История дьявола

И даже прозвище главы эссенов, «Учитель праведности», перекликается с именем Ахура Мазда, называвшегося «Истиной — Справедливостью», и еще больше укрепляет нас в мысли, что вероучение эссенов представляло собой иудаизм, обратившийся к своим истокам и с отвращением отвернувшийся от эллинистически и «коллаборационистски» настроенного духовенства [680] . Иудеи, позаимствовав у вавилонян схему Бытия, могли с таким же успехом перенять у маздаизма дуалистскую концепцию Бог—дьявол.

680

Такая же мысль посетила Бернара Тейсседра, которую он развивает в своем труде Naissance du Diable, где он приводит доводы в пользу того, что еврейские рукописи Мертвого моря отражали маздеистскую теологию.

Следует отметить, что мысль вполне закономерная, хотя и опасная, ибо маздеизм отличается от иудаизма эссенов. И различие состоит в апокалиптической направленности иудаизма. Для маздаистов мир замыкался на имманентной божественной сущности, и космическое время, или Зурван, сглаживало противоречия между антитезой Бог — Ахура и Ариман — дьявол. Понятие Зурван было неизменным и вечным, тогда как время, в представлении эссенов, должно было когда-нибудь непременно кончиться, что едва не произошло на самом деле в 31 году до н.э., когда в Иудее случилось мощное землетрясение, которое унесло тридцать тысяч человеческих жизней, разрушило большинство зданий в Кумране и вызвало пожар; уверенные в том, что настал час страшного суда, эссены бежали в пустыню [681] , где они со все нараставшей тревогой стали ожидать конца света. В отличие от кумранских отшельников, персы никогда ни о чем подобном даже и не задумывались.

681

Некоторое время спустя эссены возвратились в Кумран. См. работу де Во (de Vaux) Archaeology and the Dead Sea Scrolls.

У нас не вызывает сомнения, что именно из маздаизма заимствована концепция дьявола — противника Бога, которая, как мы смогли убедиться, была изначально чужда иудаизму. Однако заимствование произошло в тот момент, когда над еврейским народом нависла угроза потери национальной самобытности вначале из-за порабощения, а затем в результате проникновения эллинизма, навязанного римскими захватчиками. Когда евреи, отчаявшись когда-нибудь вернуть утраченную независимость, уже решили, что Бог отступился от них, эссены провозгласили себя последними правоверными представителями своего народа, исповедовавшими Тору и еврейское благочестие. А концепция дьявола была взята из маздеизма в основном по политическим мотивам.

В какой-то момент эссенам понадобилось во что бы то ни стало найти и заклеймить врага Богом избранного народа. Так, эссены обратились к дьяволу маздеизма. Но весь парадокс заключается в том, что они назвали его вовсе не Ариман, а дали ему имя, под которым он известен в Месопотамии: Велиал, — производное от Бела или угорского Ваала. И их можно было понять, ибо в Иерусалиме ему был воздвигнут грандиозный храм. Он был такой большой, что когда Иегова созвал верующих, которые поклонялись Ваалу, то в городе «не осталось ни одного человека, кто бы не пришел» [682] . Так древний бог вавилонян, создатель всего сущего, бог плодородия, громовержец и покровитель воинов был проклят кумранскими отшельниками, охваченными первородным ужасом.

682

II книга Царств, X; 21, The New English Bible.

«Будь проклят, Велиал, За враждебные помыслы, За злые козни. Будь проклято все его воинство духо За гнусные намерения, За нечистые помыслы, Ибо они пришли из царства тьмы» [683] .

Именно в Персии следует искать истоки дьявола. Освобожденные Киром иудеи избежали влияния религии ненавистных вавилонских поработителей. Дьявол иранца Заратустры не смог бы столь вольготно расположиться на берегах Мертвого моря, если бы ему не расчистили путь, что и сделали в основном жители Месопотамии, и в частности, вавилоняне. Ибо не только схему Бытия и Десять заповедей позаимствовали иудеи, они переняли у жителей Месопотамии еще и понятие греха, неразрывно связанное с искуплением, а также отождествили женщину с силами зла, то есть с дьяволом, что, как мы видели, довлело над обитателями Междуречья.

