Учись ваянию, ваятель,Ценя классический пример.Ты понимаешь, как создатель,Что нужен вкус и глазомер.Но опасайся! Слишком ведом,Оберегая твой резец,Ведет к обманчивым победамНеповторимый образец.1975
Февраль
Даже в самой наполненной строчкеБезвоздушные паузы есть.Не могу из своей оболочкиВыйти так, чтобы без проволочкиОт возвышенной буквы до точкиВы смогли меня сразу прочесть.Как предвестие бедных седин,Но с намеком, что все несерьезно,Иней выбелил белоберезноВсе деревья, глядевшие розно,Все скамейки, где мы не сидим,Он исчезнет, и не уследим…Лишь бы в небо не канули с нимТе скамьи и деревья виденьем,Всем пушистым своим загляденьем,Полуоблачным, полуземным.Потому и боимся войтиВ сферу этого белого сада.Потому
что нам больше не надо,Потому что мы тоже — почти.От любви, как от недоеданья,Полегчали мы в эти свиданья…Так что сад, отлетев, как дыханье,Может чудом и нас унести.От зимы, приключившейся за ночь,Я узнал ни с того ни с сего,Что мучительней, чем несказанность,Я не знал на земле ничего.Слышу четких пушинок паденьеС воспаривших и замерших куп.Это кленов и лип наважденья,Воплощенные в иней виденья.Это легкое стихотворенье,Как душа, отлетает от губ.1975
«Осторожней со словом, мадам!..»
Осторожней со словом, мадам!Нет, я вас никогда не предам.Никогда не оставлю в беде,Не обижу ни в чем и нигде.Есть у слова особая власть —Утешением к сердцу припасть.Но и сила смертельная есть.Вы не знаете, что предпочесть.Осторожней со словом, прошу.Я ведь сам говорю и пишу!И как часто я думаю сам:Лучше б мысли читать по глазам.1975
«Заручиться любовью немногих…»
Заручиться любовью немногих,Отвечать перед ними тайком —В свете сумерек мягких и строгихНад белеющим черновиком.Отказаться, отстать, отлучиться,Проворонить… И странным путемТо увидеть, чему научитьсяНевозможно, — что будет потом.Лишь на миг! И в смиренную строчкуНеожиданность запечатлеть.Горьковато-зеленую почкуМежду пальцев зимой растереть.1975
«Отбрасываю в сторону стихи…»
С. Наровчатову
Отбрасываю в сторону стихи.Мне надо видеть то, что за стихами.Случившееся. Даже пустякиКакие-нибудь… Легкое дыханье,Стеклом запечатленное на мигВ каком-нибудь автобусе… РисунокПлюща, ветвящегося по стене,Как паутинки трещин… Или сумракВ саду, где жизнь, неведомая мне.Чужая фраза, полная волненья:«Так и скажите ей или ему!» —Обрывком чуждого стихотвореньяУпавшая в полуночную тьму.И шум листвы.И чьей-то спички вспышка.Или совсем нелепая ослышка,Когда оглядываешься — и нет…Нет никого. Я помню редкий светИ улочки, где не видать ни зги,И дождик сквозь невидимое сито.Я заплутался как-то. И шагиМеня весь путь преследовали чьи-то.Я останавливался. За угломМой останавливался догоняльщик.А было это в городе чужом.Я в прятки начинал играть, как мальчик,Пока не оглянулся. И во тьмуНазад, навстречу не пошел, как надо.И вдруг опять услышал возле сада:«Так и скажите ей или ему!»Как мания преследованья, ритмЕще не воплотившейся поэмы.Не подойдет и не заговорит,Пока мы трусим и пока мы немы.Отбрасываю в сторону стихи.Мне надо видеть то, что за стихами.Случившееся.Даже пустяки.Я должен видеть, что за пустяками.1975
«Крыши намокли…»
Крыши намокли.Деревья опали.Я и мои переулки в опале.Вот уж которые сутки подрядС нами не видятся, не говорят.Это осенней поры перемены.Вынуты рамы, и сдвинуты стены.Это осенний развал и разлом,Производимый добром, а не злом.Шорох газеты отжившего века.Вздох потерявшего все человека,Здесь опадают, на диво легки,Вместе с деревьями особняки.Крыши упали, и клены опали.Я и мои переулки в опале.Вот уж которые сутки подрядС нами не видятся, не говорят.Как-то неловко глядеть на обои.Видеть, что было за дверью любою.Только луна, как непрошеный гость,Каждую комнату видит насквозь.Это же переселение душ!Где-нибудь увеселенья к тому ж.Но еще память моя не ушлаС улицы той, где так долго жила,И назначает свидание все ж,То, на которое ты не придешь,Там, где глядит, как печальный сподвижник,Старый фонарь на опальный булыжник.1975
«Красивый, старый, черный дом…»
