Испытание огнем

— Будет исполнено, господин, — девушка поклонилась и исчезла за дверями.

Алексей разлил по стопкам напиток лунного цвета из графина. Поднял свой и уставился на меня пристально, пока я не повторил его жест.

— За встречу!, — сказал Алексей и запрокинул в себя жидкость.

— За встречу, — согласился я с ним. Слегка охлаждённый анисовый напиток легко прокатился по пищеводу, не обжигая. Я взял с подноса небольшую кисть винограда и отправил пару сочных ягод в рот.

— Мы остановились на смене твоего имени, — аккуратно напомнил я.

Алексей как-то неопределённо вздохнул и занялся извлечением фисташек.

— На самом деле, это грустная история, которую я не хотел бы вспоминать в такой приятный вечер нашей встречи, — ответил Алексей. — Вернее, её часть с именем — самая простая.

— Кажется, Лёха, ты хочешь меня запутать. И у тебя уже почти получилось, — сказал я. Он как-то грустно усмехнулся.

— Моё имя у меня забрали. В тот самый день, когда ты нашёл меня у своего дома, я уже переродился. Ты не ослышался — я был мёртв. А теперь сижу здесь, с тобой.

Я не знал, что сказать. Он говорил это без драматизма, спокойно, как будто делился воспоминанием о дожде.

— Подожди, — сказал я. — Это что, шутка такая?

Он лишь усмехнулся, но в его усмешке не было ничего живого.

— Это было уже не важно, — ответил он. — Главное, что я теперь здесь.

Я почувствовал, как кожа на спине покрылась мурашками. Почему-то вспомнилось, как в армии один из бойцов рассказывал о мертвецах, что возвращаются, чтобы завершить незавершённое. Тогда мы смеялись, сейчас же было не до смеха.

От удивления у меня слегка приоткрылся рот.

Поэтому пользуясь случаем, забросил в него ещё пару виноградин — судя по всему, это был как раз тот самый момент, когда лучше жевать, чем говорить.

— Нет, это не шутка. В тот день умер твой армейский друг Алексей Викторович Громов. Меня вернуло к жизни одно...назовём его сверхъестественное существо, — с некоторой заминкой проговорил Лёха.

— И вернуло со своими целями. Других подробностей, извини, не будет.

В этот момент официантка внесла большой чайник с чаем, расставила перед нами пиалы, и молча ушла.

— То есть, когда я вёз тебя в спальнике кабины, ты...— начал я. Алексей разлил чай в каждую пиалу на две трети.

— Да, это уже было после моего воскрешения.

— Это объясняет твою регенерацию, как у ящерицы, — кивнул я. — К концу рейса и следов почти не осталось. Отличный чай, кстати.

— Было бы странно, если бы он был другим, — слегка улыбнулся Алексей.

— Но что мы всё обо мне? Как твоя жизнь? С той поры, как я вышел из машины и до вчерашнего звонка?

Я начал пересказывать незатейливую историю своей жизни до событий последних дней. Старуха в лесу, метка, ипотека, развод, Азар, амулет. Почему-то думал, что это займёт весь вечер — но нет, управился как раз к подаче плова. Никак устал меня слушать и дремал на соседней подушке.

— Что-то он не выглядит как плов, — с сомнением протянул я, глядя на исходящее паром блюдо.

— Попробуй — полюбишь, — еле заметно улыбнулся Алексей. Некоторое время мы молча наслаждались экзотичным восточным блюдом.

— Так тебя нужно теперь называть Ашот?, — спросил я, разливая чай по пиалам. — И откуда тебя знают те, сегодняшние уголовники?

— Это отдельная забавная история. — Алексей промокнул губы салфеткой.

