"Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Дом, милый дом, – пробормотала Даану, осматривая мрачный, приземистый домик, покрытый красным шифером. Колючие кусты шиповника, поблескивая в сумерках розовыми цветами, обступили покосившийся забор молчаливой стражей.
Входная дверь просела и никак не хотела открываться. Сварта взмахнула веером и путем сложных манипуляций провела лианы за дверь, поддела ее и с треском открыла. Внутри пахло сыростью, мышами и влажной духотой. Даану зажгла масляный фонарь и несколько свечек. На полу и непокрытой мебели лежал толстый слой пыли со следами мышиных маршрутов и засохших фекалий. Даану с отвращением вышвырнула лианами наружу высохший трупик ласки, соблазнившейся мышиным духом. Ки помог открыть ставни на окнах. Локи молча взяла облезлый веник и как могла вымела пыль из гостиной и паутину из углов. Тобиас расставил свечи на кухонном столе.
Локи не знала, сколько времени они сидели в полутемной кухне, наблюдая в открытую дверь за фейерверками.
Свеча успела догореть до середины, когда с парадного входа раздались шаги. Даану медленно обернулась на проход, выдавая волнение лишь тем, что положила руку на веер. Первой вошла Кайлах, одетая в темную водолазку и джинсы. Тяжелый рюкзак она сняла и поставила в угол. Поймав взгляд Ангейи, чуть кивнула. Локи кивнула в ответ. Второй вошла высокая женщина в строгом брючном костюме. Ей было за сорок, а при свете свечей, казалось, и того больше. Локи пыталась уловить семейное сходство, но в Даану было явно больше от отца. Кажется, нос и линия рта немного походили на материнские. Но если Даану постоянно злобно или не очень ухмылялась, то Кэри Лайне поджимала губы, словно сдерживалась от лишних замечаний. Короткие, гладко зачесанные волосы отливали рыжевато-каштановым. Она не удостоила остальных даже взглядом. Ее глаза, холодные и серые, как ноябрьский лед, вперились в половину замызганной книжки, небрежно лежащей на середине стола. Сев на свободный стул напротив, Кэри взглянула в глаза Даану, проследив за линией шрама, ею оставленного.
Кайлах прислонилась к дверному косяку, Ки и Тобиас сидели на кухонных тумбах, Локи забралась с ногами на стул возле задней двери, выходившей на заросший вишней двор. Только Кэри и Даану сидели друг напротив друга, словно в комнате допроса, и от этого Ангейе стало не по себе.
– Даану, – наконец тихо сказала Кэри. Ее голос был на удивление глубоким и приятным – поставленный голос оратора, привыкшего долго говорить на публику.
– Мама, – вторила ей сварта на удивление спокойно.
– Зачем ты пришла?
– Отдать тебе это. – Сварта кивнула на книжку, начиная партию с козырной карты монаха. – Не-еет, – хмыкнула она, когда Кэри потянулась за книгой. – Сначала ты ответишь на мои вопросы.
– Что ты хочешь узнать?
– Где мой отец? Его казнили?
Кэри чуть вздохнула.
– Смертной казни нет в Свартальхейме уже сто двадцать лет, ты знаешь.
– Тогда где он? Скажи! – Даану вцепилась в край стола.
Кэри чуть прищурилась, спокойно протянула руку и прикоснулась к шраму на щеке дочери. Даану замерла, нервно кусая губы. Локи видела, что она уже на грани, но сделала над собой усилие и успокоилась.
– Ты помнишь, как мы жили, когда переехали от дедушки с бабушкой? Мой муж из Муспельхейма им не нравился. Скандалы были ежедневными, долгими, выматывающими, так что я собрала пожитки и сбежала. Меня уволили, твой отец перебивался полукриминальной работой. Комната покрывалась плесенью, как бы я ее ни проветривала, а мыши скреблись ночами так громко, что ты боялась уснуть. Думала, будут кусать за пятки. Твой отец все чаще где-то пропадал, иногда по несколько дней, а возвращался вонючий и грязный, как пес. Надо отдать ему должное, при тебе он появлялся всегда чистенький и трезвый и никогда не вел свои делишки дома. Когда нас чуть не зарезал недовольный отцовской работой бандит, я поняла, что нужно что-то делать. Я поручила ему следить за тобой и бралась за самую грязную и мерзкую работу, какую только могла найти, но делала это честно, и мы смогли переехать в «Домик на скале». В то время «Голос Цверги» только начал политическую деятельность, и я раздавала листовки на улицах, зазывала прохожих, требовала подписать петиции. Их желание сломать кастовую систему и дать всем равные возможности грело мне сердце. Мое старание заметили, и в итоге меня перевели в мелкие секретари, а потом в полноценные члены партии. Я быстро двигалась по карьерной лестнице, к тому же как бывший юрист я могла разрулить многие вопросы.
Кэри опустила руку, откинулась на стуле.
– В итоге я стала заместителем. И узнала кое-что, что знать было не положено.
– Проект «Словаря», – сказала Даану тихо.
