История дьявола

Необходимо отметить, что некоторые апологеты христианской религии, такие как уже известный нам святой отец Тациан, внесли свой вклад в доктрину гностицизма [759] . Возможно, это было его ошибкой, которую повторили другие философы, но, что еще хуже, некоторые Евангелия (в те времена их насчитывалось больше четырех, ибо еще не был принят декрет Геласия [760] , например, Евангелие от Иоанна включало чисто гностические сентенции. Именно на его страницах можно прочитать такие слова Иисуса: «Я не буду с вами больше говорить, ибо приближается повелитель этого мира». Это означало, что Иисус признавал верховенство Сатаны над нашим миром и все, что утверждали гностики, было правдой! Как известно, Евангелие от Иоанна едва ли избежало цензуры папы Геласия.

759

«Tatien». Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990.

760

Геласий I (492—496 гг.) — папа римский. — Прим. переводчика.

Так, наиболее известный и, безусловно, самый типичный из гностиков философ-еретик Маркион [761] выдвинул во II веке идею о том, что истинного воплощения Иисуса в земном существе вовсе не было, и, следовательно, он не был распят на кресте и не принял мученическую смерть, а вместо него казнили кого-то другого. На страницах нашей книги невозможно изложить основополагающие принципы гностицизма ввиду их сложности и большого числа вариантов, предлагаемых разными философами. Среди авторов можно назвать таких теологов, как Карпократ, Василид, Валентин. Каждый из них имел свою философскую школу, и чтобы привести перечень основанных гностиками сект и перечислить выдвинутые ими идеи и теории, не хватило бы и целой энциклопедии. Однако мы все же должны обратить внимание на один неопровержимый факт: очень скоро последователи Павла усмотрели в гностицизме еще более опасного врага, чем «язычество», ибо он зародился в том же чреве, что и христианство.

761

Теолог (85—180 гг.), имел много последователей. — Прим. переводчика.

И эта опасность представлялась особенно серьезной еще и потому, что сам основатель церкви Павел дал возможность гностикам усомниться в его учении. Не сам ли Павел признал за Всевышним «оплошность», состоявшую в том, что Бог послал на землю Иисуса, придав ему облик грешного человека? Другими словами, на Иисуса легло пятно! Иисус стал жертвой Сатаны! Прощай, концепция незапятнанного Создателя! Теперь уже не до его божественной сущности! Можно представить, какое негодование охватило Климента Александрийского, когда Василид выдвинул эту идею. Однако в текстах Павла гностики смогли найти другую брешь: ибо именно Павел обрек плоть на вечное проклятье своим заявлением: «Ни кровь, ни плоть не унаследуют царство небесное».

Вплоть до V века гностики не давали спокойно спать отцам церкви: если бы они приняли концепцию дьявола гностиков, то обрекли бы себя на вечную головную боль, а понятия греха и искупления не стоили бы и медного гроша. Большое число проповедников гностического толка, претендовавших на роль мессии, во главе с Симоном Магом [762] , которого посетил Иисус в Самарии, вывели наконец из терпения отцов раннехристианской церкви. Противоядие против учения гностиков было тем более необходимо, что те же люди, которых отцы церкви считали своими союзниками, как, например, заклятый враг Рима, мятежный предводитель второго антиримского восстания Симон Бар-Кохба [763] , поначалу благоволивший к христианам, а затем объявивший себя истинным мессией, подвергал христиан в Палестине зверским пыткам до тех пор, пока они не отрекались от своей веры и не проклинали Иисуса. И даже ученики Иоанна Крестителя, объявившие о пришествии Иисуса, признали себя злейшими врагами христианства. И гонители христианства оказались живучими! Последователи Симона выступали со своими проповедями еще в III веке, а последователи Иоанна Крестителя «дожили» до начала XX века.

762

Основатель сирийско-самаритинской секты гностиков (I век), его отождествляли с волхвом Симоном, претендовавшим на роль мессии. — Прим. переводчика.

763

В переводе «сын звезды».

Борьба велась с переменным успехом, и мы многого бы не узнали, если бы не такие отцы церкви, как Иреней, Ипполит или Эпифаний, которых не раз пытались сломить, предавая анафеме и запрещая христианам слушать проповеди или читать их труды. Следует отметить, что за время борьбы против такой «чумы», какую являл собой для христианства гностицизм, были вписаны многие страницы в религиозные книги по всей империи от Александрии до Эфеса и израсходовано немало риторического пафоса. И продолжавшаяся на протяжении пяти веков борьба закончилась победой, ибо гностицизм в конце концов почил в бозе и едва ли не был забыт навсегда, если бы случайно в Египте в 1945 году не была обнаружена библиотека, насчитывавшая шестьдесят уцелевших от цензуры трактатов гностиков. По значению эта находка не уступает открытию еврейских рукописей Мертвого моря.

