Испытание огнем

Пиликает телефон входящим сообщением. От Алексея. «Каганка, персидский ресторан, через час. Столик заказан на Ашота». Что ж, ужин, действительно не помешает.

Интересно, туда можно заходить с собаками?

Глава 17. Ужин

Я припарковал «Калину» на тесной стоянке за персидским рестораном, аккуратно втиснувшись между дорогими иностранными автомобилями. Вышел, щёлкнул сигналкой и огляделся. Моя видавшая виды машинка явно не вписывалась в этот люксовый модельный ряд. Проходя мимо пары особенно привлекательных экземпляров остановился, пытаясь по слогам прочесть название производителя. Получилось не сразу. Вслух произносить такое не стал — опасался ненароком вызвать какого-нибудь демона.

Тёплый майский ветерок шевелил листья молодой липы у входа, смешивая их аромат с пряными запахами, струившимися из приоткрытых дверей. Заведение возвышалось перед нами как иллюстрация из "Тысячи и одной ночи". Оно напоминало расписной ларец: фасад был выложен бирюзовой плиткой с затейливыми персидскими узорами. Над входом висел медный талисман - хамса, чей глаз внимательно следил за каждым входящим.

— Ладно, дружок, пошли, — я приоткрыл дверь, и пёс тут же спрыгнул на землю рядом с машиной. Посмотрев на него, решил взять на руки. Так оказалось не очень удобно и я разместил его под мышкой. Естественно, головой вперёд. Тёплый живот Никака вздымался часто — видимо, пёс слегка заволновался от этих манипуляций.

У входа нас встретил швейцар в расшитом золотой нитью жилете, со стильно закрученными вверх усами и бородой, заплетённой в две косички.

— Простите, дорогой, но сегодня вечером нет ни одного свободного столика!

— Добрый вечер, — я попытался выглядеть уверенно, хотя чувствовал себя немного нелепо с псом под мышкой. — Наш столик заказан на имя Ашота.

Швейцар, до этого смотревший на меня с холодной вежливостью, вдруг расплылся в улыбке, словно я произнёс какое-то волшебное слово.

— Ах, господин Ашот! — Он почти поклонился, распахивая дверь с грацией циркового силача. — В этом случае для вас и вашего... необычного спутника все двери открыты!

— А с собакой можно? — я кивнул на Никака, который настороженно прижал уши.

Швейцар рассмеялся, сверкнув золотым зубом:

— Для гостей господина Ашота нет никаких ограничений! Хоть с голодным крокодилом заходите!

Войдя внутрь, я на мгновение ослеп. Десятки медных ламп, подвешенных на разной высоте, бросали блики на стены, покрытые фресками с охотничьими сценами. Воздух был густым от ароматов, которые я не мог опознать — что-то между жареным миндалём, древесной смолой и... возможно, миррой?

Под низкими арочными сводами виднелись диваны с горами пёстрых подушек — алых, изумрудных, цвета спелого граната.

Администратор с бородкой, закрученной в каком-то ультрамодном восточном стиле, бросился к нам, прижимая руки к груди:

— Салям алейкум, уважаемый гость! Ваш спутник...— он кивнул на пса, — возможно, предпочтёт подождать в нашем специальном...

— Он со мной, — твердо ответил я. — Нас ожидает Ашот.

Лицо дежурного менеджера расплылось в самой широкой и сладкой улыбке, на которую только были способны его мимические мышцы лица.

— Конечно, конечно! Прошу прощения, дорогой друг! — Он засеменил вперёд, распахивая перед нами тяжёлые портьеры из дамасского шелка. — Прошу следовать за мной в Шахиншах-оджагы!

Мы прошли через зал, где гости, развалившись на подушках, ели руками из общих блюд, обмакивая лаваш в золотистый наршараб. Нас обгоняли официанты с подносами, на которых дымились кюфта-бахш — тефтели в шафрановом бульоне — и фесенджан с гранатовым соусом, пахнущий как осенний лес.

Шахиншах-оджагы оказался полукруглым помещением с куполообразным потолком, расписанным созвездиями. В центре на возвышении из шелковых подушек восседал Алексей. Он был одет в ту же одежду, в которой я видел его недавно, но вместо пиджака на плечи был наброшен чёрный шелковый халат с едва заметной вышивкой — приглядевшись, я подумал, что это, скорее всего, стилизованные языки пламени.

— Наконец-то, — произнёс он, и голос его прозвучал как мёд, наливаемый в медный кувшин. — Я уж начал думать, что ты предпочёл поужинать в другом месте. Я оглянулся. Администратор успел тихо и незаметно исчезнуть.

Алексей хлопнул в ладоши и тотчас из тени вынырнула официантка в одеянии восточной танцовщицы с подносом. Пройдя лёгкой походкой к низкому столику в середине комнаты, она ловко расставила принесённые блюда. Это были хрустальный графин с жидкостью цвета лунного света, медная чаша с фисташками, обсыпанными золотой пудрой и большой поднос с фруктами.

— Ну вот, — он усмехнулся, и в его глазах — тех самых, которые я помнил синими, а теперь напоминали белёсый лёд на дне проруби — мелькнуло что-то знакомое. — Теперь, можно спокойно сказать, здравствуй, Стас. Давно не виделись. Садись, — Алексей указал на подушки напротив. —

Давно мы не делили трапезу. Помнишь, как в том рейсе на Новосиб ты кормил меня котлетками с пюрешкой? Рассаживайся поудобнее. Здесь кормят лучше, чем в нашей казарменной столовке. Или ты уже забыл, как мы с тобой гречневую кашу с тушёнкой делили?

Никак вдруг зарычал, глядя не на Алексея, а на пустую подушку справа от него. Шерсть на его загривке встала дыбом, образуя странные узоры, похожие на клинопись.

— О, ты привёл своего... питомца, — Алексей протянул руку к псу, но остановился в сантиметре от его морды. — Интересно, ты знаешь, что он видит то, чего не дано видеть тебе?

— Давай пока оставим разговоры о животных. Мы слишком давно не виделись, чтобы начинать встречу с обсуждения питомцев, — ответил я.

— Да, возможно ты прав, Стас, — согласился Алексей, внимательно рассматривая меня. — Сколько лет прошло с нашей последней встречи?

— Чуть больше десяти..

— Ты практически не изменился, Стас. Выглядишь совершенно так же.

— А вот ты, Лёха, стал абсолютно другим человеком. Встретил бы случайно — мог бы и не узнать, — аккуратно заметил я. — Даже называть тебя просто Лёхой как-то неудобно. Выглядишь как самый настоящий Алексей Викторович.

По губам товарища скользнула еле заметная улыбка.

— Ты прав, Стас. Время сделало меня совершенно другим человеком. Иногда даже не совсем уверен, человек ли я вообще. И, кстати, вот уже десять лет я не Алексей Викторович. Я удивлённо уставился на своего друга.

— Так получается, ты сменил имя? Поэтому тебя некоторые называют Ашот?

Алексей (или уже Ашот, я пока не понимал как его называть) хлопнул в ладоши.

Из-за дверей в комнату проскользнула девушка в полупрозрачном одеянии и склонилась в почтительном поклоне.

— У вас есть чай, достойный встречи старых друзей? — спросил он.

— Конечно, господин Ашот. «Панда Данг» может подойти к вашему случаю?

— Отлично, это то, что нужно,— ответил официантке мой друг. — Неси чайник. Скажи повару, что хочу угостить друга сябзи пловом. Пусть постарается.