Императрица Мария. Восставшая из могилы

– Коля, – Маша посмотрела ему прямо в глаза, – а ты большевик?

– Нет, хотя в той жизни, в будущем, был членом КПСС – так с сорок шестого года стала называться партия большевиков. Я не большевик, я скорее сочувствующий, но далеко не по всем вопросам.

– КПСС – что это?

– Коммунистическая партия Советского Союза.

– А что такое Советский Союз? – последовал логичный вопрос.

– Это государство, которое образуется в двадцать втором году на территории бывшей Российской империи. Ну, кроме Польши и Финляндии.

– А… – хотела что-то спросить Маша, но Николай перебил ее.

– Каждый мой ответ о будущем будет вызывать твой новый вопрос. Давай все-таки вернемся к настоящему, это важнее. Ты спросила, почему победили большевики. Какими бы они ни были, но они смогли предложить народу ясную и простую программу, в результате реализации которой каждый получал, что хотел. В упрощенном виде это выглядит так: земля – крестьянам, фабрики – рабочим, мир – народам. Они вышли из войны, сути которой народ не понимал, они…

– Как это не понимал? – возмутилась Маша. – А защита Отечества?

– А от кого мы его защищали? Благородная цель помощи сербам работала только в начале войны, потом о ней забыли. Патриотический подъем тоже был хорош в начале. Если бы война была скоротечной, то все эти факторы сработали бы, но она затянулась. Миллионы мужиков были одеты в солдатские шинели и отправлены на фронт, при этом никто не потрудился им объяснить, за что они должны умирать. Защищать Отечество? Но на него никто не нападал! Тогда за что? За Черноморские проливы? Франция, Англия и Германия имели ясные цели в этой войне – передел мира! И в экономическом, и в политическом, и в территориальном аспектах! А Россия? За что воевала Россия? За веру, царя и Отечество? Вере никто не угрожал, царю – тоже, а об Отечестве хорошо разглагольствовать, когда у тебя дома в деревне твои близкие не пухнут от голода! Народу эта война была не нужна! Я два года провел в окопах, я знаю!

Маша подавленно молчала. Мир ее ценностей рассыпался у нее на глазах. Не верить Николаю она не могла, и возразить ей было нечего.

– Итак, – продолжил он, – большевики дали мир. Какой ценой и надолго ли, это второй вопрос. Но из войны Россия вышла, и в этом плане большевики свои обещания сдержали и нужные очки заработали.

Вторым декретом советской власти стал декрет о земле. Россия – страна крестьянская, свыше восьмидесяти процентов населения – крестьяне. Земельный вопрос назрел давно, но его либо не решали, либо пытались решить, ничего не меняя. По сути, загоняя проблему в угол. Больше всех сумел сделать Столыпин, но после его смерти реформа забуксовала. Большевики же решили просто – отнять и поделить. И опять попали в точку. И обеспечили себе поддержку миллионов крестьян! Лозунг был уж больно красивым: отнять помещичью землю и раздать ее крестьянам! О том, что это даст всего не более 0,4 десятины на мужскую душу при дефиците в разных губерниях до семи-одиннадцати десятин, большевики знали, но умолчали. Если мне не изменяет память, то на долю крестьян в шестнадцатом году приходилось до восьмидесяти девяти процентов пахотных земель, а в Сибири – сто процентов! Другой вопрос, что наделы крестьянские были слишком малы, не более трех десятин на мужскую душу в центральных губерниях, а на юге России и того меньше. Слишком большая плотность населения. При переселении в Сибирь крестьянам давали по пятнадцать десятин на мужика! Так что раздел помещичьей земли ничего крестьянам не дал, и в этом большевики их просто обманули.

– Но ведь рано или поздно крестьяне должны были это понять?

– Когда поняли, было уже поздно. Большевики приступили к физическому уничтожению крестьянства. Мало того что в мировой и Гражданской войнах наибольшие потери пришлись именно на крестьян, так потом продразверстка, когда у крестьян отнимали хлеб, голод двадцать второго года, коллективизация, раскулачивание, под которое попало немало середняков, и, наконец, голод начала тридцатых годов. В результате доля крестьянского населения сильно сократилась: кто умер, кто, бросив все, подался в город, а кто – на лесоповал. Так что лозунг «Земля – крестьянам» – это самая большая ложь социалистической революции. Но сработало! Красиво глаголить большевики умели!

