История дьявола
Шрифт:
Мы так никогда и не узнаем, что же на самом деле ответил Иисус, ибо его слова были записаны раннехристианскими книжниками, и уж они-то постарались вложить в них именно тот смысл, который хотели. Однако удивительным кажется еще и тот факт, что, отправившись незадолго до своего ареста в оливковую рощу, Иисус уже больше не ссылается на «нечистых духов» и прочее наследие религии Месопотамии, чтобы впервые отозваться о дьяволе в духе Ветхого завета:
«Симон, Симон, остерегись: Сатане выдано разрешение просеять всех
вас сквозь свое сито...» [706]
Мы видим в этих словах выражение концепции дьявола, изложенной, если можно так выразиться, в «первом Ветхом завете», и в частности, в Книге Иова (см. гл. 14). Эта ссылка на Сатану однозначно свидетельствует о том, что нечистый дух должен был выполнить особую задачу. И кто же, если не сам Бог, возложил ее на него? Дьявол больше не был предводителем шайки капризных нечистых духов, кочевавших по свету, словно бездомные бродячие псы. Он снова предстал перед нами исполнителем божественной воли. В своей высшей мудрости Бог ниспослал людям испытание в образе дьявола, а это ни в коей мере не соответствовало концепции эссенов. Однако именно с таким толкованием Сатаны мы встречаемся на страницах канонических Евангелий. Следует ли думать, что Иисус отказался разделить точку зрения эссенов на дьявола как злейшего врага Бога и всего человечества? Или же греческий просветитель Лука, безусловно, умевший отличать ветхозаветного Сатану от дьявола эссенов, приписал Иисусу эти слова, чтобы показать полную
706
Луки, XXII; 31. Эта ссылка на дьявола — единственная, которую можно встретить в синоптических текстах. Иоанн лишь раз ссылается на «князя сего мира», ибо он соответствовал чисто гностическому понятию: «Я вас больше не задерживаю, ибо приближается князь сего мира» (XIV; 30).
После загадочного ухода Иисуса [707] , Сатана, если можно так выразиться, вступает в период междуцарствия. И в том контексте, в каком его упоминает Павел в Деяниях апостолов в фантасмагорическом эпизоде продажи земли Ананием, у нас есть все основания полагать, что злой дух действовал самостоятельно, без какой бы то ни было подсказки со стороны Бога. В самом деле, когда Ананий не отдал всех денег, апостол Павел стал увещевать его следующими словами: «Как случилось, что дьявол лишил тебя разума настолько, что ты решился обмануть самого Святого духа и присвоить себе часть денег, вырученных от продажи твоей земли?» [708] После чего Ананий упал замертво. Так вот, обвинение Павел не имело под собой никакой почвы, ибо Ананий вовсе никого не обманывал: Святой дух никогда не вмешивался в дела, связанные с превращением личной собственности в общинную, и Сатана здесь был ни при чем.
707
После встречи в Галилее, по Евангелию от Матфея, или в Бетании, от Луки, и завтрака в Тибериаде, как упоминалось в Евангелии от Иоанна (эпизод с вознесением в Евангелии от Марка появился значительно позднее), Иисус и в самом деле исчез, однако, согласно евангельским рассказам, он остался на земле. И никто не знает, куда он ушел.
708
Акты, V; 3 —12. В рассказе Луки — автора Актов — жена Анания, как соучастница мужа в «незаконном присвоении» собственных денег, была также наказана Св. Павлом и упала замертво.
Однако в эпизоде, когда еврейские заклинатели попытались именем Иисуса исцелить одержимых, вновь появляются «злые духи» из Евангелий. Семеро сыновей непризнанного в истории первосвященника Скевы [709] , попытавшихся изгнать беса из одержимого, в ответ услышали слова, свидетельствовавшие о поистине странной осведомленности злого духа: «Иисуса знаю, и Павел [710] мне известен, а вы кто такие будете?»
Перед нами едва ли не пародия на демонологию александрийского толка, когда хитрые злые духи были в курсе всех «новостей». Они знали, кто такой Павел, и умели по каким-то известным только им признакам отличать настоящего исцелителя от самозванца, словно бактерии, которые «безошибочно определяют», где хороший врач, а где посредственный. Эпизод с незадачливыми заклинателями злых духов оказался таким показательным, что вся демонология была поднята на смех. Восточные религии действительно с большой неохотой воспринимали заимствованного у иранцев Аримана и когорту «крутых» демонов, пришедших к ним из Месопотамии. Но можно ли ждать большего от Луки [711] и Павла, которые не знали, что и делать после того, как Апостольский совет Иерусалима объявил Павла самозванцем и еретиком, сталкиваясь с общепринятыми взглядами на римскую концепцию учения Иисуса. Ни тот ни другой не ставили перед собой задачи пересмотреть концепцию Сатаны. Лука был скорее всего составителем текстов, нежданно-негаданно попавший в мифотворцы, а Св. Павел никогда не разбирался в теологических тонкостях. Приспособить Ветхий завет к новым веяниям оказалось для апостола далеко не простым делом, а те довольно скудные сведения, которые он почерпнул из учения Иисуса об эллинистических народах, населявших восточное Средиземноморье, не позволили ему пуститься в опасную авантюру, какой представлялась ему новая космогония. Так, Павел редко упоминал Сатану, например, когда отправлял к нему человека, совершившего аморальные «сексуальные действия», или когда произносил довольно банальные слова: «Сатана не должен властвовать над лучшей частью нашего тела». Нам так никогда и не узнать, считал ли Павел дьявола сподвижником Бога, получившим от него необходимые полномочия для того, чтобы подвергать людей испытаниям, или же он был всего-навсего заклятым врагом Всевышнего.
