Гарики на все времена (Том 1)

413

Конечно, в жизни слишком часты мерзавцы, воры и пропойцы, но всех страшней энтузиасты, романтики и добровольцы.

414

Традиции наши — крутые, зато мы ничуть не лукавим: убитого пишем в святые, живого — собаками травим.

415

Отчизны верные сыны, горячим рвением полны, отчизны верных дочерей мы превращаем в матерей.

416

Когда кричали мне, что надо — вперед, вперед! — я думал часто что превосходно к цели задом идут гребцы и педерасты.

417

Женщине к лицу семья и дом, гости и бесцельные расходы; занятая умственным трудом, женщина грешит против природы

418

Что толку в самом райском рае, где им отводится квартира, тем, кто насильно умирает на перекрестках судеб мира?

419

В России бюджет и финансы глубокой загадкой богаты: доходы от общего пьянства — обильнее общей зарплаты.

420

Чем ниже вниз, тем ниже страсти; а наверху? Наоборот? Народ своей достоин власти, а ей за что такой народ?

421

С утра садятся ребе бутылку распивать, потом кидают жребий, и я бегу опять.

422

Чем ближе мы к земле и праху, тем умудренней наш покой, где юность ломится с размаху, там старость пробует клюкой.

423

Люблю в беседах элемент судьбы миров и звездной пыли как тонкий аккомпанемент к опустошению бутыли.

424

Азарт любовного пылания с годами горестно меняется: в душе горит огонь желания, а тело — не воспламеняется.

425

Есть внутренняя музыка судьбы, в душе ее мелодии играют, и, внемля ей, безумствуют рабы, а вольные — свой путь соразмеряют.

426

Подвижник нами душится стремительно в обильных обвинениях нелживых, служение смешно и подозрительно для служащих, прислуги и служивых.

427

Вот человек: высок и низок, до гроба предан и предатель, вчера враждебен, завтра близок, герой в огне и трус в халате.

428

Удачливость судьбы или провальность — различны в переменном освещении, фортуна — субъективная реальность, даруемая в личном ощущении.

429

Повсюду люди заводились — уже земные обитатели, где с обезьянами сходились ракет межзвездных испытатели.

430

Жизнь — одоление материи, пространства, времени, природы, а не кретинства, лицемерия и хамства гнилостной породы.

431

Путем непрямым, но фатальным спешат наши судьбы куда-то, вершатся исходом летальным, и дни обращаются в даты.

432

У Фрумы — характер угрюмый, но женский у Фрумы талант: Абрам в обрамлении Фрумы стал чистой воды бриллиант.

433

Какая это дивная затея — стихи писать, слова перебирая, то жарко от удачи холодея, то холодно свой пламень озирая.

434

На плаху здесь возводится струна, и рвут ее — нет звука безобразней, азартно аплодирует страна и плачет, расходясь от места казни.

435

Счастье всем, лишь выигрыши знавшим, что же до других в житейской гуще — сдавшимся страшней, чем проигравшим, думать о бессоннице грядущей.

436

Наряды стали вдруг длиннее, навязан бабам жуткий стиль — международные евреи реализуют свой текстиль.

437

Поступки выбирая, как дорогу, беречь лицо храню обыкновение, лицо мы обретаем понемногу, теряем — за единое мгновение.

438

Изведавшие воздуха тюрьмы полны необъяснимой ностальгии, пожизненно уже другие мы, не лучше и не хуже, но другие.

439

В любом из разных мест, где мы ютимся вместе, одни несут свой крест, другие — носят крестик.

440

Устройство мироздания посредственно, как циники твердят и старики: все худшее случается естественно, хорошее — творится вопреки.

441

Конечно, дважды два — всегда четыре, конечно, неизменны расстояния, но все, что мы любили в этом мире, прекраснеет в минуты расставания.

442

С годами дни становятся короче, несбывшееся вяжется узлом, и полнятся томительные ночи пленительными снами о былом.

443

Я верю в честность, верю в честь, но зорок без отдохновения: у всякой нравственности есть свой личный камень споткновения.

444

Нисколько нет особого геройства в азарте, игровом и добросовестном, но ценное и редкостное свойство — умение проигрывать с достоинством.

445

Отменно, что пожить нам довелось. Что коротко — единственная жалость. Работа проедает нас насквозь, а близкие изводят что осталось.