— Так получилось, что с тех пор, как ты меня видел в последний раз, почти каждый день я держал в руках оружие. У меня началась своя война, о которой расскажу как-нибудь потом. Дни сливались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы — но я занимался одним и тем же. Отнимал жизни. В разных городах, в разных странах, на разных континентах. В одной стране, тут недалеко, почти по соседству, меня прозвали Ганшот. За то, что я практически никогда не промахивался и устранял цели с любого расстояния. Позже, когда жизнь столкнула меня с рядом криминальных боссов, они по своим каналам частично пробили моё прошлое и узнали это погоняло. Но для них, видимо, Ганшот было слишком сложно произносить. Его упростили в меру своих способностей. Вот так я и стал Ашотом. Те, кто смог выжить после наших недолгих встреч, знают меня под этим именем. И рассказывают знакомым какие-то подробности. В основном это их собственные страшилки, но иногда от этого есть польза. Вот, например, в эту комнату простым смертным с улицы попасть совершенно нереально.

— Так а настоящее твоё имя теперь какое? — решил уточнить я.

— Обычно его слышат только те, кому осталось жить пару секунд. Так что извини, Стас, но тебе ещё рано его узнавать.

Алексей медленно откинулся на подушки, сложив пальцы домиком.

— Стас, — произнёс он и в его голосе внезапно зазвучали нотки той самой армейской простоты, от которой у меня сжалось сердце. — Ты понимаешь, что оказался в центре этих огненных событий неспроста?

Я отодвинул пиалу и посмотрел Алексею прямо в глаза:

— Ладно, хватит ходить вокруг да около. Ты же не просто так пригласил на ужин. Выкладывай.

Он вздохнул, поставил чашку на стол и вдруг стал серьёзным — таким, каким я помнил его по армии, когда собирался сказать что-то важное.

— Ты вляпался в неприятную историю по самые уши. И если не разберёшься в ней быстро, всё закончится плохо. Для тебя.

— Я и сам догадываюсь, — провёл рукой по шраму на ладони. — Но что именно происходит?

— Если без лишних деталей — этот твой Азар набрал свою прежнюю силу, которой был лишён во время заточения. Он с каждым днём становится сильнее. Если раньше его последователям нужны были месяцы на ритуалы подпитки, то сейчас уже обходятся за пару дней. События развиваются слишком быстро.

Я почувствовал, как по спине табуном пробежали мурашки.

— И какое это имеет отношение ко мне?

— Самое прямое. Ты не случайно получил эту метку. Сказать, что ты был избран — это сморозить банальность, которая и так понятна. И не случайно Никак оказался рядом.

Пёс, услышав своё имя, насторожился, но не зарычал — будто ждал, что скажет Алексей.

— Твой дед Исмагил знает намного больше, чем говорит. Он пояснит. Тебе нужно найти алтарь и уничтожить его. Дед расскажет как. Ты найдёшь тайное место культа и всё сделаешь по инструкции деда.

Я помотал головой.

— Ты говоришь это так, как будто это всё очень просто. Кстати, не хочешь помочь по старой дружбе?, — спросил я, усмехнувшись.

Друг разлил остатки чая по пиалам.

— Нет, — ответил он и внимательно посмотрел на меня. — Это только твоя битва. Личная. Не сильно удивлюсь, если это и есть твоё предназначение. То, для чего ты родился.

— Давай не будем разжёвывать мне такие простые вещи, — с некоторым раздражением сказал я. — Так и скажи, что не поможешь в трудную минуту.

Алексей откинулся спиной на подушку и посмотрел на меня непонятным взглядом.

— Нет, Стас, извини. По своему долгу я с тобой уже рассчитался. Сегодня вечером, в семнадцать часов.

Мне стало немного не по себе, когда я вспомнил ту мясорубку, которая произошла за заброшенным бетонным заводом.

Алексей медленно перевернул пустую пиалу вверх дном, поставив её на стол с тихим звоном.

— Стас, ты не понял. Я не отказываюсь помочь. Я не могу.

Он провёл ладонью по лицу, и в этот момент я увидел в его глазах что-то, чего раньше не замечал — усталость. Не физическую, а ту, что накапливается за годы жизни.