Хозяйка Кара-Шимского леса

– - Пошто от меня внуков прячешь! Не сегодня-завтра на пулю человечью наскочу и наследников не увижу!

Марушке вроде как и деваться некуда. Махнула она лапой и подумала: будь что будет, семь бед -- один ответ. Правда, попросила Лепарда и отца своего, чтобы только они пока глянули. Те согласились и всю стаю на охоту спровадили.

Лепард, когда увидел детей, посмяк сразу. На уродливого волчонка, с копытцами который, ошалелыми глазами уставился, лапы у него подкосились, а в голове чего-то там звякнуло, хрустнуло, и перед глазами круги кровавые поплыли. Так бы и грохнулся оземь, но Марушка поддержала. Шало она на подсобу бросилась и бочком к нему притиснулась.

Отдышался чуть волк-отец и давай скулить да выть:

– - Говорил тебе, на мясное нажимай, а ты чего?! Вот они, твои корешочки! Вот она, любимая сурепка! Дожились! Без клыка зарезала! Ну, спасибо... Какой я теперь вожак! Точно шубу по лоскутьям разнесут!

– - Может, обойдётся, а?
– - робко спросила Марушка.

– - Да уж куда там!
– - лапами голову обхватил и давай причитать: -- Как теперь волкам в глаза смотреть?! Засмеют, ославят на всю округу!

– - Никто не узнает...

– - Чео? Совсем спятила?

Дед Хват и слова не проронил. Долго он смотрел, как волчата друг с дружкой на мягкой подстилке играют. А на уродливого волчонка мельком разве что глянул и больше не смотрел.

Марушка виноватая такая стоит, от стыда под землю готовая провалиться, так и ждёт, что ей и волчатам страшный приговор отец объявит.

Потом Хват, не глядя, на уродливого волчонка указал и коротко обронил:

– - Это чтобы не было.

У Марушки точно всё внутри оборвалось. Материнское сердце сжалось. Глянула она на свою маленькую дочку: та на животике лежит, копытца вытянула, головку на взрослых задрала, глазищами большими то на одного посмотрит, то на другого, и реснишками длинными хлопает, хлопает... Так чудно, у других волчат глазёнки ещё не прорезались, а она моргает и смотрит наивно и ласково, и будто тайну какую-то знает...

– - Не дам...
– - тихо сказала Марушка и чуть не плача взмолилась: -- Папа, не надо... не торопись, может, вырастит и нормальная волчица будет. Зубы есть, и значит, ум у неё наш... Голова-то волчья! Всё наладится, -- с мольбой просит, заглядывая то Лепарду, то Хвату в глаза, и по шёрстке слёзы текут...

– - Нет, -- уже с раздражением бросил Хват.

– - Лепардушка, ты хоть заступись! Твои это дети!

А тот голову угнул, отвернулся, глаза прячет и обронил тихо:

– - Не мои это щенки...

Марушка на него полыхнула ненавистным взглядом и вдруг в одно мгновение преобразилась -- напряглась вся, на всей шкуре шерсть вздыбилась и волнами пошла. Волчица клыки оскалила и как рявкнет:

– - Не дам! Моя это дочь! И меня рвите тогда!

Хват с Лепардом опешили, впервые Марушку в страшном гневе увидели. Лепард, видать, испугался, что Марушка его никогда не простит, ну и на сторону жены встал. Стал он машинально соображать, как волчонка заслонить, и вдруг его осенило:

– - Помнишь, отец, зимой Хозяйка приходила?

– - Это которая?
– - не понял Хват.

– - Ну, ещё на человека похожая, маленькая только.

Хват вроде как вспомнил, а всё равно не сознаётся.

– - Иволга прилетала...
– - подсказывает Лепард.
– - А потом раз -- и Хозяйка...

– - А-а!
– - дошло наконец до Хвата. Тотчас же хлопнул себя лапой по лбу и говорит: -- Вон оно что! То-то она говорила, что детей у вас больше не будет.

