"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Моя миролюбивость кончается там, где заканчивается моё терпение.
Сработало. Дурень оружие опустил немного, сбивая тем верный прицел, а остальные, хотя держали ладони на оружии, тоже решили сначала выслушать, что же я им такого доброго и хорошего сообщить могу.
– Отошли все прочь от парня.
– Да с чего это ты будешь нам указывать? – сглатывая слюну, спросил другой арбалетчик. Наглец тоже стоял позади, вот и набрался храбрости для вопроса.
– Да с того, козлоёбы упрямые,
Угроза в моём спокойном голове сработала. От Пета послушно отошли, и парень на карачках шустро пополз в мою сторону. Только синее фазанье перо на шапочке покачивалось в такт движениям. Я едва глаза ладонью не прикрыл, чтобы такого позорища не видеть, но бдительность терять было нельзя.
– Вы своего хозяина можете не ждать. Он и маг уже не вернутся.
– А чего ж нам делать-то тогда? – начала угрюмо переглядываться банда.
Люди искренне растерялись, и я решил им подсобить.
– Хм. Вы знаете, как выжить при встрече с лешим?
– Да откель? – удивился кто-то.
– Бежать надо. Со всех ног бежать, - убедительно произнёс другой.
– Вот-вот. Бежать, - обрадовался правильному ответу я.
– А чего ты спрашиваешь-то? – ещё основательнее нахмурился арбалетчик.
– Да потому что харэ блеять! Маг он пострашнее лешего будет, – я снял свою магическую нить и, создавая в каждой руке по огромному энергошару, гневно заорал. – А ну прочь, суки, отсюда!
Моё ораторское искусство задело бугаев до глубины души. Все семеро сели верхом и поскакали так, что только комья земли взлетали чуть ли не до небес. Я с минуту довольно глядел им вослед, затем тяжело вздохнул и всё же потёр глаза ладонью. В голове был какой-то туман.
– А что с батькой-то? Чего он не пришёл? – растерянно и вместе с тем как-то наивно воззрился на меня Пет.
– Его ваш маг тригорьский убил.
– Ох, - округлил парень глаза и часто-часто заморгал. – И где теперь Адриан?
– Его демон убил… Не видел демона, что ли?
– Видел. Ток я думал, что это дракон. Он же огромный – во! Крылья – во! – начал размахивать во все стороны руками художник.
– Нет, это был демон.
– А Настя? С Настей что?
Вот на этот вопрос мне отвечать никак не улыбалось. Поэтому в желании потянуть время я ненадолго перевёл взор на безмятежно-голубое небо. На его нежном фоне порхали мелкие, но шустрые пичужки. Они привычно вели охоту на мошкару, и им в собственных заботах о пропитании не было никакого дела до какого-то там неподъёмного гнёта на душе человеческой. Им было легко. Они умели принимать жизнь такой, какая она есть.
– А Настя, - хрипловато произнёс я, а затем поглядел Пету прямо в глаза. – А Настю, мой мальчик, демон… демон тоже убил.
Вот и всё. А вроде и лгать совсем не хотелось.
– Как демон? Как убил? – залепетал было парнишка, но я уже ухватил его за шиворот и, силком подведя к лошади отца, буквально-таки закинул в седло.
– Ты мне тут ныть прекращай! А ну поехали дальше!
Несмотря на собственное рвение возле Опала я виновато застыл. Моё сердце колотилось как бешеное. Как будто я только что пробежал спринтерский марафон! И, чтобы успокоить биение в груди, я вновь обречённо посмотрел на небо. Очень зря посмотрел. Птицам и правда было глубоко плевать на все человеческие чувства и терзания. Какая-то птаха, пролетая надо мной, решила облегчиться и попала на лицо прямо возле правого глаза. Так что, чертыхаясь, я стёр помёт грязным рукавом, и уже безо всяких промедлений направил коня вперёд по тракту.
***
К тому моменту, как мы подъехали к Вешенкам, лицо Пета стало неузнаваемо, настолько опухли от слёз его глаза, а кожа раскраснелась. Причём пятнами. С носа у него беспрерывно текли сопли. С уголков рта, пытающегося сдерживать собственные постыдные завывания, порой стекала слюна. И в целом, с таким болезненного вида попутчиком въезжать в город было себе дороже. Так что, оставляя позади мужичка, от которого название Вешенки и стало известно, я свернул на зарастающую бурьяном дорогу. Местами трава была высока как на настоящем диком поле, но чаще виднелась колея, а потому сбиться с указанного Адрианом Златоустом направления было сложновато.
И что ещё сказать?
Гнал своего Опала я нещадно. Наверное, именно потому и выехал к башне, едва только начало вечереть. Правда, здесь я весьма приукрашаю. Не к башне, а к сущим развалинам. Стен, посчитай что не было. В их кладке пестрели дыры, как в ноздрястом сыре. Оплавленные блоки лежали повсюду на земле. Даже с того расстояния, на котором я находился, был прекрасно виден сохранившийся остов внутренней лестницы… Как только всё не разрушилось?
– Побудь здесь, - наказал я Пету, и тот не стал со мной спорить. Он был слишком погружён в себя, чтобы не то, что начать перечить, а и вообще хоть слово молвить.
Из-за такого его отрешения, сперва мне захотелось с силой потрясти парня за плечо и сурово спросить, понял ли он меня. Но по итогу делать этого я не стал. Просто, стараясь унять злобу, почесал Опала возле уха. А затем, мысленно матеря паскудный денёк на чём свет стоит, забрался в седло и проехал оставшийся путь, периодически тревожно оглядываясь. Пет стоял там, где я его оставил. Послушно не сходил ни на шаг и в вещах рыскать в поисках чего-то сродни верёвки не начинал. Так что я, в конце концов, смог сосредоточиться на том, что впереди.
Мой конь недовольно пофыркивал. Ему крайне не нравилась атмосфера вокруг. Она была гораздо мерзостнее нежели в обители абасов. Я словно самой кожей ощущал запах крови и из-за этого, когда обошёл по кругу перевёрнутую телегу с огромной заговорённой клеткой да, наконец, вошёл в башню, испытал настоящее удивление. Мне стало понятно, что никакой крови как раз-таки нет. Внутри этого бастиона всё умерло совсем иначе. Каждый предмет мебели был искорёжен. Живые обратились в исковерканные мумии. Всё материальное вывернуло наизнанку.