«Если гностицизм и взял верх, — справедливо заметил Марсель Симон [764] , — то это произошло из-за своеобразия христианства, ослабленного синкретизмом». Для раннехристианской церкви оказался неблагоприятным тот факт, что гностики ничем не рисковали: их никогда не подвергали гонениям, ибо они были слишком близки к имперским религиям. У них были все шансы победить.

Однако недаром гностиков прозвали чумой! Впрочем, расколы и ереси возникали на протяжении всей истории христианства. Первый глубокий раскол в христианском мире произошел по вине Антиохийской школы, основанной священником из Александрии Арием, вступившим в конфликт со своим епископом по поводу божественной сущности Христа. Высланный из Александрии, Арий распространял по всему Средиземноморскому бассейну идеи, крамольные для так называемых правоверных христиан. Арий проповедовал, что, согласно Ветхому завету, было время, когда Иисуса не было; Христос пришел после Отца, создавшего его из ничего; если Иисус и был Богом, то только второстепенным. Сын был единственным творением Отца, и «все остальное было непосредственно сотворено Сыном по воле Отца» [765] . Таким образом, рушилась вся христианская теология, прошедшая тернистый путь от древних ортодоксальных христианских верований. И, помимо всего прочего, почти исчезло понятие дьявола, поскольку последний был, как и все небесные создания, творением Иисуса.

764

La Civilisation de l’Antiquite et de christianisme. Arthaud, 1972.

765

«Arius, arianisme». Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990.

Можно представить, какое возмущение поднялось среди отцов церкви. Сам Константин руководил созванным в 325 году вселенским собором в Никее (к которому, надо заметить, западные христиане не проявили должного интереса, ибо им давно уже надоели распри в восточной и прежде всего в византийской церкви). И, по всей вероятности, Византию волновала не столько новая концепция дьявола, сколько новое толкование Иисуса, как известно, отодвинутого Арием на второй план. И всякий раз, когда возникали споры вокруг происхождения Иисуса, тут же пересматривалась позиция дьявола.

В те времена возникли и распространились другие еретические течения, такие, как, например, монархический адоптационизм, выдвигавший идею о том, что Христос не всегда располагал прерогативами божества, а был возведен в ранг Бога за свои заслуги посредством особого рода приобщения к Отцу. Основателем этой доктрины в Риме стал некий Феодот Византийский, прозванный «кожевником» [766] . Он утверждал, ссылаясь на евангельские тексты, и в частности, на Евангелие от Матфея, что Иисус начал творить свои чудеса лишь после «усыновления»: «Да будет прощение тому, кто злословит о человеческом сыне, но не простится тому, кто хулит Святого духа» (XII; 32). В Евангелии от Иоанна говорится также: «И вы решили меня убить, меня, человека, который глаголет истину» (VIII; 40). Оказавшись довольно живучей, эта ересь нашла последователя Феодота Византийского в лице другого Феодота, также из Византии, по прозвищу «банкир». Просуществовав вплоть до середины IV века, эта ересь оказала определенное влияние на концепцию дьявола. Понятие искупления, если о таковом вообще могла идти речь, значительно сузилось, и человечество оказалось игрушкой в руках Сатаны, точно также, как на заре своего существования.

766

В III веке возникло так называемое «монархическое» религиозное течение, сформировавшееся на основе раннехристианского учения партиципатизма, стоявшее также за пересмотр уже сложившихся взглядов об организации космоса. Его последователи назывались савелианами, по имени пресвитера Савелия, предположительно родившегося в Ливии. Савелиане оспаривали теорию Оригена, согласно которой существовало три божественные ипостаси: Отца, Сына и Святого духа. Как проповедовали савелиане, если Христос, согласно теории Оригена, отождествлялся с божественной сущностью, то он оказывался вовлеченным в страдания и крестные муки, что было совершенно недопустимым. Они стояли за единство божественной ипостаси, проявлявшейся то в Сыне, то в Святом духе. По их мнению, Отец и Сын были эманациями одного и того же Логоса. См. Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990. Marcel Simon. La Civilisation, de l’Antiquite et de christianisme. Arthaud, 1972.