683

Свиток «Устав войны», IQ M, XIII; 3—5.

Ни один человек на свете добровольно не признает совершенной им низости или гнусности, а свалит всю вину на великого Обвинителя. Во времена вавилонского пленения евреи оказались в том же положении, что и униженные царские подданные. Общая беда объединила людей разной веры. Жители Месопотамии ссылались на бесчестье, которое сопровождало их народ со дня сотворения, призванного облегчить участь матери Создателя. Евреи же обращались к внешним факторам, но для тех и других грех был един. Если иудеи утратили свою независимость, то это произошло, как уверяли пророки, за то, что они прогневили Всемогущего и в одностороннем порядке расторгли союз с ним. Но возникает вопрос: если евреи пали жертвой, то чьей? Конечно, дьявола! Освобожденные иранцами от вавилонского пленения, израильтяне не переставали удивляться тому, что иранские боги оказались ближайшими родственниками небожителей, которым они сами поклонялись, или же персидские божества были весьма расположены к ним, ибо само значение имени Элохим говорит о двойственности Всевышнего [684] , тогда как иудеи исповедовали единобожие.

684

Парадокс настолько очевидный, что никто его уже не замечает, на что обратил внимание Эдгар Алан По (Edgar Allan Рое) в «Украденном письме». Автор указывает, что каждому, кто знаком с семитскими языками, известно, что имя Элохим буквально означает «боги», а строфа Бытия (1; 3) «Wayyomer elohim yehi or wahyehi-or» должна читаться как «Боги сказали: да будет свет. И стал свет». Впрочем, в работе Б. Ланга (В. Lang) Yahve seul — Origine et figure du monotheisme biblique. Concilium 197, 35—64, приводятся доводы, доказывающие появление монотеизма после Исхода.

Итак, иранское влияние возникло на основе дружбы. И сыну своего единственного верховного бога Ахура Мазда персы дали отвечавшее чаяниям евреев имя Митра, то есть «контракт», заключенный одновременно с заветом, а может быть, и раньше. И этот бог по имени «Контракт» стал залогом мира на долгие века. Он стал почти мессией, глашатаем Нового завета. Как случилось, что евреи не позаимствовали у иранцев их дьявола, виновника всех бед на земле, каким был Ариман, истинное воплощение Зла?

Влияние Месопотамии было замешано на ненависти, что проявилось в той символической роли, которую отвели здесь женщине. В мифологии Месопотамии любая женщина, даже носившая столь легендарное имя как Иштар, — и совсем неважно, что она была богиней, — представляется мегерой, с хитростью использующей преимущества своего пола для обольщения прекрасных благородных девственников — мужчин, как, например, Гильгамеш. И в Ветхом завете — в особенности во времена пленения — роль женщины настолько принижена, что упоминание о ней почти исчезает со страниц небиблейских священных писаний, где авторы называют ее едва ли не ошибкой природы [685] . Проникновение женоненавистничества в иудаизм, заимствованное из мифологии Месопотамии, проходило особенно гладко еще и потому, что митраизм исповедовал мужское братство и мужской кодекс чести, исключавший при этом всякое женское начало. Оставалось лишь написать Бытие и свалить на Еву всю вину за первородный грех.

685

Между тем следует сделать исключение для знаменитой Юдифи — героини древнезаветного апокрифа Книги Иудифи (но небиблейского происхождения и, следовательно, избежавшей влияния эссенов). Это патриотическое произведение появилось именно в эпоху царствования Навуходоносора. Книга Иудифи была, возможно, последней, где говорилось о женском героизме с таким же пафосом, как на страницах Ветхого завета.

