Эдуард Лимонов

Станислав — полный, невысокого роста и мефистофелевского типа деятель — постоянно генерировал какие-то идеи. Их было столько, что у него имелся даже специальный шнурок, который он постоянно вертел в руках, чтобы сосредоточиться. Согласно придуманной им собственной биографии он:

родился в 1970 году в Венеции в семье итальянского коммуниста. В 1976 году перевезен в Москву, усыновлен генерал-полковником КГБ СССР, имя которого не разглашается;

в 1992 году окончил Гейдельбергский университет. Защитил диплом на тему «Философия чистого листа»;

в 1992–2000 годах работал в органах германской разведки, в том числе на территории России. Обеспечивал контакты спецслужб ФРГ с рядом леворадикальных организаций. В 2000 году сдался российским властям.

На самом деле Белковский, естественно, родился в Москве, окончил факультет экономической кибернетики, а в 1990-е занялся политическим консультированием. (Впрочем, с Италией его связывает наличие квартиры в Венеции.) Известность он приобрел уже в нулевые годы. В частности, в связи с докладом «Государство и олигархия», который был выпущен незадолго до ареста Михаила Ходорковского и сочтен либеральной общественностью идеологическим основанием репрессий против ЮКОСа. К середине десятилетия он уже конкурировал с Глебом Павловским за право называться российским политологом № 1.

Павловский с его Фондом эффективной политики, интернет-проектами и издательством «Европа» напрямую обслуживал администрацию президента. Белковский создал Институт национальной стратегии и стал работать с оппозицией, причем в первую очередь не с либеральной, а с «красно-коричневыми» и националистами. Его тогдашние проекты, вроде «Партии реванша» или «Корпорации православного действия», были связаны именно с этой частью политического спектра. Вокруг ИНС сгруппировалась целая когорта экспертов и мыслителей консервативных взглядов — Михаил Ремизов, Константин Крылов, Павел Святенков, Роман Карев и другие, рупором которых стал сайт АПН — Агентство политических новостей (привет советскому агентству печати «Новости»).

Политолог — крайне сомнительная профессия. Тот же Белковский, уязвленный обвинениями, что его прогнозы не сбываются, регулярно в своих интервью и текстах пытается доказать обратное. Хотя у всех остальных они не сбываются ровно в той же степени.

Зато Стас, в отличие от унылых коллег по цеху, принадлежит, как сказал бы Лимонов, к «шампанским гениям» и склонен к остроумному эпатажу публики. Как это было на презентации прохановского романа «Политолог» (он там послужил прототипом главного героя), где его выносили в гробу и закидывали газетами. Или когда в эфире ток-шоу Владимира Соловьева на НТВ, поняв, что проигрывает дискуссию Павловскому, он встал перед оппонентом на колени и положил на стойку свой перстень.

О Белковском и его связях — от реальных приятельских отношений с Борисом Березовским до неподтвержденных походов в администрацию президента и получения там заданий на развал оппозиционного движения — ходило множество слухов. Но нас это, как и вопрос об источниках его финансирования, волновало в последнюю очередь. Надо сказать, что в тот период Станислав был в весьма близких отношениях с нацболами в целом и лично с Лимоновым. Иногда он давал какие-то суммы на политзэков и другие партийные нужды. Сам Эдуард некоторое время жил в его роскошной квартире в сталинском доме на Космодамианской набережной, а заодно пользовался принадлежавшим ему автомобилем марки «кадиллак».

А мы со Стасом за стаканом виски в кафе «Академия» как-то раз договорились о создании петербургского филиала АПН — сайта «АПН Северо-Запад», который мы с Юрой Нерсесовым делаем и по сей день. И несмотря на то что политически мы теперь по разные стороны баррикад, за это автор ему по-прежнему благодарен.

Белковскому предстояло сыграть немаловажную роль в создании, а потом и в развале оппозиционной коалиции «Другая Россия», с которой были связаны следующие несколько лет политической жизни Лимонова.

Новый курс партии складывался постепенно, на ощупь. После данных Тишиным на следствии показаний Эдуард относился к нему с некоторой неприязнью. И хотя тот тянул на себе руководство партией во время отсидки, стал постепенно отодвигать его с ведущих позиций. Во время одной из партийных конференций, проходивших в здании столичного горкома КПРФ неподалеку от станции метро «Автозаводская» (тогда на некоторое время произошло сближение с коммунистами, которые предоставляли свои помещения для наших мероприятий), Тишина не включили в состав исполкома. Многие возмутились, после чего Эдуард зачитал показания Анатолия на следствии, и в итоге тот сам отказался от любых руководящих постов.

В дальнейшем «любимец партии» некоторое время совместно с Алексеем Волынцом редактировал «Лимонку», а потом отдалился от партийных дел, уйдя в православие. Окончив семинарию, он стал служить в Петербурге у игумена Евстафия (Жакова) — весьма колоритного священника, большого друга нацболов, сталиниста и прекрасного исполнителя романсов Александра Вертинского.

Место второго человека в НБП занял в этот период Абель. «Мы с Ильичом решили, что пойдем другим путем, — писал Лимонов в книге «В сырах». — Что если мы не можем выводить на митинги впечатляющее количество сторонников, то мы станем устраивать политические акции, не требующие большого количества людей. Акции, шокирующие своей необычностью, привлекающие своей дерзостью и одновременно не наносящие ущерба жизни и здоровью людей. Само собой родилось название — акции прямого действия, сокращенно АПД. В сущности, мы ориентировались на наш же собственный опыт. Мирный захват символически значимых зданий мы уже совершили в Севастополе и в Риге, но теперь мы решили действовать на территории России».

Во главе московского отделения партии встал бывший брянский гауляйтер, выходец из РНЕ Роман Попков. Высокий, худой, в очках и куртке-бомбере, Рома был человеком смелым, но при этом не слишком умным, жутко властолюбивым, пафосным и заносчивым. То есть по сути хорошим руководителем среднего звена и исполнителем, но никаким лидером. (Амбиции ему в итоге и стоили членства в партии.) И если Абель с Лимоновым генерировали идеи, то непосредственным планированием АПД занимался как раз Попков вместе со своей супругой Леной Боровской по кличке Dead Head. Она имела в этом богатый опыт, готовя в свое время захват собора Святого Петра в Риге.

Акции прямого действия нацболов можно условно разделить на три типа:

атаки фасадов различных зданий. Чаще всего в качестве таковых выступали посольства и консульства стран Прибалтики и Запада, иногда — какие-либо российские ведомства, которые закидывали банками с краской, яйцами или петардами, либо нацболы приковывались к ним наручниками;

символические нападения на высокопоставленных чиновников, губернаторов, мэров, представителей стран НАТО и прочих «врагов народа» в понимании партийцев. Первой такой акцией было закидывание яйцами Никиты Михалкова, а в середине нулевых они стали проходить регулярно;

мирные захваты различных ведомств и органов власти. Эти АПД были самыми опасными и рискованными, и они же получили самый большой резонанс в обществе.

Акции прямого действия в то время были для НБП основным способом заявить о себе, однако неверно было бы называть нацболов «акционистами» в духе арт-группы «Война» или художника Петра Павленского. АПД были важны не сами по себе, а рассматривались как средство продвижения партии и вынужденный в условиях России третий путь — между парламентской и вооруженной борьбой.