"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Небольшой бунт в рамках дозволенного…
Благодаря магическому дару, я постепенно расширял эти рамки: учился исчезать с радаров, скрываться от любопытных глаз, при этом внушая соглядатаям мысль, что они держат всё под контролем.
Делая вид, что разминаюсь, я неспешно потрусил вдоль Фонтанки. Мне нужно добраться до Троицкой площади. Путь неблизкий, но это и хорошо. Будет время замести следы.
Она ждала меня на скамеечке. Плотный шелковый платок скрывает рыжие волосы, большие чёрные очки «а-ля Шанель» — половину лица, на виду остаются лишь острый подбородок
Мы встречались с Антигоной уже дважды, всякий раз — в другом месте.
Сегодня — третий.
Фёдор Михайлович запретил Алексу всякое общение с «Петербургскими Тайнами». Но во всяком приказе есть лазейка.
К тому же, я набрасывал на нас полог невидимости. Не знаю, насколько хорошо он работал — спросить-то не у кого. Но похоже, о наших встречах пока не знают.
— Следи, чтобы он хотя бы завтракал и не бухал слишком много, — Антигона говорила в сторону, словно мы с ней незнакомы — просто делят одну лавочку в парке два посторонних человека…
— За ним уследишь, — буркнул я в ответ.
— Может, всё-таки позвонить Владимиру? — спросила девчонка в пятый раз за три наших встречи.
— Шеф будет в ярости, — устало сказал я. — Ты же его знаешь. И это ничего не даст. Пока не найдём способ разрушить договор…
— Шлёпнуть этого мерзавца, и всего делов, — Антигона была права. Это — самый простой и лёгкий способ решить наши проблемы.
Но после посещения цирка той ночью, граф скрылся. Спрятался, затихарился, исчез с радаров. Он прекрасно понимал: у Алекса найдутся друзья достаточно сильные, чтобы попытаться его убить. И решил не искушать судьбу.
Все его дела вела Аллегра, и десяток стригоев — надсмотрщиков, которых граф оставил в цирке.
— Как проходят ночные экскурсии? — спросил я, чтобы сменить тему.
— Да капец.
— В смысле?
— Вчера ночью мы с Амальтеей замочили кумо.
— Кумо?
— Вот и мы тоже не знали… Пока в бестиарий не заглянули. Кумо — это такой громадный паук, который может превращаться в красивую девушку и утаскивать мужиков… Прикинь? Вообще-то оно не в прямом смысле превращается, а создаёт офигенную иллюзию. И у него внешнее переваривание. Когда мы обнаружили их в мусорных баках…
— Кого… их?
— Да мужиков же. Точнее то, что от них осталось. Я думала, кто-то выкинул ростовые резиновые куклы. А оказалось… оказалось… Понимаешь, она их сначала растворила, а потом выпила. Как бульон.
Я сглотнул.
— Отец Прохор не заходил?
— Вчера. Обещал что-нибудь придумать и просил не терять присутствия духа.
— Ну прямо слова шефа, — усмехнулся я.
— А ещё приходили ведьмы.
Я сжал челюсти. Вот с этого и надо было начинать…
— Так.
— Сказали, что наш район — это теперь их район, и чтобы мы с девчонками выметались из особняка.
— Ты показала им документы? Купчую, и всё остальное?
— А им пофиг, — Антигона сжала руку в кулачок. Мне захотелось накрыть это кулачок своей рукой, сжать покрепче, пообещать, что всё будет хорошо… — Старшая их, Настасья, сказала: свято место пусто не бывает. В смысле: раз
шефа нет, то теперь они тут главные. А всякие документы им не указ: ковен сам по себе, и к государственным законам отношения не имеет.— Ну капец, — очень хотелось сплюнуть, но я сдержался.
С другой стороны, это нам на руку: чем разнузданнее будут вести себя ведьмы и стригои, тем быстрее отреагирует Совет. Пришлёт зондер-команду по зачистке нечисти. Возможно, во главе с самим Скопиным-Шуйским.
Ясен пень, что город им никто не отдаст. Плохо другое: добром эта заваруха не кончится, а в результате, как и всегда, пострадает мирное население.
Собственно, я рассчитывал, что Антигона принесла хорошие новости: Совет выслал дознавателей, и по ведьмам со стригоями скоро будет играть грустная музыка…
Но нет. За те семь дней, что мы вынужденно находились в цирке, всё стало ГОРАЗДО хуже. Вот и особняк наш под угрозой, и девчонок хотят выгнать на улицу…
Разумеется, ни Гиллель, ни отец Прохор в беде их не бросят, но сам факт.
Совет медлит специально, — догадка всплыла, как пузырь в болоте. И принесла с собой запах тухлых яиц и неприятную отрыжку. — Алекс, являясь единственным полномочным дознавателем Санкт-Петербурга — им как кость в горле. Совет давно точит зубы на Питер, ему не нравится свобода, которую выторговал шеф для города и для себя лично.
Теперь у Совета есть возможность покончить с Алексом чужими руками. А уж со стригоями и ведьмами они разберутся. Может быть. Когда-нибудь. Если не будет слишком поздно.
За то время, что Совет выжидает, противоборствующие силы или разнесут город к свиням собачьим, или договорятся — и тогда их можно будет сковырнуть, только если разнести город к свиням собачьим…
Ничего из этого Антигоне я говорить не стал.
— А ещё ведьмы сказали, если ты придёшь к ним — сам, не по принуждению, они оставят нас в покое.
— Они же в курсе, что я не могу?..
— Повторяю: им пофиг. Эта старая кошелка, Настасья, выставила такое условие. Ей плевать, как мы его выполним.
Иногда мне кажется, что Фёдор Михайлович и Настасья действуют заодно. Настолько виртуозно заманить шефа в ловушку, последовательно и скрупулёзно лишить всего, а потом давить, давить… Они ждут, что он сломается.
— Они озвучили какие-то сроки? Когда они придут забрать особняк?
— В пятницу.
— А сегодня — среда. Значит, пара дней у нас есть…
— Не вмешивайтесь, — Антигона почти кричала, настолько сердитым был её голос. — Мы будем в порядке. И вообще: зря я тебе это сказала.
— Разберёмся, — поднявшись, я зашагал прочь.
Времени оставалось не так уж много, надо было спешить.
Взяв хороший темп, я принялся думать. Прохожие глядели на меня с удивлением: кому-то же пришло в голову заниматься бегом не в парке, а прямо на улице, среди выхлопных газов и промозглых луж… Но я не обращал внимания.
Лишить Алекса свободы — это сам по себе коварный ход. Но забрать у него особняк… Дом, который он считает безопасной гаванью, убежищем — это удар ниже пояса.