709
В список первосвященников (37—70 гг.) не вошло это имя (Joachim Jeremias, Jerusalem au temps de Jesus. Cerf, 1967). Очевидно, что непризнанный патриарх Скева и его семеро сыновей, заклинателей дьявола, были придуманы, как и многое другое, самим Лукой.
710
Один из апостолов, автор четырнадцати посланий. — Прим. переводчика.
711
Один из апостолов, автор Евангелия — Прим. переводчика.
И так продолжалось до тех пор, пока за дело не взялись святые отцы. Вначале они развернули кипучую деятельность по приобщению к христианской вере людей, исповедовавших другие религии, а затем, в IV веке, созвали всеобщую ассамблею епископов — Вселенский собор в Никее [712] .
Священнослужители были вынуждены решать не терпящий отлагательства вопрос о Сатане. Вначале епископы предложили считать дьявола главой темных сил, «божьим творением, другими словами, ангелом, стоявшим на самой верхней ступени небесной иерархической лестницы» [713] , что было, безусловно, следствием восточного или, вернее, иранского влияния, отразившегося на составе уже упоминавшегося в Книге Иова Небесного совета, в котором участвовал Сатана наравне с ангелами и архангелами. И, как утверждали святые отцы, он восстал против власти Бога, увлекая за собой низших по званию ангелов.
712
Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990.
713
Francois Bonifas, Histoire des dogmes de I’Eglise chretienne. Fischbacher, 1886.
Таким образом у ангелов были свои порядки. Ибо с первого взгляда было видно, что отцы церкви воспользовались предложенной Павлом иерархией, состоявшей из трех ярусов архангелов, серафимов и херувимов. И всем этим хозяйством заведовал главный архангел, которого Климент Александрийский [714] назвал просто Ангелом. Эта сложная система управления служила для того, чтобы приумножить число посредников между Богом-невидимкой и материей.
И тут же возникла новая, нерешенная по сей день проблема: что же стало причиной грехопадения провинившихся перед Богом ангелов? Вселенское зло? Однако оно существовало еще до Сатаны, и тот не нес за него никакой ответственности. Вопрос был поставлен, что называется, в лоб: если не дьявол придумал Зло, то кто же? Один из святых отцов, Тациан, усмотрев в такой постановке вопроса некоторый подвох, не разделил мнения других священнослужителей и посчитал, что развенчание Сатаны произошло после грехопадения человека, переместив, таким образом, решение проблемы в другую плоскость, что не дало положительного
результата, ибо «как могло случиться, что дьяволу удалось уговорить человека свернуть с пути истинного, если сам Сатана еще морально не пал?» [715] И мы можем запутаться в бесконечной казуистике. В самом деле, Иероним [716] относил ниспровержение Сатаны к периоду времени между сотворением человека и его грехопадением [717] .714
Климент Александрийский он же Тит Флавий (150—215 гг.) — один из отцов церкви, использовавший античную философию для разработки догматов христианства. — Прим. переводчика.
715
Francois Bonifas, Histoire des dogmes de I’Eglise chretienne. Fischbacher, 1886.
716
Христианский отшельник (348—420 гг.). — Прим. переводчика.
717
Francois Bonifas, Histoire des dogmes de l’Eglise chretienne. Fischbacher, 1886.
Однако проблема все же не была до конца решена, ибо по-прежнему оставался открытым вопрос об истоках Зла, которое заставило Сатану ступить на неправедный путь. В IV веке Лактанций, один из известнейших полемистов константинианской эпохи [718] , вновь попытался решить эту проблему, подойдя к ней с другой стороны. Он приписал падение Сатаны чувству зависти, которую тот испытывал отнюдь не к человеку, а к Сыну Божьему Логосу [719] . В самом деле, Логос был не просто сыном, а первенцем, таким же всемогущим, как сам Бог: Сатана почувствовал, что отодвинут на второй план. «Он почернел от зависти, ибо его опередил Сын Божий, и для восстановления попранных прав он восстал против Всевышнего, за что и был изгнан с небес» [720] . В этом вопросе Лактанций приблизился к догмату гностиков о разделе мира между светом и тьмой, ибо утверждал, что «созидательная божья воля опиралась на взаимодействие двух антагонистических сил: добра и зла» [721] . Иными словами, Лактаций отождествлял Бога с Демиургом и ставил выше Добра и Зла, и потому Создатель не мог называться Господом Богом, как того требовала концепция гностиков. Теолог развил учение псевдо-Варнавы [722] , различавшего два пути: один вел к небесным ангелам, носителям света, а второй — к ангелам Сатаны [723] . Варнава считал Бога и Сатану соперниками, в то время как Лактанций утверждал, что и Бог, и Сатана являлись вассалами Всевышнего.
