Сначала некая зависимостьОт долгих выдач и решений…Потом паркетная зализанностьИ целый ряд соображений.И расстановка. Чтобы не былиНеинтерьерными детали.(Ты получил — кому-то не дали.Не получил — кому-то дали.)А все-таки… Вся жизнь минувшаяДолжна остановиться где-то.Все памятное, все мелькнувшееДолжно забыться до рассвета.Все линии твои шоссейные,Все насыпи и тротуары,Все горести твои семейныеИ бессемейные бульвары.Должны слететься листья желтыеИ хлопья многие собраться,И дни, так плохо сбереженные,Под общим кровом отоспаться.Сады и сосны корабельные,Леса
плодоносящих звуков,Грома и ливни колыбельныеСойдутся, душу убаюкав.И снова выдворит художникаХолстов несытая бездонность,Как бессапожие — сапожникаИли строителя — бездомность.1976
«Опять весна…»
Опять весна. Какие переменыОна в мой быт кочующий внесла,Что отняла, дала, какие стеныНад нами и меж нами возвела?Какие в небо врезала стропила?Какой сугроб вниманьем обошла?Кому утратой к горлу подступила,Кому отрадой душу обожгла?На путь летящий глядя, как на пламя,Я неотрывно думаю о том,Что разговор в сугубо личном планеМы не при всех и позже поведем.На подмосковном кладбище недавноЯ в первый раз услышал соловья…Как перед ним безвестна и бесправнаБыла печаль отдельная моя!1976
«Значит, жить?..»
Значит, жить?Значит, снова мечтать?Возводить эти хрупкие зданья?Но тогда — как же душу расстатьС красотою разочарованья?Я ведь годы на это убилИ открыто оплакал потерю.Журавлиным стихом раструбил,Что уже не люблю и не верю.Ты была моей лучшей бедой,От которой рождается песня.Неужели — опять молодой —Должен я улетать в поднебесье?Но тогда что же делать мне с ней,С золотящейся в вечность листвоюМеж страниц сброшюрованных дней,С обжитой неудачей людскою?Но тогда, когда сам проклиналДаже самые наши начала,Неужели я вовсе не знал,Что оглядка твоя означала?1977
«Я должен говорить дождями…»
Я должен говорить дождями,Деревьями и площадями.Я должен признаваться веткой,И птицей, не знакомой с клеткой,И клеткой, что повисла вродеВещественной любви к природе.Я должен говорить ручьями,Сугробами и соловьями,Умеющими сознаватьсяВ том, в чем боятся признаваться,Одним выщелкивая духомВсе, что земля таит, по слухам.Я должен не молчать страницей,Зарнице отвечать зарницей,Я должен говорить стеноюИ всем путем передо мною,Чтоб наконец услышать слово,Все начинающее снова.1977
«По какой-нибудь малой вещице…»
По какой-нибудь малой вещице,Что напомнит тебе обо мне,Позапрошлое время потщитсяСтать с сегодняшним днем наравне.Ты заплачешь. Глубокая ива,Окуная себя в серебро,Сообщит тебе неторопливо,Что былое не зло, а добро.Что ее настоящая участь —Утешительная красота,А не выдуманная плакучесть,Чем пустая душа занята.Улыбнись сквозь сырые ресницыКолыхающихся камышей,Где последняя встреча приснитсяНам у зарослей и блиндажей.Это время опять воплотится,Хоть на миг, по звезде, по весне,По какой-нибудь малой вещице,Что напомнит тебе обо мне.1977
Космос, позывные
Твои одинокие ночи,Твои одинокие ночи,Твои одинокие очи,Созвездья ночные мои.Тебе, ничего не рисуя,И снег и росу принесу я.Твои одинокие ночи,Созвездья земные мои.А хочешь, и вовсе не буду.А
хочешь, совсем позабуду.Но я позабыть не смогу.Зачем ты большими ночамиМеня умоляешь лучами,Чтоб я одинокие ночиПровел на твоем берегу.Мои одинокие ночиТвоих, очевидно, короче,Поскольку ни ночи, ни дня.А знаешь, какие тропинки,А знаешь, какие травинки,А знаешь, какие созвездьяВ России, у нас, у меня?Твои одинокие очи,Твои одинокие ночи,Что вечно, вглядясь, исчезают,Не думаю, что наугад…Летящие в вечную вечность,В блистательную бесконечность,Зачем же они ускользают,Мой чистый по разуму брат?1977
«Как хочется что-нибудь спеть…»
Как хочется что-нибудь спеть,Но я разучился уметь;Но я научился вниматьТому, чему жить-поживать.Скрепит этот серенький домО том, что бывали и в нем,О том, что он сделал свое,Но вечно его бытие.Почти одинаковый скрипУ этих ступенек и лип,Скворечников, кранов и льдаВ день, солнечный как никогда.Как хочется что-нибудь спетьПод эту листвяную медьО том, как он людям служил,Но мало им кто дорожил.Придумать себе самому,Как снится ему одному,Что молод он был и красив.Не меньше, чем этот массив.Что был он большим и резным,Что каждому марту воследСкворцы будут реять над ним,Которого более нет.1977
«О, расскажи о том, что происходит…»
О, расскажи о том, что происходит,Когда не происходит ничего.Перелетела бабочка дорогу.Мужчина с женщиной переглянулись.Дом рухнул.В этот дом вбежали шумно дети…О, расскажи о том, что происходит,Когда не происходит ничего.Ведь это ты сквозь землю провалился.Ведь это ты возник из-под землиС горящими от новостей глазами.Часы отстали. Площадь опоздала.Застрял вперед ушедший переулокВ ближайшем будущем.Найди его.О, расскажи о том, что происходит,Когда не происходит ничего.1977
«Мне кажется, что этот год…»
Мне кажется, что этот годВсе от меня скрывает.Певец скрывает, что поет,А птица — что летает.Как будто выключили звук:Одно изображенье,Но и оно живет вокругБез самовыраженья.Мне кажется, что, как родня,Деревья в дождь осеннийСкрывают слезы от меняИз добрых побуждений.1977
«Как много зонтиков…»
Как много зонтиков… Но где же твой?Смотрю с балкона. День такой сырой,Так моросит незримо. Словно крышиВлажнеют просто сами по себе.Кружатся зонтики. Я вижу свышеЖивой цветник. Но мне не по себе.Так много зонтиков… Но где же твой?И пуст балкон. И день такой сырой,Но так красив их разноцветный танец.Закат на тротуар наводит глянец…Ну вот и все. На темной мостовойПоисчезали зонтики… Но твой?1977
«В час, когда щебетали карнизы…» (Мгновение)
В час, когда щебетали карнизыПосреди глубочайшей зимы, —Как намеки, зароки, эскизы,Неожиданно встретились мы.Повела ты нечаянно бровьюНа карнизы, а не на меня.И сверкнула зима в Подмосковье,Как лазурь миновавшего дня.Оказалось, что вьюга во гневеНе обрушится миг погодя…Но разводят ветвями деревья,За твоими следами следя.И стоит в снеговом оперенье,Опершись о сырой палисад,Уподобленный белой сирениИли белой акации сад.1977