"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Поэтому я осторожно, стараясь не обидеть, вывернулась из объятий ничего не понимающего Николая и сказала:
— Пойдем домой… Мне еще тетради проверять…
— Пойдем, — вздохнул мой деликатный спутник и двинулся следом. — Удивительная ты… Как будто с другой планеты…
«И Ваня так говорил», — с улыбкой подумала я, но промолчала. Вряд ли Николаю понравятся мои воспоминания вслух о бывших ухажерах.
Так хорошо о дворовых мальчишечьих играх я была осведомлена неспроста. Бабушка моя, признаться, была по складу характера «пацанкой». Она с удовольствием лазала по деревьям, заброшенным зданиям, подвалам, резалась с пацанами в карты, играла с ними в «биту», «городки», «вышибалы, "царя горы»… А вот популярные у девчонок «резиночки»
На следующий день, отработав положенные часы, поставив несколько двоек и без всякого удовольствия написав особо дерзким хулиганам пару замечаний в дневник, я уж было собралась топать домой, как меня вдруг задержала Катерина Михайловна.
— Дашенька Ивановна, душа моя! Ну как Ваши дела?
— Все в порядке, — осторожно ответила я. Рассказывать, каким способом происходит перевоспитание школьного хулигана Сережки, мне не хотелось. — Провела с Сергеем Лютиковым воспитательную беседу, все в порядке, осознал всю тяжесть своего морального падения, обещал перевоспитаться…
— Да я не об этом! — отмахнулась Катерина Михайловна, повязывая на шее яркий шарфик. — Чего Вы передо мной отчитываетесь? Я же не завуч наш Наталья Дмитриевна. Пацаненка мне жаль, понимаю его, просто в беду попал, как кур в ощип. Выправится, дело молодое, вся жизнь впереди. Верю, не из гадливости он на это пошел, что-то у него случилось. Пытать не буду, разберетесь сами. Вы молодая, к ребятам проще подход найдете. Я ж по-дружески к Вам, на новоселье Вас зазвать хотела… Пойдемте прямо сейчас, а? Пойдемте, душенька, не пожалеете. Софочка, подруга моя, придет, да пара соседок новых, с которыми успела познакомиться.
Точно! Еще же в первую встречу коллега обещала мне, что позовет на новоселье. Раз обещала, надо идти. Отказываться неудобно. Да и зачем отказываться, когда есть возможность поесть-попить и приятно провести вечер в компании милых словоохотливых женщин?
До дома мы дотопали довольно быстро. Новенькая панелька, которую впоследствии будут презрительно именовать «хрущобой», выглядела очень даже прилично. Каждый раз, когда я провожала Катерину Михайловну до дома, у подъезда я наблюдала машину, возле которой суетились, разгружая вещи, взволнованные жильцы. Еще бы: впервые в жизни они получили свою, отдельную квартиру. И плевать, что санузел крохотный, а на кухне вдвоем не развернуться! Приспособимся! Главное, что свое, собственное!
Подъезд сверкал чистотой, в нем пахло свежей краской. Лифта, как и во всех «хрущобах», не было. Отдуваясь, я дотащила свою и чужую сумку на пятый этаж. Даже не представляю, как уже немолодая Катерина Михайловна проделывает ежедневно такой путь, с ее-то ножными проблемами… Я-то ее не каждый день провожаю, иногда успеваю на свиданки после работы бегать…
— Софочка, мы пришли! — возвестила Катерина Михайловна, отпирая ключом дверь. — Вы уже закончили приготовления?
— Почти! — донесся из кухни бодрый голос. В прихожую выглянула симпатичная большеглазая молодая женщина в фартуке. — Только Вас ждем.
— Даша, — оробев, представилась я.
— Соня, — вытерев руку о фартук и по-дружески тепло подмигнув мне, представилась женщина. — Пойдемте скорее, пирог уже почти подошел. Танечка, соседка моя, за ним следит вместе с Ритой, а я салаты нарезаю.
В квартире, которую недавно получила Катерина Михайловна, было довольно уютно. Почти всю стену небольшой комнаты занимали стеллажи с книгами. У стены примостилась софа, а на тумбочке — телевизор «Старт», точь-в-точь такой же, как у Володи дома. Не раз еще я услышу про этот телевизор… Переезд, как видно, еще не закончился: в углу стояли неразобранные коробки.