Подобной ересью было также учение эбионитов [767] , имевшее много общего с раннехристианским адоптационистким течением. Отвергавшие школу Павла эбиониты, очевидно, считали Иисуса обыкновенным человеком и не признавали павликианской [768] концепции искупления.

Перечисляя распространенные на заре христианства всевозможные ереси, нельзя не упомянуть о преданных анафеме и подвергавшихся гонениям религиозных движениях первого столетия, начиная с учения Симона Мага, соперничавшего с Иисусом среди определенной части ранних христиан. Основатель сирийско-самаритянской секты симониан гностического толка, претендовавший на роль мессии, проповедовавший, что страсти Иисуса носили лишь мнимый характер, Симон отвергал все пророческие заповеди, считая их наветами возжелавших закабалить человечество ангелов, которым вовсе не были ведомы намерения Бога [769] . При всей несостоятельности его запутанной доктрины, в ней все же не нашлось места дьяволу, ибо здесь и речи не могло идти об искуплении, да и личность самого Симона была окутана мифами, как самого Господа Бога, чьи замыслы не смог бы разгадать никакой дьявол!

767

Вопреки утверждениям некоторых ученых, это название не имеет никакого отношения к общепризнанному еретику по имени Эбион и происходит от древнееврейского слова, означавшего «бедный умом», то есть «идиот». Епифаний Саламинский считал, что ересь эбионитов возникла на фоне движения эльсезаитов, зародившегося в Парфянском царстве. Этот вывод в наши дни оспаривается, что говорит о том, что пришло время вторично пересмотреть, ибо движение эльсезаитов было исключительно христианским течением эсенистского толка, которое возникло не в Парфянском царстве, а скорее всего в Вавилоне, завоеванном в те времена парфянами. Об этом движении стало известно, когда в 220 году Алкивиад Арамейский привез в Рим манифест эльсезаистов. Двадцать лет спустя об эльсезаистах упоминает Ориген, рассказывая о прибытии одного из основателей этой секты (Eusebe de Cesaree. Histoire ecclesiatique, VI, 38. The Loeb Classical Library).

768

Павликиане утверждали в VII веке, что существовало царство духовное (добра) и материальное, где балом правил Сатана, — Прим. переводчика.

769

Нам известна теология Симона Мага из высказываний Иренея («Adversus haereses», I, 16, 1) и Ипполита, который, возможно, цитирует полностью Apophasis megale, или Великое слово секты симониан. Описание симонианства Иренеем носит вторичный характер, ибо он использует более поздние источники.

К этому списку можно было бы еще добавить и происходившую от вавилонских эльсезаитов, то есть ведущую начало от мандеев, полухристианскую секту сабинов, тем не менее антихристианской направленности, то есть гностического толка, ибо слово «мандеизм» происходило от гностического понятия mandaje. Это весьма своеобразное религиозное вероучение черпало идеи из семитских источников Месопопотамии и Ирана. Ибо эссенизм ушел своими корнями в маздеизм, и сабины были эссенами дуалистского толка, практиковавшими крещение и свято верившими в то, что все вокруг было раз и навсегда поделено между Добром и Злом: на мир света, заселенный бесполыми божественными ангелами, и мир тьмы, ставший пристанищем злых духов женского пола.

Было бы ошибкой с нашей стороны утверждать, что это второстепенное еретическое движение делало погоду в раннехристианской церкви, которая была занята решением других, куда более насущных вопросов, чем сабины, которых еще называют христианами святого Иоанна Крестителя, провозгласившими себя последователями именно того пророка, кто крестил Иисуса! Однако брошенный в застенок Иоанн Креститель посылает гонцов к Иисусу, чтобы спросить его: «Ты и правда тот, кого мы все ждем, или же мы ждем кого-то другого?» Иисус не был для сабинов ни мессией, ни Сыном Божьим, в то время как еврейский бог Адонаи [770] считался среди них злонамеренным божеством [771] ! И, чтобы все это не выглядело бездоказательным, создавались Евангелия! Куда же отнести Сатану сабинов, поскольку сам Адонаи был злонамеренным божеством? И что делать с их дьяволом, который к тому же был женского пола?

770

Имя божества Яхве в Ветхом завете — Прим. переводчика.

771

Encyclopaedia Britannica, 1960. «Mandeisme, mandeen». Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990.