Марушка успокоилась уже и говорит:

– - Папа, она не так сказала. Она говорила, что другие у нас дети будут. Она, когда прощались, и мне эти слова повторила.

– - Пусть и так, всё едино, -- раздосадовано махнул лапой Хват, малость в раздумье постоял и добавил: -- Значит, конец нашему волчьему роду.

– - Папа, она не о погибели говорила, она сказала -- другие...

– - Всё едино.

Лепард не отступается:

– - Так и я говорю! Другие -- это...-- замялся, подбирая слова, и выпалил: -- Может, расцвет грянет!

– - Да уж куда там! Горазды вы, молодёжь, мечтать. Откель вам что знать! Вот в наше время волки были -- богатыри! А потом всё снижение, снижение...
– - Хват поворотился, раздумчиво на дочку посмотрел и говорит: -- Так ты, дочерь, вроде как с ней в знакомстве была, ходили вместе?

– - Мы дружили...
– - тихо сказала Марушка.

– - Дружи-или, -- передразнил Хват и назидательно выпалил: -- Вот так-то с высшими силами заигрывать. Обязательно жизнь исковеркают. Как ни крути, а не ровня мы им. Эксперименты на нас ставят, опыты. Неспроста эта Хозяйка на человеков похожая, может, от них и заслали. Спокон веков между людями и волками вражда идёт. Не видела разве, что они с собаками делают? Клоунов налепили и рады-радёшеньки. Эдак нашу волчью кровь изуродовать!

– - Я в хорошее верила, -- с дрожью в голосе сказала Марушка.
– - А Хозяйка, оказывается, посмеялась надо мной.

Старику вдруг жалко стало дочь, посмотрел он ещё раз на уродливого волчонка, махнул лапой и говорит:

– - Ладно, пускай остаётся. Придумать надо что-нибудь... Вот так задача!..

Лепард предложил от стаи волчат на время скрыть. Сказал: дескать, надо на то нажимать, что, мол, слабые волчата, и всё оттого, что хворь страшная в логово забралась. А потом наплести, что после тяжёлой болезни волчата еле живы остались. Мать с отцом дненощно над ними тряслись и выходили-таки... Но -- только странное с ними произошло... Что-то с ними не так... Наследила всё-таки окаянная болезнь, наследила...

Словом, всё на болезнь решил спихнуть. Мол, вины нашей нет, а это всё фароба неизвестная, от которой и уберечься никакой волк не умеет. Однако старый Хват мудро рассудил, что негоже соплеменников за нос водить.

– - Всякий минус можно на плюс переправить, -- учил он.
– - А то и на жирный плюс, если постараться.

На следующий день собралась вся стая, и Хват торжественный к волкам вышел. Глянуть на него, и сразу ясно: что-то необычное случилось.

– - Братья и сёстры!
– - торжественно возгласил Хват.
– - Великий дар снизошёл на наш род. Теперь счастливо и в сытости заживём! Волчата необнакавенные народились -- настоящее чудо. Особенно одна волчица... Испокон веков в волчьем племени большей радости не было. Беречь волчаток надо пуще обычных, более чем себя самого. Так мне Хозяйка сказала. Помните ту, которая к нам зимой иволгой прилетала?

Вокруг сразу загалдели: дескать, помним, а как же. Как её забыть, столь жути нагнала!

– - Во-во, знаете вы и то, что полюбила она мою дочку, нашу первую волчицу. Только Марушку к себе допускала, а теперь она лично ко мне приходила и советовалась со мной. Сказывала, что раз в тыщу лет так одаривает... И если уж на нас выбор пал, и спросит строго, случись чего.

– - Не дадим в обиду, жизнь за них положим!
– - чуть ли не хором грохнули волки.
– - Показывай уже!

– - Сразу они, наверно, не понравятся... Тут особое зрение нужно, внутреннее... Им смотреть надо, тогда и в истинном свете откроется...