Красивый, старый, черный дом,Ведь и такой случится час,Что некий день, задев бортом,Перенесет куда-то нас.Я даже рад, что я поэт,Что и потом смогу сказать,Когда весь этот белый светЯ перестану осязать.Красивый, старый, черный дом,Ты показался нынче мнеРаззеленевшимся кустом,Расцветшим в полной тишине.Что говорить о теснотеИ поминать о примусах.Есть и в наружной красотеТакая даль, как в небесах.В какой несбыточный музейПеренести твое крыльцо,Где мне
и в сумраке ночейСветили руки и лицо?Красивый, старый, черный дом,Ты показался нынче мнеРаззеленевшимся кустом,Расцветшим в полной тишине.А воздух помнит все дома,Запечатлевшиеся в нем,Как память сердца и ума,Красивый, старый, черный дом.1975
Тепло
Бабушкино одеялоПахло кирпичным теплом…Бабушка, мало-помалуТвой забывается дом.Белые плитки лежанки.Детская горка зимой.И те волшебные санки,Что не хотели домой.Помню, беседка стоялаВ зарослях сада шатром…Бабушка, мало-помалуТвой забывается дом.Но не такая уж малость —Нашего леса гряда,Воздух, которым дышалосьТак, как потом никогда.Вспомню и чашу наполнюВ честь накренившихся ив.Падали яблоки, помню,Канувший белый налив.Припоминал я, бывало,В стужи ходя напролом:Бабушкино одеялоПахло кирпичным теплом.1975
Ровеснику
Испытание временем,Испытание веком,Испытание бременемИ родным человеком.Испытание рифмами,Бесконечно плохими.Сухарем, логарифмамиИли двойкой по химии.Испытание строчками,Колдовавшими долго.Испытание стройками —Ангара или Волга, —Испытание заметью,Где одно только средство —Испытание памятьюОпаленного детства…И довольно застенчивой,Но весьма величавой —Испытание женщиной,Испытание славой.Обязательно выдюжитьИ порадовать вестью.Обязательно выдержать,Обязательно с честью.И, живя перемеченнымМетой празднеств и бедствий,Быть в душе — незамеченным,Знаменитым, как в детстве.1975
«Цветущая ветка с надломом…»
Цветущая ветка с надломом,Сирень среди этой ольхиПовеяла чем-то знакомым,Как старые чьи-то стихи.Два дуба темны, как ворота,Распахнутые навсегда…Здесь явно отсутствует кто-тоИ тянется кто-то сюда.1975
«Поэму отнесло, как тучу…»
Поэму отнесло, как тучу,А мы ее так долго ждем.Она вблизи мерцает, мучаНеразразившимся дождем.Мне внятны все ее зарницыИ что должно случиться впредь.На эти белые страницыМне душно, милая, смотреть.Как будто целая деревня,Где чернозем от жажды плох,Ждут лица, улицы, деревья,Ромашки и чертополох.1975
Черная речка
Речка пропала! А речка была.Как полагается речке, жила.Темную ель отразив и сосну,Темные травы струила по дну.Ровно бежала по синей тайгеИ замерзла по первой пурге.Ну а поскольку в тени родилась,Черною речкою речка звалась.Но на дороге ее, знаменит,Землю рванул молодой динамитИ пересек ее русло грядой,Как повелел человек молодой,Насыпь свою настелив по гряде…Рельсы не могут идти по воде.И получились такие дела:Речка пропала. А речка была!Ветром рябила живую волну,Донные травы стелила по дну,Ровно бежала по тихой тайгеИ замерзала по первой пурге,И оттого, что в тени родилась,Черною речкою речка звалась.…Как-то охотник таежный пошелК речке, чтоб выудить рыбку на стол.Долго ходил по знакомым местам —Нету речонки, которая там…Все ж сообщил, добродив до конца:Есть лишь незнаемые озерца;Цепью идут от истоков реки,Мелиорации всей вопреки.Вбок возникают… незнамо куда.(То появилась, то скрылась вода!)Видимо, взрывом оглушена,Наших людей испугалась она…Черную речку ты мне иногдаНапоминаешь в иные года.Встретимся, что ли,В неведомый час,Ради природы на миг отлучась,Там, где бежит сквозь недреманный лес,То отражая сиянье небес,То исчезая в подпочвенной тьме,Речка как речка, себе на уме.1959, 1975
«Ладно. Сколько бы там ни осталось…»
Ладно. Сколько бы там ни осталосьМне по белому свету ходить,Принимаю и грусть, и усталость,Даже старость приму, может быть.Я уже понимаю, что времяБесконечно содержится в насКак великое, вечное бремяНа грядущее и на сейчас.Улыбаются липы, и клены,И ромашек лесных благодать.…Дай дожить мне простым и влюбленным,Самой маленькой птице под стать…Но голубка, оставивши землю,По спирали уносится вдаль,Где, высокие клювы подъемля,Кружевная возносится сталь.Ничего не дается нам свыше.И сегодня уже не вчера.Где-то рушатся теплые крыши,Где-то тихо скрипят флюгера.Сталь не ведает — поздно иль рано.Я гляжу на нее в забытьи,Так, как будто портальные краны —Это лучшие птицы мои.1975