Интервенция
Шрифт:
Чешские братья так прониклись рассказами Мясникова, что окрестили его Генералом, не погрешив против истины — он и был взаправдашним генералом в войске Петра III — и стали всячески помогать. Тут же распределили обязанности. Троица подпольщиков взялась за создание комитета, который должен был заняться рассылкой прокламаций по всей Чехии, Моравии и вплоть до Славонии (1). Найти нужных людей в селениях и поручить им раздувать пламя народного гнева. А также отбирать тех, кто успел послужить в армии, и отправлять в Рудные горы, в тайные лагеря, который брался устроить Тимофей Григорьевич. Он же обещал подготовить из этих людей костяк будущей мятежной армии. Деньги на это у Мясникова были.
Положение облегчалось тем, что Нивлт,
Общее выступление назначили на май 1775 года. Подготовка к нему ускорилась, когда накануне Рождества от Овчинникова из украинской части Речи Посполитой начали прибывать небольшие группы офицеров, в основном, знакомые казаки Мясникова. Все шло в соответствии с планом, начертанным еще в Москве царем-батюшкой. И как только он, еще даже не короновавшись и не решив вопрос ни с Катькой-изменщицей, ни с южной армией, смог так далеко заглянуть за горизонт событий?! Генерал не переставал восхищаться государевым даром предвидения. Ведь он даже смог заранее, не окунувшись в местные дела, предсказать трудности, с которыми столкнется его «чешский Пугачев».
Вышло по-евоному.
В январе по всей Чехии вспыхнули мелкие бунты крестьян, разрозненные, без общего центра устроения восстания, без ясного осознания целей и задач. Где-то крестьяне требовали от помещиков письменного отказа от барщины. Где-то просто грабили имения или церкви, а еще охотнее набрасывались на пивоварни. А где-то просто поорали, прошлись гурьбой до ближайшего городка, поцеловали закрытые ворота и разошлись. Эти стихийные выступления оказались неплохой завесой для тайных лагерей Генерала на севере и северо-западе Богемии, но они заставили правительство насторожиться, отправить комиссию для следствия и ввести в королевство Богемия кое-какие войска. В арсеналах была усилена охрана.
Второй проблемой стал религиозный вопрос. Гернгутеры, например, отвергали присягу, что плохо сказывалось на объединении. Кроме того, если сельская местность поголовно была заражена духом сектантства, то в городах хватало немцев и окатоличенных. Рассчитывать на их поддержку не приходилось. Наоборот, горожане скорее встанут на баррикады для защиты своих жилищ — Мясников насмотрелся на сей казус на первом этапе похода на Москву.
В-третьих, тройке лидеров комитета чешского братства не хватало единства. Нивлт был за то, чтобы попытаться договориться с властями. Мэр Слатина Жегак вынашивал сказочные планы тайного похода на Прагу армией из 36 тысяч крестьян — по три человека от каждой деревни и местечка Богемского королевства. А самый радикальный из троицы, Антонин Зайдель настаивал на ускорении вооруженного выступления.
В подготовительных мероприятиях промелькнул январь, почти весь февраль.В самом конце зимы события понеслись вскачь. Крестьянские выступления ширились. Масла в огонь добавляли известия из России, Речи Посполитой и Галиции, где развернулись настоящие сражения русинов с коронными войсками. От царя Мясников получил простое указание: если готов, начинай, не жди мая. Генерал был готов.
Стремительным броском заранее подготовленных групп были захвачены два арсенала, и в Рудных горах немедленно сформировались два богемских полка. Затем пришел черед серебряных рудников, и у Генерала появились приличные средства, чтобы кормить и обувать свою армию. Он выступил в поход в сторону замка Карлова Коруна близ Хлумека-над-Сидлиной, который осаждала тысяча бунтовщиков из ближайших окрестностей.
