — Улыбка Саббаса была улыбкой человека, никогда не признающего ошибок. — Братья, как мелкие божки, хотели перекроить ее эксперименты под себя. Марциан делал из них мясников, чтобы завоевывали для него. Констанс наряжал пиратами, чтобы воровали. Амбиций им не занимать. — Свободной рукой он расстегнул застежку позолоченного плаща. — Но видения у них не было. — Одним движением он сбросил плащ, и с шорохом, взметнувшим ветер, распахнул могучие крылья, чьи белоснежные перья почти касались колонн, опутанных плющом.

— Ну что… — Саббас упер кулак в бок, грохнув древком копья о пол.

Человек. С крыльями. В позе статуи.

— Теперь понимаешь, почему меня зовут Ангелом Трои!

Якоб расхохотался. Сдержаться не вышло. Он закашлялся, сглотнул тошноту, поднял щит, будто прося прощения за эту слабину. — Я видел ангелов и демонов, мальчишка. — Вздохнул, вытер рукавом глаза. — Ангелы пугали меня больше. Их я понимал куда меньше. — Он окинул Саббаса взглядом и фыркнул. — Не станешь ангелом, просто пришив к спине обрезки с птичьего рынка.

Улыбка Саббаса медленно сменилась яростной гримасой.

— Посмотрим, — сказал он.

Последние месяцы жизни Алексис безумное стало нормой, ужасное — обыденным, невозможное — рутиной. Но даже она не смогла сдержать удивления.

— У него крылья, — пробормотала она. Иногда нужно услышать это своими ушами. Теперь понятно, зачем ему этот странный плащ. Наверное, сложно найти одежду по размеру с такими прибамбасами.

Саббас отклонился назад, затем рванул вперед, сжав кулаки и уперев ноги, пока его белые крылья били, били, били все сильнее.

Алекс прищурилась, защищаясь от вихря пыли, песка и случайных перьев. Якоб вцепился в щит, изо всех сил удерживаясь под натиском урагана, а Саббас разбежался и взмыл в воздух. Мощный взмах крыльев поднял его над нефом.

Он спикировал с оглушительным визгом, копье врезалось в щит Якоба, раскрошив край и ударив рыцаря в челюсть. Того отшвырнуло на покрытые мхом плиты.

Саббас выпрямился, резко расправив крылья. — Вот тебе обрезки с птичьего рынка, древний ебаный обломок.

— Что будем делать? — прошипела Алекс, выглядывая из-за алтаря. Несколько охотников крались вдоль стен, прячась в тенях между колоннами. Другие взводили арбалеты, готовясь обрушить град смерти. А две колдуньи, скрестив руки, нетерпеливо наблюдали за дуэлью, явно готовые снести здание к чертовой матери.

— Вмешаешься — убьют, — хмыкнула Батист, лежа на спине и пытаясь взвести тетиву арбалета обеими руками.

— А если не вмешаемся? — спросила Алекс, пока Якоб медленно поднимался. — Они нас отпустят? Мы не можем просто ждать за алтарем!

— Хочешь попрятаться в другом месте — благословляю! — рявкнул Бальтазар. — Мне бы самому не мешало! — Он толкнул Батист, та взвизгнула. — Ты вообще умеешь стрелять из этой штуки?

— Одно лето работала егерем, — проворчала она, выгибаясь. — Заняла второе место на турнире лучников, между прочим.

— Тогда где твой собственный лук? — спросил брат Диас, пока Якоб и Саббас начали кружить друг вокруг друга.

— Потому что, если ты не заметил, — вены на шее Батист набухли, — заряжать их — просто пиздец как сложно.

Так называемый Ангел Трои рванул вперед, крылья бились так, что пальцы ног едва касались земли. Молниеносные удары копья исцарапали щит Якоба. Старый рыцарь зарычал, когда острие соскользнуло с края и рассекло плечо, споткнулся, пропустив удар в бок, и рухнул на колени перед алтарем. Саббас отпрыгнул, ухмыляясь.

— Отлично, Ваша Светлость! — крикнул слуга, зажав запасные копья под мышкой, чтобы вежливо похлопать.

— Еще бы! — рявкнул Саббас, затем повернулся к Якобу, который поднимался на ноги, ловко вращая копьем. — Ты упертый. Это достойно уважения. — Он ударил древком о плиты, и звон эхом прокатился по стенам. — Но, думаю, ты понял: твое время вышло.

— Многие так говорили, — ответил Якоб. — А я все еще здесь. — Он рванул вперед, но Саббас парировал удар, лезвие скрежещуще соскользнуло по позолоченному древку.