Год черной собаки

В дверях Уваров придержал Грега за руку. Подмигнул лукаво и прошептал:

– Я догадываюсь, что вы задумали, и полностью поддерживаю.

– Вы же умница, Миша, - благодарно взглянул на русского.

10. СОМНЕНИЯ

Ночью забушевал самум. Под напором этого горячего ветра подрагивали и прогибались стекла окон. Пронзительно и жалобно подвывали провода. В мансарде поскрипывали стропила. Шиферную крышу секли упругие струи. К утру песчаная буря достигла апогея, округу затянула тяжелая бурая мгла. Горизонт исчез - земля и небо перемешались в единую круговерть, пронизанную завивающимися смерчами. Жара не спадала, стало суше, словно вихри выдули начисто влагу. Сквозь плотно закрытые окна и двери каким-то образом песок проникал внутрь. Наружу никто не осмеливался высунуть носа. Все живое попряталось и затаилось.

Эдерс сидел нахохлившись, как курица на заборе после дождя. Изредка зябко поеживался и вздыхал.

– Заболели?
– осведомился участливо Грег.
– Лихорадит?

– Настроение подавленное, на душе скверно.

– А не действует ли на вас инфразвук? Самум тоже стихия и, вероятно, вызывает его естественно.

– Но ведь собаки-то не беспокоятся?
– Доктор указал на спящих животных.

– Доги после сенбернаров самые флегматичные псы, а вы нервный, заключил Уваров.

– Сами вы нервный!
– вспылил доктор.

– Во, видите, а что я такого сказал?

– Ничего не вижу, просто ипохондрия - гложет какое-то необъяснимое предчувствие чего-то плохого.

– Подкрепитесь, и все пройдет. Вам налить кофе?
– Мартин взялся за кофейник...

После завтрака друзья собрались в холле.

Грег поправил повязку на глазу и, откашлявшись, - в горле першило от песка, сказал:

– Наметим, что оставим в теории, а что воплотим в жизнь своими силами. Начнем, как и прежде, с вас, - взглянул на Уварова.
– Предлагайте?

– По моей части, - он заглянул в записи, - прежде всего проверю установку для наведения Т-поля. В ней, по-моему, кое-что надо заменить. Некоторые детали изготовить заново, я с этим вполне справлюсь. В наличии аккумулятор, но хотелось бы сделать на всякий случай еще один, правда, это не к спеху. Что касаемо прибора РУ - его слегка усовершенствую. Вот, собственно, все. Получив то, что я заказал, потребуется не больше недели работы. Если возникнет непредвиденное, внесем коррективы. Но и тогда прибавится один-два дня, от силы - три.

– Понятно.
– Грег провел по волосам ладонью, сдул с нее песок и взглянул на доктора.

– У меня дел меньше.
– Эдерс посмотрел на русского.
– Я могу помочь, если потребуется. Тем более полезно ознакомиться со всей аппаратурой поподробнее. Мне нужно проверить установку для регенерации, ту, что Смайлс смастерил для опытов с Рексом. Затем заняться кое-какими реактивами и препаратами. Поэтому считаю - нет резона разбегаться по кельям и каждому копошиться в своем хозяйстве. Лучше трудиться вместе.

Уваров кивнул в знак подтверждения слов доктора.

– Практическая часть по медицине, - продолжал Эдерс, - будет состоять также из аппаратуры для манипуляций с тканями, в частности с мышечной, ну и раздевающего аппарата. Для краткости назовем его, как предложил Миша, РУ. Диапазон смерти аннулируем.

– Это, конечно, так, - одобрил Грег.
– Но мне кажется, сначала необходимо разобрать материалы, проклассифицировать в должном порядке.

– А зачем?
– Эдерс поднял брови и поправил съехавший набок галстук.

– Чтобы переснять на микропленку записи, теоретические предпосылки и обоснования, расчеты, формулы, таблицы и чертежи. Наконец, просто рассуждения отца и сына, которые, по моему мнению, могут стать каким-то исходным пунктом для научных изысканий, информацией для размышления и создания новых гипотез. Короче, скопировать все, что имеем.

– Правильно.
– Уваров снял очки и начал их протирать кончиком скатерти.
– Несомненно, следует зафиксировать и именно в той последовательности, как работали ученые.

– Но материалов слишком много, - недоуменно возразил Эдерс. Потребуется время и пленка.

– Не так много, как вы думаете.
– Грег почесал переносицу.
– На каждом кадре умещается шесть страниц. Микрокатушки по пятьсот кадров. Что касается времени, то меня учили снимать быстро, я профессионал. Предлагаю сегодня же заняться пересъемкой, для чего и нужна предварительная сортировка, а завтра с утра засядете за подготовку установок и аппаратуры.

– Я за, - кивнул Уваров.

– Хорошо, пусть так, - без особого энтузиазма поддержал доктор.

– Тем более, - Грег взглянул на Мартина, - еще не все приготовлено и куплено. Вот и организуем доставку, если возникнет нужда, вылетим в Каир. Хотя, - он повернулся к окну, где металась желто-коричневая пелена поднятого ветром песка, - в такой свистопляске далеко не улетишь, рейсы наверняка отменены.

– Уж это точно, - поддержал русский, - будь я владельцем авиакомпаний, отменил бы безусловно.

Ветер стих резко и внезапно, как начался, словно пустыня проглотила его и погребла в горячем чреве. Небо поголубело. Утро наступило спокойное и розоватое. Перед домом виднелись острые язычки песчаных застругов. По обочинам распрямлялись перепуганные и притихшие деревца, несмело и недоверчиво разворачивая скрюченные жарким дыханием самума листочки. Вдали, на шоссе, затарахтели дорожные машины.

Мартин уехал рано-рано, чуть свет, оставив записку, где что лежит и чем кормить людей и собак.

Позавтракав, Эдерс и Уваров подмели холл, снесли вниз материалы, сложили на пол и журнальный столик.

– Все здесь.
– Доктор хлопнул ладонью по пачке.
– Разложено по порядку, не разделяя на мою и его, - кивнул на русского, - части. Приступайте. Если наша помощь не потребуется, пойдем к себе.

– Ступайте. Понадобится что-либо выяснить или уточнить, спрошу.

Перед Грегом высилась кипа пронумерованных красным карандашом исписанных листков текста, чертежей и расчетов. Он расстелил на полу белую бумагу, разместил на ней записи и приступил к съемкам.

К обеду доктор и физик спустились в холл.

Грег стоял и, охая, разминал затекшую поясницу, Выглядел он, будто таскал тяжелые камни.

– Ну как?
– Эдерс потер ладони.
– Продвигается?

– В глазах рябит, - вздохнул Грег, - но к вечеру скорее всего закончу. Некоторые документы для верности щелкаю дважды. А у вас?

– Неплохо.
– Доктор улыбнулся.
– Мне кажется, Уваров убил в себе прекрасного механика или там слесаря, что ли, в общем, мастера. Руки у него золотые - все умеет.