– Проект «Словаря», – подтвердила Кэри. – Свартальхейм всегда находится между двух воинственных соседей. На севере – сильнейшие вардены Игга, целые аристократические поколения, на юге – техническая мощь и наука. Рано или поздно нам придется защищаться, если не хотим быть раздавленными. Мы никогда не были воинственными, а наша инженерия имела гуманистический характер. Строительство мостов и дорог, подумать только! Но мы как-то подзабыли о главном нашем оружии – языке. Наш язык – самый древний в Игге. То, что названо на свартаи в первый раз, есть суть вещей. Обладание сутью вещей дает власть. Представь себе меч, названный тем самым именем, что дал ему первый человек. Сила этого меча,
спрятанная за обыденностью, пробудится ото сна и станет невероятной. То, что продается как руны на оружии, – лишь крохотная часть той истины, которая дозволена нам. К сожалению, найти такие имена для людей нам пока не удалось, но ученые работают в этом направлении… И та часть, что ты украла, содержала важную составляющую теории о приставке для контроля над людьми.Кэри расстегнула воротничок рубашки и показала ниже ключицы татуировку круга с витиеватым рунным плетением внутри. Брови Даану сошлись на переносице, руки нервно сжались в кулаки.
– Командировка… Те четыре дня. Потом ты болела…
– Я никому не могла рассказать об этом, не хотела вмешивать ни отца, ни тебя. Рунозаклинание неполное, так что я могу кое-что делать по своей воле. Например, организовать тайную оппозицию, которую под силу контролировать только мне. Никто, кроме доверенного лица, не знал, что я их начальник. А ведь я с ними как бы боролась. Забавно было разрабатывать сложные планы по поимке повстанцев с самими же повстанцами. К сожалению, твой отец тоже влез в это дело. Я не могла выдать себя, иначе всем нам пришел бы конец. Пришлось… пришлось уйти. Это было одно из самых трудных решений в моей жизни. Ланья… я не могла ему объяснить.
Ее голос, сухой и деловитый, впервые дрогнул.
– Я узнала о похищении «Словаря» слишком поздно. Ланья своевольничал и попался, разрушив все, что я пыталась сделать эти долгие годы. Когда заканчивалась очередная редакция, ученые, работающие над отдельными разделами, потихоньку устранялись, а вместе с ними и наработки. Только один экземпляр, только одна книга для того, кто возглавляет «Голос Цверги». Работа над седьмой редакцией шла пятнадцать лет, почти всю мою карьеру. Если бы Ланья подождал еще неделю, я бы сожгла книгу… но случилось то, что случилось. Когда его привели в камеру допроса, я поняла, что ты в смертельной опасности. Но мне нельзя было проявлять чувств к тебе, иначе они бы получили преимущество, что-то заподозрили. Я вызвала тебя на допрос, чтобы показать, что между нами нет привязанности. Я ударила тебя, я орала на тебя, я все еще вижу твое окровавленное лицо в кошмарах, но не стану просить прощения, потому что его для меня не существует. Ты неожиданно обвинила меня, и это переключило внимание присяжных. Я ценой жизни одного очень важного человека смогла организовать твой побег из страны. А потом приняла самое тяжелое решение в жизни: отправила твоего отца на верную смерть.
Даану подскочила, схватила мать за грудки и подтянула к себе, пылая яростью. Кайлах среагировала мгновенно – и ската уперся Даану в бок, но и Ки не отставал. Револьвер был наведен погодной ведьме точно промеж глаз.
– Не нужно насилия, – спокойно сказала Кэри. – Я отвечаю на заданный вопрос, но еще не ответила до конца. Позволь мне закончить.
Даану выдохнула сквозь зубы и неохотно разжала руки. Кайлах и Ки тоже опустили оружие. Кэри поправила воротник рубашки и снова села. Локи поняла, что протягивает руку, словно защищая сварту, и неловко отступила к своему стулу.
– Я очень рискую, придя сюда, к тебе. Так что имей терпение. – Неожиданно она перевела взгляд на Локи и четко произнесла на асгарди: – Пес поглощает солнце.
– В-волк заглатывает луну.
– Ас?
– Что за?..
– Если вы думаете, что ваши приключения в «Цваральге» и на ферме Моркант остались в тайне, то значит, вы глупы. «Цваральг» связался со мной и «Ноденсом», и я поручила Кайлах следить за вами, потому что она уже знала некоего Тобиаса Валецкого в лицо. – Хельхейм развел руками под выразительным взглядом Ки. – И выведала много интересного про положение дел в Асгарде и некую Ангейю, которая хочет попасть в Кромежник. Короче говоря, вы арестованы, Локи Ангейя-ас. – Кайлах застегнула на запястьях остолбеневшей Локи наручники. – Зачитать ваши права? Имеете право хранить молчание, право на государственного адвоката, на телефонный звонок и на скальдический поединок в рамках программы «Культурное наследие Игга». Но, как большой практик, не советую ничего из этого использовать.
Далее наручники появились на застывших Даану, Ки и Тобиасе. Когда Кайлах распахнула двери фургончика без опознавательных знаков, сварта вопила и брыкалась, Локи впала в ступор, а Тобиас ехидно ухмылялся. Только Ки сохранял видимое спокойствие, потому что ему было не привыкать к застенкам и угрозам. Погодная ведьма вызвала туман, скрывая их от любопытных глаз. Кэри стояла, прижимая к себе книгу, и не смотрела, как искаженное гневом лицо дочери скрылось за раздвижной дверью. Она дождалась, когда машина скроется в тумане, и позволила себе одинокую слезу, в которой проявилась вся ее боль, облегчение, чувство вины и материнская гордость. Эту партию она выиграла. Час спустя Кэри вернулась в свой кабинет, плеснула кислого праздничного вина и разожгла камин. Поворошила кочергой угли и бросила книгу в огонь. Наблюдая, как страницы съеживаются и исчезают в пламени, Кэри Лайне-Туан знала, что она в комнате не одна, и готова была принять наказание за правдопреступление.