Грех, искупление, женоненавистничество, дьявол — вот какой обширный набор «товаров» предложил иудаизму Восток. Именно на «восточном базаре» и нашли все необходимое эссены, а в последствии и ученики Иисуса. Если считать два тысячелетия долгим периодом в истории человечества, то дьяволу была обеспечена долгая жизнь.

15 ДЬЯВОЛ В РАННЕМ ХРИСТИАНСТВЕ, ИЛИ КАК БЫЛА НАРУШЕНА ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННАЯ СВЯЗЬ

Противоречия в рассказе об искушении Иисуса в пустыне. Новый завет и странное распространение явления под названием «одержимость», о котором ни разу не упоминается на страницах Ветхого завета. О том, как святые отцы расходились во мнениях о происхождении и дальнейшей судьбе дьявола. Об отсутствии в раннем христианстве объяснения, как Сатана превратился из ангела в нечистую силу, когда люди еще не знали, что такое Зло. Религиозные теории, ереси и диску сии между ранними христианами о злом духе; церковные постановления и насильственные меры, предпринятые для решения спорных вопросов в первые четыре века христианства.

«И ушел Иисус вслед за Святым Духом в пустыню, чтобы испытать дьявольское искушение», — говорится в Евангелии от Матфея (IV; 1—10) [686] Проведя сорок дней и ночей без еды, он почувствовал голод. Искуситель приблизился к нему и произнес: «Если ты на самом деле Сын Божий, преврати эти камни в хлеб», — на что Иисус ответил: «В Писаниях сказано: не хлебом единым жив человек, а словом, слетающим с божественных уст». Пришлось дьяволу привести его в Святой город и поднять на кровлю храма. «Если ты Сын Божий, — произнес он, — прыгай вниз, ибо в Писаниях сказано: «Он доверит тебя ангелам, и они подхватят тебя под руки, чтобы ты не ушиб ноги о камень». Иисус ответил: «В Писаниях также сказано: «Ты не станешь испытывать терпение своего Бога и повелителя».

686

Новый завет состоит из четырех Евангелий (от Матфея, Марка, Луки и Иоанна), Деяний Святых апостолов, двадцати одного Послания, Апокалипсиса. — Прим. переводчика.

«Дьявол привел Иисуса на самую высокую гору и, указав на открывшиеся его взору государства, сказал: «Все, что ты видишь, будет твоим, если не будешь упрямиться и покоришься мне». Однако Христос ответил: «Уймись, Сатана! В Писаниях сказано: «Ты поклонишься мне и будешь славить имя мое».

Всем известная встреча Иисуса с дьяволом дает пищу для размышлений, ибо она произошла сразу после противоречивой по своей сути сцены крещения Иисуса: нам прекрасно известно, что крестились в те далекие времена только эссены. И нам пришлось бы причислить Иисуса к этой религиозной секте, если бы она упоминалась в Новом завете. Кроме того, крещение у эссенов считалось обрядом, искупающим первородный грех, а применительно к Иисусу, рожденному земной женщиной от Святого духа, то есть, согласно современной теологии, в результате беспорочного зачатия, оно было бы не только бессмысленным, но, пожалуй, кощунственным.

Нам неизвестна цель пребывания Иисуса в пустыне, а в синоптических Евангелиях [687] слишком много несоответствий и расхождений, чтобы сделать какой-то вывод. Например, в Евангелии от Матфея говорится о том, что попытка искушения Иисуса имела место по окончании поста, в то время как в Евангелиях от Марка и от Луки указывается, что Иисус подвергался искушению во время поста. А в Евангелии от Иоанна об искушении вообще нет ни строчки. И только Евангелия от Матфея и от Луки описывают тройственный характер искушения, в то время как в Евангелии от Марка о нем даже не упоминается. Вот так-то.

687

Евангелия от Матфея, Марка и Луки называются синоптическими, ибо, если расположить их в колонки, можно обнаружить совпадения и сходства. Греческое слово synopticos в переводе с греческого языка означает «общий вид». — Прим. переводчика.