По дороге к войску Генерала присоединялись сотни и сотни крестьян — огромная толпа в кожухах и высоких меховых колпаках, вооруженных топорами и цепами. Приказам они подчинялись плохо, тащили по дороге все, что плохо лежит, но при должном управлении их буйную ярость можно с успехом направить в нужное русло.К замку опоздали. Разведка донесла, что прибывшие войска рассеяли мятежников, загнав в пруд и утопив под сотню селян. Пришел черед поквитаться и дать своим полкам почувствовать запах пороха и крови в реальном бою.
— Хватит прохлаждаться! — сердито гаркнул Генерал на сидевших за столом сподвижников. — Айда Машку австрийскую за вымя подергаем!
Мясников не был бы самим собой, если бы вывел в чистое поле свои полки и устроил регулярное сражение. Ну уж нет! Он был и остался мастером хитрых засад и нападений исподтишка. Даже имея трехкратное преимущество перед противником, решил действовать по привычке.
На первый раз не рискнул без пригляда отправить на дело «ватагу», как он прозвал созданный в его армии отряд для засад и лихих налетов. Конная группа с ним во главе обошла колонну марширующего цесарского полка и добралась до отставшего артиллерийского обоза.
— Вурст! — ткнул пальцем чех Ян в опрокинувшийся длинный узкий зарядный ящик на колесах.
Повозка лежала на боку. При падении она придавила несколько человек из орудийного расчета, выбравших на свою беду не хорошо идти, а плохо ехать. Зарядный ящик закрывала двускатная крыша в виде обтянутой кожей подушки. На этой штуке ездили верхом. Обоз из пяти таких ящиков на колесах встал, чтобы пушкари смогли помочь пострадавшим товарищам и продолжить движение.
— Причем тут вурст? — с раздражением откликнулся Мясников, прикидывавший, как бы половчее захватить пушки. — Вечно у вас, богемцев, одна колбаса на уме!
— Вурст! — упрямо повторил чех и попытался на ломанном русском донести свою мысль. — Артиллерийский колбаса есть названий зарядный ящик.
— У всего есть конец, и лишь у колбасы два! — отозвался Генерал немецкой поговоркой. — Сейчас мы эту «колбаску» как раз с двух сторон и прихватим.
Разделившийся пополам отряд стремительно атаковал пушкарей с фронта и тыла. Без единого выстрела пушки были захвачены со всем огневым припасом.
— У вас, ребята, есть два выхода, — развил свою шутку про колбасу довольный Мясников. — Или вы идете с нами и помогаете восставшему народу. Или развешу вас на деревьях, как вурст в коптильне. Что выбираете?
Артиллеристы приняли решение мгновенно. Поставили на колеса упавший ящик, перевязали пострадавших товарищей, пристроили их на крышах «колбас» и тронулись в путь, ведомые конвоем ватажников.
Теперь у Генерала был полный набор. В каждом полку, в отличие от цесарцев, имелся егерский батальон — страшная сила при правильном использовании. И свои пушки! Есть чем встретить гусар. Карателей, которым обещали легкую прогулку, ждали незабываемые ощущения. Крестьянский мятеж в Богемии превращался в серьезную войну.
Деньги есть кровь войны. Для войны нужны всего лишь три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги… Эти избитые выражения то и дело приходили мне на ум, пока я готовил будущий бросок на Варшаву.
Отложил дело до весны. Не из-за морозов и снега, а из жадности. Захваченные под Смоленском магнаты после должной обработки прониклись искренним чувством филантропии. Буквально мечтали поделиться со мной неправедно нажитым добром. А у них, что называется, в закромах было. Радзивиллы тянули на миллион. Чарторыйские, управлявшие государственными имениями, от них не отставали. Как и Жевуские, занимающиеся внешней торговлей. Но всех переплюнул Станислав Щастный Потоцкий, которого прихватил в Тульчине Ольшевский. Этот богатенький Буратино имел в год три миллиона дохода.