Гувернёр

– Забудь об этом, – посоветовал Альбус и, прошептав «Люмос», сунул палочку в щель между картиной и стеной. – Надпись должна быть на уровне человеческого роста, иначе бы Фламель просто не сумел бы записать. Луи, ты понимаешь, что одно неверное движение, и меня прижмет картиной к стене?

– Я держу, – не очень уверенно успокоил Луи. – Только быстрее, прошу тебя, я не смогу одной рукой держать раму, а другой стрелять заклятиями по посетителям.

– Женщина, которая стояла левее, сказала кому-то, что видела, как моего сына уводил какой-то мужчина, – лепетал Скорпиус, почти осушив уже третий стакан воды. – Кровинушку мою похитили!

– Не волнуйтесь, – уже устав от компании истеричного гея, протянул начальник охраны. – Сейчас посмотрим запись с камер наблюдения и все выясним.

Скорпиус чуть не подавился водой.

«Твою мать, камеры!» – мысленно простонал он.

Интересно, что увидят на экране? Мирную экскурсию и двух идиотов, воюющих с огромной картиной?

– А знаете, хрен с ним, с ребенком, мы еще усыновим, какие наши годы! – воскликнул Скорпиус, забив последний гвоздь в гроб своей «гениальной» идеи.

Охранники одновременно повернулись к нему и подозрительно прищурились.

– Покажите-ка документы.

Паспорт Скорпиус принципиально не носил, тихо ненавидя свою фотографию. Ситуация усугублялась с каждой секундой.

«А как бы поступил папа на моем месте?» – снова задумался Скорпиус.

– Мой отец узнает об этом! – крикнул он, не думая, ответив на свой же вопрос.

– Документы, – прорычал бритый наголо начальник охраны.

«Хорошо, а как бы второй папа поступил на моем месте?» – не унимался Скорпиус.

Подумав секунду и представив Виктора Крама в подобной ситуации, Скорпиус, искренне надеясь, что у друзей дела обстоят лучше, сжал руку в кулак и с силой впечатал его в челюсть охранника.

– Семь, – протянул Альбус.

– Да не семь, а уже сорок пять, – в ужасе сказал Луи, заколдовав очередных туристов.

– Нет, семь – это число. Число Фламеля.

Луи аж встрепенулся.

– Точно?

– Абсолютно, – пропыхтел Ал. – Приподними картину, я вылезу.

Просочившись между картиной и стеной, Альбус, наконец, распрямившись, едва не охнул от боли, которой отозвалась поясница.

– Что теперь?

– Бежать надо, – хрипло сказал Луи. – Ах да, и забрать этого короля драмы.

– А что с маглами? – поинтересовался Альбус.

– Так оставь, себе дороже.

* *

Час спустя

Опустив покрасневшую руку Скорпиуса в миску с ледяной водой, Луи, едва сдерживая улыбку, полез в аптечку за эластичным бинтом.

– Ну что ты ржешь? – прошипел Скорпиус, придерживая руку.

– Да ничего, Рембо, ничего, – усмехнулся Луи. – Ну какого черта ты с кулаками на них полез?

– Виктор всегда говорил, что лучше ударить раз в челюсть, потом под дых, а потом снова в челюсть, чем махать палочкой и кричать «Остолбеней!».

– Виктору можно так делать, – настоятельно сказал Луи. – И мне можно так делать. А тебе – ни в коем случае.

– Чего это? – нахмурился Скорпиус.

Луи осторожно высунул его руку из воды и, опустив на махровое полотенце, пояснил:

– Ты нежный слишком.

– Чтооо? – ужаснулся гувернер.

– Посмотри на себя. Ты такой…хрупкий что ли.

– Чтооо?

– Короче, дрыщ ты, – хмыкнул Ал, сев на соседний стул.

– Не дрыщ, просто… ну не твое это, – выкрутился Луи. – Вот зубы заговаривать – твоя суперспособность. А мордобои, тем более на трезвую голову, совсем не твое.

– Уж слишком ты смазливый. Если б Луи заклятием охрану не уложил на лопатки, мы бы играли твои вторые похороны, – добавил Альбус. – Скажи спасибо, что ушибом отделался.

Поджав губы, Скорпиус молчал все то время, что Луи бинтовал ему руку.

– А идея с монгольским дедом была неплохой, – все-таки буркнул он.

– Угомонись уже, – прикрикнул Луи. – Главное, что добыли эту хренову пропорцию.

– Это выходит «22/7»? – поинтересовался Скорпиус. – Двадцать два литра родниковой воды на семь литров слез феникса?

– Двадцать две капли воды на семь капель слез, – скрипучим голосом гаркнул Фламель. – Двадцать два литра в тебе тупости, а семь литров – самоуверенности!

Чайник закипел, обещая скорый кофе. Усталые алхимики, ну, или просто зельевары-самоучки, снова посидели пару минут молча, сверля взглядами то чайник, то Фламеля, то листок с пропорцией. Пока Луи, отложив аптечку, не задал весьма актуальный вопрос:

– А где слезы феникса взять-то?

– В Лютном переулке, – преспокойно ответил Альбус. – В других местах просто так не продадут, нужно разрешение, справка из больницы Святого Мунго, членство в Гильдии Целителей и остальные заморочки.

– А ты откуда знаешь?

– Кто хоть раз продавал что-то нелегальное в Косом переулке, знает все тонкости покупки любых дефицитных товаров.

– Я догадываюсь, откуда такие познания, – протянул Скорпиус. – Но хрен с этим. Если достать слезы феникса и следовать пропорции, то это – последний этап нашей жижи бессмертия.

– С чем я вас и поздравляю, олухи, – хмуро произнес Фламель, скрестив руки на груди.

====== Маленькое коварство гениального алхимика ======

Судя по тому, как легко и быстро Альбус достал слезы феникса, в Лютном переулке его знали не понаслышке. На вид этот сверхважный ингредиент ничем не отличался от обыкновенной воды, однако, стоило Луи отмерить семь капель слез феникса и влить их в отдельную посудину с двадцатью двумя каплями родниковой воды, как всю бывшую метамфетаминовую лабораторию заполнил противный дымок нежно-золотого цвета. Когда же образовавшуюся в результате смесь добавили в побулькивающее зелье, взрыва, на удивление, не последовало.

Зелью оставалось кипеть на слабеньком огоньке, если верить дневнику алхимика, еще пятнадцать дней, до приобретения темно-винного цвета. Казалось бы, больше сложностей возникнуть никак не может, но на Шафтсбери-авеню никогда не было спокойно.

– Вам почти по тридцать лет, – спокойно говорил Луи, сидя на диване между Скорпиусом и Альбусом. – Вы далеко не дети. Почему вы ведете себя как идиоты?

– Потому что один из нас идиот, – произнес Ал. – И я даже знаю кто.

– Очень самокритично, Альбус, – прошипел Скорпиус.