Герцогиня и "конюх"

– - А зачем же ты спаивал его?

– - Сам он пить хотел...

– - А девиц непотребных, заморских блудниц доставлял ты ему?

– - Нет, не доставлял, -- трясет головой Иван Долгорукий.

– - Врешь, негодяй!
– - слышится ответ.
– - Ну-ка, ребята, взденьте его на дыбу!..

И князя Ивана вздымают. Слышится легкий хруст костей, и князь кричит:

– - Ой-ой! Снимите, снимите, палачи! Тяжко мне, больно!..

– - Сознаешься?..
– - захлебываются от удовольствия палачи, в особенности Бирон.

– - Сознаюсь!..
– - еле слышно шепчет Долгорукий.

– - Доставлял царю?

– - Доставлял...

– - А сестру свою, проклятую девку Екатеринку, хотел окрутить с царем?..

– - Я тут ни при чем. Сжальтесь! Люди вы или звери?..
– - рвется из рук палачей добрый молодец.

А один из палачей уже вбивает ему под ноготь блестящий гвоздь.

– - Говори! Сознавайся!
– - гремит голос Бирона.

– - Хот... хотели...

– - Завещание подделали?

– - Подделали, -- извиваясь от боли, кричит Иван Долгорукий.

Анне Иоанновне душно... Она чувствует, что еще минута -- и ее сердце разорвется на куски.

– - Пустите его! Пустите! Что вы с ним делаете?
– - в ужасе кричит она и пытается броситься к Долгорукому на помощь, но не может: ноги словно приросли к тому стулу, на котором она сидит; она только замечает, что Бирон с раскаленной палкой подходит к ней и, грозя ей этой палкой, кричит:

– - За него заступаешься? За того, кто тебя с трона хотел удалить? Разве ты не понимаешь, глупая женщина, что если бы их план удался, то ты и я -- мы сгнили бы в Митаве?.. Жгите его!.. А только я один вопрос ему задать хочу.
– - И Бирон вплотную подходит к замученному Долгорукому и спрашивает: -- Сладко тебе, князь Иван?

– - Сладко...

– - А почему тебе сладко?

– - А потому, что в харю твою плюнуть могу!
– - исступленно кричит Долгорукий и плюет прямо в лицо "лошаднику".

Этот плевок -- какая-то кровавая пена...

Отшатывается Бирон...

Анна Иоанновна громко вскрикнула и проснулась. Она хотела вскочить с кровати, но не могла... Какая-то непреодолимая сила тянула ее возбужденную вином голову к подушке. И она снова забылась сном, тем больным, кошмарным сном, который часто мучил ее и довел до серьезных припадков, которые тогдашние врачи не умели определить, на которые теперешняя медицина определяет приступами histeria magna {Одна из форм тяжкого нервного заболевания.}.

Большая площадь битком набита народом. Целое море голов. На высоком помосте в ожидании своей жертвы разгуливают палачи. Они в красных рубахах, с ременным кнутом за поясом и в своих страшных колпаках.

– - Везут! Везут!..
– - проносится рев толпы.

Она, эта толпа, уже соскучилась в ожидании вида крови.

– - Царица едет! Царица!
– - еще громче прокатывается громкий крик народа.

И вот Анна Иоанновна в парадной карете подъезжает к лобному месту. Рядом с ней Бирон.

– - Пощади их!
– - умоляюще обращается она к Бирону.

– - Ни за что! Они должны умереть. Первым будет четвертован князь Иван Долгорукий!
– - отвратительно смеется "конюх".
– - Смотри, Анна, вот он уже на помосте.

Захолонуло сердце Анны Иоанновны. И все увидели, как палачи разложили на кобылке князя Ивана Долгорукого, как привязали его ремнями, как топором рубили ему ноги и руки...

XVIII

"УСЛУГИ" КНЯЖНЫ ЕКАТЕРИНЫ ДОЛГОРУКОЙ

Чуть свет проснулась Анна Иоанновна.

Как радовалась она пробуждению от мучительного кошмара!

Лишь только она успела одеться, как в ее опочивальню вошел князь Алексей Долгорукий.

– - Хорошо ли изволили почивать, ваше величество?
– - спросил он, поглядывая на нее с какой-то особенной, колдовской улыбкой.

Анна Иоанновна вспыхнула, отвернулась и тихо промолвила:

– - Спасибо, хорошо! Только сон один нехороший видела.

– - Сохрани и помилуй, ваше величество! Какой же сон?
– - воскликнул князь Алексей.

– - Не буду тебе говорить, князь Алексей. Тебя и твоих касается он, -- замялась Анна Иоанновна.

Побледнел Долгорукий.

– - Про меня? Про моих? А что же такое во сне видели?
– - опасливо прошептал он.
– - Кого из нас, Долгоруких, вы видели?

– - Ивана, -- прошептала Анна Иоанновна.

– - А-а! Ну, что ж, это не беда, государыня... А вот я понапомнить дерзаю вам, что день сегодняшний -- великий день.

– - А что? Какой день?
– - отрываясь от дум, спросила она.

– - Сегодня вы, ваше величество, должны будете официально подписать ту грамоту, сегодня вы будете объявлены всенародно императрицей российской, -- произнес Алексей Долгорукий.

Вздрогнула Анна Иоанновна. В эту историческую минуту в ней происходила страшная борьба: кому отдаться, С одной стороны -- немцы: Остерман, ее Бирон, Миних, Левенвольд и вся их сильная немецкая партия; с другой -- эти Голицыны, Долгорукие, Ягужинский и прочие. Кто более твердо будет держать ее трон? Те или другие? Как русская женщина, она тяготела, безусловно, к своим.

Но Бирон? Разве не он старался для нее? Разве не он откопал в дальней Венеции таинственного мага, который предрек ей судьбу?

– - Ах, да, я и забыла. Сегодня ведь!
– - возбужденно ответила Анна Иоанновна.

– - Там, в приемном зале, ожидает вас Остерман!
– - сообщил Долгорукий.
– - Дозволите ему войти?..

Анна Иоанновна провела рукой по лбу. Она еще не совсем пришла в себя после угарной ночи. Наконец она ответила:

– - Он, князь Алексей, входит ко мне без доклада. Впустите!

Через несколько секунд в комнате "императрицы" появилась фигура великого дипломата.

– - Ваше величество!
– - почтительно склонился великий немец к руке еще не коронованной государыни.
– - Вы кажетесь подавленной...

– - Я плохо спала, -- понуро ответила Анна Иоанновна.

– - Ай-ай-ай!
– - покачал головой Остерман, бросая на Долгорукого странный взгляд.
– - Что же это вы, любезный князь Алексей, плохо помогаете нашей повелительнице?

– - А вы помогите лучше!
– - усмехнулся Алексей Долгорукий.