Гость из будущего. Том 4
Шрифт:
— А если ещё поехать и по городам Ленинградской области, — поддакнул будущий создатель «Поющих гитар».
— Да, подожди ты, Толя, с областью, — заворчал дядя Йося. — Дай с Ленинградом разобраться. Что скажешь, Феллини?
— Интересное предложение, — задумчиво пробурчал я. — Но так с кондачка, я ничего решать не намерен. Я хочу приехать домой, принять ванну, выпить чашечку кофе. Всё нужно как следует взвесить.
— Ну, конечно, — презрительно хмыкнул мой родственничек, — тебе предлагают 2 тысячи рублей за три дня, при средней зарплате по стране в 120 ?, конечно надо всё взвесить. Зла на тебя не хватает, Феллини. Ладно, пошли, там машина ждёт. Отвезём тебя домой, и искупаем в ванне.
—
— Звучит-звучит, — проворчал дядя Йося. — А ещё лучше звучит, когда в кармане звенит.
— А другие идеи есть? — буркнул я.
— «Аргонавты» или «Архимеды», — пожал плечами Васильев. — Можно «Авангард», можно «Весёлые ребята». Кинокомедия такая была в 30-е годы.
— Ты ещё назови «Добры молодцы», — язвительно заметил мой дальний родственник. — Или «Лейся песня». Нет, наш оркестр должен называться по-современному, то есть по-молодёжному. «Дикие гитары» — во названьице! Дарю.
— Если «Дикие гитары», то главный хит должен быть таким, — захихикал я и, остановившись около автостоянки, запел:
Мы кричим, мы бренчим и барабаним!
А кого в лесу найдем, а кого в лесу найдем,
С тем шутить не станем, на части разорвем!
— Чан-чан джа-ра-джа-чан, — изобразил я примерно соло на электрогитаре,
— Интересная музыкальная тема, — улыбнулся Васильев. — Почти как «Битлз».
— Кхе, — крякнул дядя Йося. — Нет уж, нам такой «Битлз» и даром не нужен. Нас из-за такого «Битлз» так за одно место прихватят, что мы фальцетом запоём. А если назвать оркестр — «Поющие гитары»? Вроде и звучит, и никакого поклёпа на наш советский строй?
— Интересное название, — кивнул будущий создатель «Поющих гитар». — Почему бы и нет?
— Пользуйтесь, дарю, — обрадовался мой дальний родственник, открыв переднюю дверцу новенькой «Победы», где нас уже поджидал водитель ленинградского такси.
От здания аэровокзала «Шоссейная», который позже переименуют в «Пулково-2», мы ползли по улицам вечернего города почти 40 минут. За это время от меня было получено окончательное согласие на участие в создании первого советского ВИА «Поющие гитары». Однако я сразу же предостерёг Анатолия Васильева, что мой приоритет — это кино, и в перспективе ему и остальным участникам коллектива придётся работать без меня.
— А вот за репертуар вы можете не волноваться, — сказал я, выйдя из автомобиля во дворе дома. — Репертуаром наши «Поющие гитары» я обеспечу на долгую и счастливую жизнь.
— Для начала неплохо бы заиметь песен 15–16, — скромно попросил Васильев.
— Феллини обеспечит, это я гарантирую, — хлопнул музыканта по плечу дядя Йося. — Кстати, у нас сейчас записано семь песенок, и нужно ещё девять штук для полноценного диска гиганта. Мой деловой партнёр с «Мелодии» по этому поводу уже дважды звонил. Потому что нашу маленькую пластиночку с песнями из «Зайчика» там, на самом верху, очень похвалили и одобрили.
— Девять штук? — пробурчал я, почесав затылок. — Давайте поступим так, завтра встречаемся на «Ленфильме», в павильоне №2, где-то к 12 часам. Я к этому времени напишу новый материал, а ты, Толя, соберёшь толковых ребят.
— Все девять штук? — присвистнул Анатолий Васильев.
— Нет, восемь с половиной, — хохотнул я. — Конечно девять. Есть у меня кое-какие идеи уже есть.
— А что буду делать я? — спросил мой деловой родственничек.