Что же касается рабочих, то быстро выяснилось, что лозунг «Фабрики – рабочим» нельзя понимать буквально. Фабрики и заводы национализировали, и они стали государственной собственностью, но при осуществлении рабочего контроля над производством с помощью месткомов – местных профсоюзных комитетов. В их функции входила как непосредственная защита прав рабочих, так и вопросы социальной сферы, дисциплинарные, бытовые вопросы и многое другое. Председатель месткома входил в так называемый треугольник, состоящий еще из директора и секретаря партийного комитета. С определенного момента все эти трое были членами партии. Рабочих, свою главную опору, большевики обмануть не могли, поэтому социальные вопросы в их интересах были решены: восьмичасовой рабочий день и все прочее. Был принят и кодекс законов о труде. В массе своей рабочие и боролись не за собственность, а за нормальные условия труда и жизни.

Ну и, наконец, отменой сословий и всех сословных ограничений большевики обеспечили огромным массам низших слоев населения социальный лифт.

– Что? – не поняла Маша.

– Социальный лифт, то есть возможность получать соответствующее образование и занимать должности, ранее им недоступные.

– А разве сейчас этого нет?

– Ну, примеры есть, конечно. Адмирал Макаров, например, был сыном матроса, генерал Корнилов из крестьян, отец генерала Деникина дослужился из солдат в майоры, мой командир полка генерал Болдырев тоже из крестьян. Но подумай, сам факт того, что мы их сейчас перечисляем, говорит о том, что это скорее исключение, чем правило. А большевики сделали это правилом. Поэтому крестьяне и рабочие встали на их сторону – они просто сражались за лучшее будущее для своих детей. За возможность для них покинуть покосившуюся избу или тесную вонючую рабочую казарму и добиться чего-то большего в жизни. Вплоть до управления государством.

– Но это же невозможно! Коля, я слышала, как кто-то из охранников в Екатеринбурге повторил слова Ленина, сказав, что и кухарка у нас будет управлять государством! Но это же невозможно, этому надо учиться!

– Ты стала жертвой испорченного телеграфа. Охранник, скорее всего, даже не читал и не слышал Ленина, а просто перевел его в доступной для него форме. Ленин же сказал: мол, мы и кухарку научим управлять государством. Согласись, есть разница! И это вполне созвучно сказанному тобой. Кстати, если сам Ленин был потомственным дворянином и юристом по образованию, то с середины двадцатых годов и вплоть до пятьдесят третьего года страну возглавлял сын сапожника и преуспел в этом.

– Кто это? – заинтересовалась Маша.

– Сталин.

– Фамилии у них какие-то одинаковые: Ленин, Сталин.

Николай рассмеялся.

– Это не фамилии, а партийные псевдонимы. Настоящая фамилия Ленина – Ульянов, а Сталина – Джугашвили.

– Он что, грузин? – удивилась Маша.

– Грузин.

– Значит, социальный лифт… – задумчиво произнесла Маша. – Да, пожалуй, для простых людей это действительно очень важно. Не всем повезет родиться на Нижней даче в Александрии.

– Где? – не понял Николай.

– В Александрии. Это рядом с Петергофом, там была наша дача – Нижний, или Новый, дворец, я там родилась.

– А, да, – вспомнил Николай. – Александрия, это там, где дворец «Коттедж», знаю.

– Не только, там еще и Нижний дворец.

– Был, – вздохнул Николай, – он не сохранился.

– Почему? – удивилась Маша.

– Сильно пострадал во время войны, а потом его снесли.

– Какой войны?

– Великой Отечественной. Маша, если ты будешь задавать мне вопросы, то мы уйдем далеко от основной темы нашего разговора. А эта тема сегодняшнего дня, она насущна! О будущем я еще успею тебе рассказать, сначала надо разобраться в настоящем! Вот ты согласилась, что социальный лифт – это важно. А знаешь, что белые противопоставили этому желанию низов? Лозунг «Загоним быдло обратно в подвалы»! Как ты думаешь, нашел он поддержку у рабочих и крестьян?

– Боже, какой кошмар! Коля, ты должен знать, – Маша волновалась, – нас так воспитывали: никакой роскоши, никакого пренебрежения к прислуге. Я привыкла уважительно относиться ко всем – лакеям, солдатам, мастеровым. Понимаешь? У меня нет предрассудков, связанных с моим происхождением!

– Знаю, поэтому и говорю с тобой! – улыбнулся Николай. – Знаю, что ты не какая-то фря, а добрая, честная и чистая девочка.

Маша благодарно улыбнулась в ответ.

– Получается, белые проиграли из-за этого самого лифта, да?