718
Лактанций Луций Целий Фирмиан (250—330 гг.), христианский теолог. — Прим. переводчика.
719
В богословии рассматривался как посредник между Богом и сотворенным им миром. — Прим. переводчика.
720
Francois Bonifas, Histoire des dogmes de I’Eglise chretienne. Fischbacher, 1886.
721
«Lactance». Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancienne, т. II.
722
Варнава считался сподвижником апостола Павла. — Прим. переводчика.
723
Epitre de Barnabd, XVII; 1. Les Peres apostoliques — ecrits de la primitive eglise. Le Seul, 1980. Этот текст, найденный в 1859 году, был широко известен в раннехристианской церкви. Ориген и Климент Александрийский считали его каноническим; Варнава, единомышленник Св. Павла, был, по-видимому, другого мнения, ибо текст был, вероятно, написан после восстановления Великого храма Андрианом.
Однако как тогда объяснить: если Сатана существовал во все времена, он должен был бы непременно присутствовать при сотворении мира, и тогда отпала бы необходимость в гипотезе о грехопадении. В таком случае возникает вопрос, как следует понимать первые страницы Книги Иова, а может быть, вовсе не стоит признавать Ветхий завет? Принимали участие в известном заседании Небесного совета наряду с носителями добра представители темных сил или нет? И какое божество расспрашивало Сатану о последних проделках? Это был Демиург, вознесшийся над Добром и Злом, или же «наш» Господь Бог? В Книге Иова ясно сказано, что это был Господь Бог; однако как Всевышний мог сотрудничать с Сатаной? Или же это следует понимать, что Бог и Сатана были на равных?
Другие отцы церкви предлагали следующее решение: ангелы пали потому, что поддались плотским соблазнам. Однако такое объяснение не выглядит более убедительным, чем предыдущее. Ибо теологи утверждали, что похоть, так же как гордыня и зависть, происходит от «лукавого». И снова возникает все тот же вопрос: когда же появилось Вселенское зло? Одни теологи убеждают нас в том, что ангелы возжелали человеческих дочерей только после того, как были изгнаны с небес и стали называться демонами, в то время как другие, напротив, доказывают, что именно этот проступок и стал причиной их грехопадения.
Полемика так ни к чему не привела, и пришлось снова обратиться к идее эссенов, изложенной в Книге псевдо-Еноха (см. гл. 14): как бы то ни было, но демоны проводили ночи со смертными женщинами, и в результате их любовных связей родились исполины [724] . Выступая в роли мифотворцев, наши святые отцы не погнушались описать внешний облик демонов: «Тела падших ангелов были из менее плотной материи, чем у людей, но все-таки не из столь тонкой, как у небожителей». В III веке Ориген, один из представителей ранней патристики [725] , утверждал, что демоны были «угрюмыми и темными», и мы можем легко объяснить его взгляды, так как трудно вообразить, чтобы обладавший подобным мировоззрением теолог представил бы себе демонов в образе лучезарных ангелов.
724
Francois Bonifas, Histoire des dogmes de l’Eglise chretienne. Fischbacher, 1886.
725
Собрание произведений священнослужителей, в которых изложены основы христианской философии. — Прим. переводчика.
Ориген приписывал демонам способность по звездам предсказывать земные события, тем самым одновременно признавая и отвергая астрологию: ибо, с одной стороны, он подтверждал способности дьявола, а с другой стороны, доказывал, что астрологами руководила нечистая сила. Однако Ориген пошел по скользкому пути, ибо он, по-видимому, был склонен думать, что главному демону и злым духам при конце Света уготовано спасение [726] . Такой вывод был более чем опасным, ибо свидетельствовал о тщетности борьбы с Сатаной. Ориген, так же как, впрочем, и Климент Александрийский, Юстин и Иреней, предсказывал, что в конце концов демоны обратятся в праведников, что полностью противоречило воззрениям Варнавы, написавшем, что «путь темных сил (Сатаны)... — это путь к смерти и вечным мукам» [727] .
726
Dictionnaire encyclopedique du christianisme ancien. Cerf, 1990.
727
Epitre de Barnabe, XVII; 1. Les Peres apostoliques — Ecrits de la primitive Eglise. Le Seul, 1980.