Гувернёр

– Что такого случилось, что вы подняли такой ор, что я с больницы вас услышал?

– Твой кузен хочет слинять.

– Просто поинтересовался, когда ориентировочно мы закончим, чтоб я знал, когда паковать вещи.

– Звучит, как попытка бегства, нет? – усмехнулся Скорпиус. – Правильно, не дай Бог папа-мракоборец узнает, что ты наркоту толкаешь и грабишь русские музеи.

– Считай это заботой моего папы-мракоборца, – огрызнулся Ал. – Твой-то проявил заботу в виде оплаты твоих похорон.

– Вы оба нормальные? – ужаснулся Луи, зарядив по подзатыльнику каждому. – Ну что случилось такого, что вы готовы друг друга поубивать?!

Скорпиус стиснул зубы и перевел взгляд на стену, сделав вид, что его очень заинтересовал узор на обоях.

– Он был двуликим школьным другом, – напомнил Скорпиус.

– А ты ранимая двенадцатилетняя девочка, чтоб столько лет об этом помнить? – вскинул брови Луи, полностью переквалифицировавшись из хирурга в психолога. – Ал, парируй.

– Он бросил меня, после того, что я для него сделал! А он, между прочим, сидит здесь и творит всякие глупости только благодаря тому, что я нашел на оккультном сайте сомнительный ритуал воскрешения.

– Слышь, чернокнижник, ты много на себя берешь. Ты, Скорпиус, не злорадствуй, тоже хорош. Ненавидите друг друга? Да, пожалуйста. Но не вмешивайте меня, я не могу уйти с работы и сидеть дома, ждать, пока вы устроите бытовую поножовщину из-за того, что один на другого косо посмотрел.

Бывшие друзья промолчали, демонстративно друг от друга отвернувшись.

– Луи, не надо нас сводить, – произнес Ал. – Как только все получится, мы сами разъедемся.

– Да дело же не в том, что вы разъедетесь, а в том, что вы так и не научились общаться после глупой ссоры.

– Я не буду отвечать, – хмыкнул Скорпиус, закинув ногу за ногу. – Психолог из тебя хреновый.

Луи не собирался спорить, прекрасно зная, что Скорпиус прав, но и слушать очередные ссоры, а вернее вопли в гостиной, не хотелось. Не говоря уже о том, что оборотень чувствовал себя некой стеной между войной эдакого «добра» и «зла», и поди разбери, кто из этих двоих скандалистов является «добром», а кто его антиподом.

– Белобрысый туповат, – заметил портрет алхимика, ставший уже полноправным жителем квартиры.

– Да, есть немного, – согласился Луи, когда его соседи разошлись по комнатам.

– А другой тоже туповат.

– Иначе бы судьба их не свела.

– Но голоса у них…клянусь бородой Мерлина, моя дорогая Перенелла кричала тише, а от ее голоса стаканы лопались!

– Ну да, – рассеяно протянул Луи, не слушая ностальгические бредни Фламеля.

– Слушай, сынок, – слишком уж по-доброму произнес алхимик, когда Луи уже засобирался уходить. – А организуй-ка мне портрет милой Перенеллы.

– Мистер Фламель, вы не в отеле. Здесь мало того что не «все включено». Здесь «все выключено».

Фламель поджал губы.

– А если мы заключим сделку?

Луи закатил глаза.

– Мистер Фламель, вы – портрет. Что вы можете мне предложить? – саркастично протянул он.

– Я так сплочу этих двух идиотов, что ты их друг от друга не оттащишь. А ты добудешь портрет милой Перенеллы.

– И как вы это сделаете?

– Согласен?

Луи, понимая, что он в очень даже выигрышном положении, махнул рукой. Мол, делайте, что хотите, господин великий алхимик.

На морщинистом лице Фламеля отразилась улыбка, впервые, за все время. Не зная и не желая знать, что так обрадовало его, Луи поднялся в свою спальню, оставив портрет в гостиной, на законном месте.

– Расчистите местечко для красавицы Перенеллы, – злорадствовал алхимик, откинувшись на спинку кресла, изображенное на заднем плане портрета.

Альбус Северус Поттер частенько забывал о том, что он не человек. Мельчайшая деталь, казалось бы, которая совершенно не мешала сыну прославленного мракоборца наслаждаться полноценной жизнью: иметь семью на другом континенте, честно работать на благо наркокартели, гнать в подвале эликсир вечной жизни, быть хорошим сыном, братом и внуком, а главное, тщательно скрывать правду о себе.

Один из плюсов его нечеловеческой сущности – низкая потребность в сне. Спал Ал в среднем раза два в неделю, сохраняя при этом бодрость и удивительное отсутствие сонливости, из-за чего соседи, даже Фламель, порой ему завидовали. В эту дождливую июньскую ночь, он как раз спал, после четырех ночей бодрствования, поэтому утро встретил ну совсем как человек.

Откинул будильник, перевернулся на живот, полежал «буквально пять минуточек», которые внезапно переросли в лишние полтора часа, и, когда организм наконец-то отказывался засыпать, открыл глаза.

– Какая белобрысая сука снова курит у меня под дверью?! – прорычал Альбус, почуяв тяжелый запах сигарет «Richmond».

Резко вскочив с кровати, Ал, рывком дернув дверную ручку, высунулся в коридор.

Запаха не было.

Зная характер Скорпиуса, Ал сразу понял, что тому не составило труда ночью прокрасться к нему в спальню, выкурить там полпачки сигарет и тихонько уйти, оставив тяжелый дым витать по комнате.

И только когда Ал с остервенением открыл окно, чтоб проветрить, шестое чувство заставило его осмотреться и проснуться окончательно.

– Не понял.

Комната была не его.

Комната принадлежала Скорпиусу.

Вон на стуле его «похоронный» серый свитер, который он никому и никогда не давал. Вот на столе проклятые сигареты. На стене у стола – огромный постер Эми Уайнхаус, его фаворитки в мире музыки.

– Совсем не понял, – протянул Ал и потянулся к «похоронному» свитеру, словно желая убедиться, что он настоящий.

И тут же отдернул руку, отнюдь не испугавшись свитера.

На бледном предплечье красовалась цветная татуировка.

– Нет, нет, нет, – шептал Ал, роясь на захламленном столе в поисках зеркальца.

Зеркальца не было. А нужно ли оно вообще, если Ал прекрасно знал, у кого в этом доме есть татуировки, кому на глаза может спадать светлейшая косая челка, чья комната может пахнуть сигаретами, кто может бережно хранить «похоронный» свитер.

От судорожных поисков Ала оторвал вежливый стук в двери.

– Да, – ляпнул Альбус, и тут же оторопел.

В комнату ворвался он сам, тот Альбус Северус Поттер, которого он видел каждый день в зеркале, тот Альбус Северус Поттер, чья фотография была знакома по каждому из трех паспортов с разными именами в них. Окончательно убедившись в том, что волей чьей-то глупой шутки утро не задалось, настоящий Альбус, засевший в хрупком теле малфоевского наследника, рухнул на кровать и закрыл глаза.