— Обеспечишь парней пропусками и горячим питанием, — ответил я, пожав руки своим попутчикам. — Потому что завтра работаем до первых петухов.
И в пятницу у нас будет лучшая концертная программа в Мире. Не хуже, чем у «Битлз» и «Роллинг Стоунз» вместе взятых.Затем я ещё раз помахал рукой дяде Йосе и Анталию Васильеву и вошёл в родной полутёмный подъезд. «Вот тут-то меня и можно хряпнуть по голове, — сразу подумалось мне, когда я поднимался на свой третий этаж. — Чует сердце, что именно здесь устроит засаду мой „черный человек“, мой странный гость из будущего. Ничего, ещё посмотрим кто кого? В конце концов, я не тот беззащитный Ян Нахамчук. Теперь в этой груди бьётся сердце совершенно другой личности».
На этих отважных мыслях я открыл своим ключом дверь коммуналки и переступил порог. И первым кто меня встретил — был черно-белый кот Чарли Васильевич Чаплин. Он вальяжно лежал посередине коридора и, лениво подняв голову, так же лениво мяукнул. «Странно, — подумал я, — раньше он так спокойно здесь себя не вёл. Ибо соседские дети очень любили нашего котофея потискать и покатать на игрушечном самосвале, чего Чарли Васильевич категорически не переваривал. И как только они приходили из „Детского сада“ кот в коридоре старался надолго не задерживаться».
— Смотрите, кто пришёл?! — вдруг крикнул Генка Петров, высунув свою рыжую голову из общей кухни. — Проходи, Феллини, ужинать будем!
— Здравствуйте, Ян Игоревич, — неожиданно вежливо поздоровалась со мной соседская дочка Анюта. — Проходите к столу.
— Здравствуй, Феллини, — из крайней комнаты около совмещённого санузла вышла мама Анюты, Галина Васильевна, которая на всех моих фильмах работала костюмером. — А у нас перемены. Семье Юрия Иваныча выдали квартиру в новостройке, а эти молодые обалдуи расписались и теперь они наши соседи.
— Хорошо хоть не алкашню какую-нибудь подселили, — улыбнулся я и пролепетал, — поздравляю.
К сожалению, кроме хороших новостей, которыми мы обменивались сидя за общим кухонным столом, оказалась и одна плохая. Пенсионерка тётя Саня, бабушка Анюты, которая почти год не вставала с кровати, три дня назад умерла прямо во сне. И я подумал, что таков высший порядок вещей — одни женятся, другие уходят в мир иной, а третьи только-только начинают делать первые шаги. И кстати, соседке Галине Васильевне, которой недавно исполнилось всего 40 с небольшим, теперь можно было бы и выйти замуж. Жилплощадь отдельная имеется, у дочери своя семья, а кот Чарли Васильевич хоть и живое существо, но судя по моим наблюдениям — мало разумное. Чуть что не так — либо громко мяукает, либо фурит прямо под дверь, чтобы значит мы, люди, не расслаблялись.
— Тут по киностудии слухи поползли, дескать ты теперь с Гайдаем на «Мосфильме» работаешь, это правда? — спросил меня молодожён Генка, когда от вкусного наваристого борща мы перешли к чаю с картофельными шаньгами.
— В какой-то мере — да, — кивнул я, поразившись скорости распространения информации. — Вчера и позавчера помог Леониду Иовичу отснять львиную долю одной киноновеллы о жизни советских студентов. А сегодня утром из-за дождя мы не сняли ни… кхе, ничего.
— А какой он «Мосфильм»? — заинтересовалась Анюта.
— Больше «Ленфильма» в четыре раза, — ответил я. — Соответственно и гораздо богаче. У Москвы совсем иные возможности для съёмки настоящих масштабных кинокартин. Однако рядом чиновники из «Госкино», рядом высокое начальство и сильнее пресс, который давит на режиссёров и сценаристов. В этом смысле в Ленинграде больше свободы творчества.
— А ещё нашему директору кто-то нашептал, что ты остаёшься работать в Москве, — огорошила меня Галина Васильевна. — Он по этому поводу собрал небольшое совещание, и я думаю, что именно поэтому Юрий Иваныч получил квартиру, а Геннадию дали комнату.