Императрица Мария. Восставшая из могилы

– Хорошо, – вздохнула Маша, прижавшись к нему плечом. – Коля, а почему все-таки до Волги отступали?

– Ну, дорогая моя, это целая история, в два слова не расскажешь. Да и хватит на сегодня. Катюха, смотри, уже третий сон видит, а мы с тобой все полуночничаем. Давай укладываться. Утро, как известно, вечера мудренее.

Николай даже не догадывался, насколько он прав.

Наутро Маша предложила пойти погулять. Середина сентября была довольно теплой. Николай накинул на плечи шинель, а Маша надела душегрейку. Они пошли на свое любимое место на берегу Шитовского Истока. Николай понимал, что продолжение разговора неизбежно, но предпочитал пока молчать. Маша же наслаждалась лесом, чистым воздухом, синим небом и осенним солнцем. Было еще почти лето, листва даже не начинала облетать с деревьев, а лишь слегка пожухла. Она старалась насладиться каждым мгновением единения с природой, близости любимого, как будто предчувствуя, что все это скоро закончится.

Они, как обычно, присели на увале над рекой. Николай расстелил шинель и привлек ее к себе, но Маша, выставив локоть, отстранилась.

– Что ты хочешь от меня, Коля? – спросила она.

– В смысле? – Он стал целовать завитушки волос у нее за ухом.

– Коля, не надо, не сейчас. – Она отстранилась. – Ты прекрасно все понимаешь. Ты старше, намного старше, как выяснилось, ты умнее, и ты подталкиваешь меня к принятию решения. Ты хочешь, чтобы я возглавила Белое движение?

– А почему нет?

– Коля, милый, мне девятнадцать лет! Я мира не знаю, меня… нас как монашек воспитывали, в замкнутом мирке: Зимний – Царское – Петергоф – Ливадия – «Штандарт». Мы больше ничего не видели! С лета пятнадцатого года добавился Могилев, когда ездили в Ставку к папа?. Там хотя бы можно было гулять по городу, заходить в магазины. А в Царском – только парк. Общение – фрейлины, офицеры Сводного полка, морские офицеры на «Штандарте». И все, Коля, понимаешь? Все!

– Думаю, что за последние полтора года ты сумела неплохо познакомиться с миром, причем порой в самых отвратительных его проявлениях, – возразил Николай.

– Я не очень умная и ленивая. Думаешь, почему меня дразнили Тютей?

– Это неправда!

– Самая умная была Татьяна!

– Ты достаточно умна, прекрасно образована, талантлива – ты великолепно рисуешь! Кстати, я где-то читал, что левой рукой?

– Да, и левой, и правой.

– Ага, тогда у тебя оба полушария головного мозга развиты одинаково! – восхитился Николай.

– Ну и что? – удивилась Маша.

– Ну, это хорошо! Ты сочетаешь в себе таланты и правшей, и левшей. Кроме того, у тебя великолепная память – ты же помнила по именам всех слуг, солдат охраны и в Александровском дворце, и в Тобольске! Имена их жен и детей! У тебя есть очень важное качество – ты легко сходишься с людьми, причем вне зависимости от их положения в обществе. Да что там, к тебе с уважением и приязненностью относились даже комиссары! Я же сам видел – ты смогла расположить к себе даже Авдеева с Юровским! А солдаты охраны? Помнишь Скоробогатова?

– Кого? – удивилась Маша.

– Скоробогатова! Я не помню, как его зовут. Он нес тебе пирог на день рождения, а его поймали.

– А, это такой молоденький солдатик! Помню. Он, кажется, был влюблен в меня.

«И не только он», – подумал Николай.

– Господи! – вдруг испугалась Маша. – Надеюсь, его не расстреляли?

– Нет, только отстранили от службы. А помнишь тот случай в феврале семнадцатого, когда именно тебя взяла с собой Александра Федоровна, когда вы обходили солдат, оставшихся охранять дворец? Разве нет? Не самую умную Татьяну, а тебя!

– Да они все корью тогда болели и встать не могли! Кроме меня!

– Я думаю, не в этом было дело. Вряд ли Татьяна помнила имена чуть ли не всех солдат лейб-гвардии Сводного полка, как помнила их ты. А когда вы переезжали из Тобольска в Екатеринбург, кого взяли с собой твои родители? Никогда не задумывалась, почему именно тебя?

– Господи, Коля, ты все притягиваешь за уши!

– Ничего подобного! Все, кто тебя знал, написали в своих воспоминаниях, что помимо спокойного нрава и кротости ты обладаешь достаточно твердым характером и целеустремленностью. Тебе достаточно поставить перед собой цель, и ты будешь идти к ней неуклонно. Разве нет?

– Кто это написал?

– Анна Вырубова и Юлия фон Ден.

– Боже, – ахнула Маша, – Аннушка, Лили, как я могла забыть о них! Они живы?

– Живы, наверное, если написали воспоминания. В моей истории обе дожили до шестидесятых годов. За границей, разумеется. Но сейчас, по-моему, обе в России.

– Значит, я умная, талантливая, целеустремленная и общительная. И ты считаешь, что этого достаточно? А где же харизма? Ты ведь говорил, что белым не хватает именно харизматичного лидера?

– Ты молодая и красивая! – засмеялся Николай. – Это самая лучшая харизма! Особенно в мужском мире!

– Ты думаешь? – искренне удивилась Маша.

«Господи, какой она, в сущности, еще ребенок», – подумал Николай.

– Маша, ты не представляешь, какой всесокрушающей властью над мужчинами может обладать красивая женщина! Да они на цырлах будут скакать вокруг тебя!

– На чем? – не поняла Маша.

– На цырлах.

– Что это такое?

– А черт его знает, бабушка так говорила.

– Коля, не чертыхайся, пожалуйста.

– Не буду, извини. Есть еще один фактор. Ты не обижайся на меня за то, что я тебе сейчас скажу. Политика – дело грязное и циничное, и ты это скоро поймешь. Сантиментов она не признает.

– Ты о чем?

– О том, что, как это цинично ни выглядит, в твою пользу будет работать даже твое сиротство.

– Что?!

– Да, да, я же сказал: не обижайся. Для всех них за тобой будет стоять твоя погибшая семья. Если кто-то и смог бы в другой ситуации сказать что-либо против, то в этой будет молчать, особенно если напомнить им о долге, присяге и так далее. Их просто будет угнетать чувство вины. Ведь они все предали твоего отца!

– Коля, но это же ужасно! Я не смогу так!

– Сможешь! Я буду рядом.

Маша медленно повернулась к нему, обеими руками взяла его за лицо и, не отрывая взгляда от его глаз, произнесла:

– А это даже не обсуждается, ни при каких условиях! Коленька, я теперь не смогу без тебя, вообще не смогу, никогда и никак. Ты всегда будешь рядом!

Она отвернулась. Помолчав пару минут, улыбнулась, как только она умела, уголками губ, и спросила:

– Значит, цель? С учетом твоих знаний и опыта не думаю, что ты ставишь передо мной цель только возглавить Белое движение. Коля, ты хочешь, чтобы я стала императрицей?

– А почему нет? Чем ты хуже Елизаветы Петровны или Екатерины Великой?

– Коля, когда они вступали на престол, первой было тридцать два года, а второй – тридцать три! Не девятнадцать же?

– Я буду рядом!

Маша задумалась.

– А как же акт о престолонаследии императора Павла?

– Ну, милая, тому минуло немало лет!

– Но до сих пор он соблюдался!

– Соблюдался, но в обычных обстоятельствах, а сейчас они чрезвычайные! К тому же он не закрывает женщине путь к трону совсем.