Наскоро помыв руки в крошечном санузле, я вошла на кухню. Там уже суетились две других дамы.
— Таня, — улыбнувшись мне, представилась одна.
— Рита…ой, ой, горячо! — случайно обжегшись, по-быстрому кивнула мне другая. — Погоди, пирог обратно
поставлю… Давай, помогай.Надев протянутый мне фартук, я быстренько включилась в приготовление праздничного стола. Вчетвером мы управились довольно быстро, правда, на кухне было тесновато. По-моему, архитекторы «хрущоб» проектировали их с расчетом, что на кухне будет находиться только хозяйка, готовящая еду, а употреблять ее полагалось исключительно в комнате.
Накрыв стол, мы расположились в комнате. Я с удовольствием осматривала квартиру, испытывая какие-то смешанные ощущения. Вроде бы «хрущобы» в понимании всех нормальных людей должны ассоциироваться с мраком, теснотой и ужасной скученностью… Так-то оно так, площадь квартиры — едва ли больше современных квартир-студий, которых полно в «человейниках», растущих, как грибы после дождя, на окраинах Петербурга: в Мурино, на Парнасе и в Кудрово. Но в глазах моих собеседниц не было и намека на грусть: напротив, все они были безумно рады новому этапу жизни и весело переговаривась, строя планы на будущее, обсуждали, какую мебель купить, куда какую картину повесить. Единственное, на что сетовали женщины — это то, что массивную довоенную мебель, сохранившуюся в коммунальных квартирах, не получилось взять с собой — в крохотной «хрущобе» ее попросту негде было ставить.
— Комод мамочкин пришлось отдать, — тяжело вздохнула коллега, — хороший такой, из красного дерева. Но тут бы он, девчонки, просто не поместился…
Катерина Михайловна включила телевизор и открыла бутылочку ликера, такого же, какой мы пробовали с ней в первый день моего второго путешествия в СССР. Теперь дома стало по-настоящему уютно. Хоть передачу снимай об образцовых советских жителях, в которых закадровый хорошо поставленный голос проникновенно говорит: «Месяц назад ключи от новой квартиры получила учительница школы такой-то…».
За приятной беседой я поближе познакомилась с приятными соседками Катерины Михайловны. Танечка, моя ровесница, жившая в квартире рядом, всю свою жизнь прожила вместе с родителями, дедом и бабушкой в одной комнате. К концу пятидесятых годов дом, где они жили, напоминал пчелиный улей. Мало того, что в каждой комнате проживали по пять человек минимум, так еще и удобства были во дворе. И это в Москве, столице нашей Родины! Поэтому семья Танечки, ютившаяся в девятиметровой комнате, была на седьмом небе от счастья, получив ордер на двухкомнатную квартиру на окраине Москвы. Целых тридцать метров жилой площади, две смежные комнаты! К слову, смежные комнаты были выбраны сознательно: в таких квартирах, как мне со знание дела сообщила Танечка, метраж полезной площади был на целых два-три метра больше, чем в изолированных. Санузел в квартире, а не на улице, еще и кухня своя. Ну и пускай, что всего пять с половиной метров!
Заболтавшись со своими товарками, я напрочь забыла о проблеме, ради которой нашей компании вчера пришлось навестить угрюмого Володю. Вспомнила я о ней только тогда, когда, выходя из подъезда, едва не налетела на проходящего мимо паренька.
— Вот! — сказал он мне радостно и что-то ткнул под нос.
Я подняла глаза.
Глава 16
— Вы кто? — отшатнулась я. Неужто нарвалась таки на банду неизвестного мне «Гвоздя»? Поговаривали, что доведенные до отчаяния подростки, с которых этот «Гвоздь» требовал долг, шли на отчаянные меры: воровали кошельки в транспорте у зазевавшихся пассажиров, резали сумочке на рынке, пока покупатели неторопливо выбирали помидоры покраснее, да ягодки поспелее. Те, у кого извилин в голове было еще меньше, и вовсе решались на квартирные кражи… Испугавшись, я прижала к груди свою сумку с тетрадками. Если что, отобьюсь ей. Ученические тетради с кляксами — это, конечно, не кастет и даже не банка сгущенки, которой можно в случае надобности хорошо зарядить в особо нежные и чувствительные места гоп-стопера, однако на безрыбье и такое оборонительное средство пригодится.