Изнанка желаний

В глазах Бехемота снова плескалась паника:

— Я-я-я доведу вас до гориллы. Обещаю!

Глава 33

После того как клетка Бехемота вновь превратилась в монолитный куб, Вика беззастенчиво зевнула.

— Как думаете, мог соврать? — проговорила она, потирая глаза. В исполнении псевдошестнадцатилетней девчонки жест вышел убойно милым.

— Вопрос не в самой возможности лжи, — заметила Алина, усевшись на кровать, — а в том, сколько правды содержится в его ворохе брехни. Лично я полагаю, что немного.

— Стоит ли надавить на него? — спросила я, — Устроить перекрёстный допрос или… прибегнуть к более весомым аргументам?

Конечно, пытки мне претили. Даже пытки демонов. Но я прекрасно помнила, чем заканчивается доверие. Повторять опыт точно не хотелось.

— Он будет держаться придуманной версии, — отмахнулась миритритка, — к тому же он сделал ставку на то, что выведет нас на гориллу. Если мы окажемся в ловушке, то всё равно успеем убить его. Демон должен понимать, что для него невыгодно заманивать нас в западню.

Внутри меня корчился червячок подозрительности. Я никак не могла заставить себя положиться на уверения Бехемота.

— Если мы пойдём втроём, то нам ничего не будет угрожать, — улыбнулась Вика, плюхнувшись на постель рядом с Алиной. Та немедленно поднялась и отошла. Я занял место миритритки. Меня общество Виктории более чем устраивало.

По мне мазнул чересчур понимающий прищур Алины, но рокировку она не прокомментировала. Если хочешь что-то сказать о сёстрах Миритрии, скажи, что они не растрачиваются на пустяки.

— Да, три волшебницы — серьёзная сила. И я рассчитываю на то, что вы понимаете: пока мы не отыщем гориллу и… других… расставаться нам нельзя. Мы узнали много опасных вещей, и если эти сведения попадут не в те руки, то беды не миновать.

Между строк читалось очевидное послание: Алина хотела оставить историю о предположительной предательнице внутри своей Семьи. И если я как безродная ещё могла считаться более-менее надёжной (хотя и работала на Нокс; нет, пожалуй, о надёжности можно не заикаться), то Вика была стехиоситкой. Ей ничто не мешало разболтать своему начальству всё, что она услышала тут. И тогда у Миритрии начнутся серьёзные проблемы.

В позе Алины читалось напряжение. Она не отрывала взора от Виктории, сосредоточенная, готовая к рывку. И та наверняка заметила, как изменилась атмосфера. Хрупкое перемирие трещало по швам.

Тем не менее Вика виду не подала. Потянулась и беспечно произнесла:

— Затянувшийся девичник? Если для того, чтобы найти Риту, нужно будет пошататься с вами, я не против.

Меня накрыла волна облегчения. Только сейчас я заметила, как вцепилась в свои колени; они аж захрустели, когда я разжала пальцы.

— То есть мы принимаем предложение Бехемота? — уточнила я, — Выступаем сейчас?

Насколько это глупый вопрос, я сообразила, когда на лице миритритки возникло бесконечно терпеливое выражение. С таким подступают к альтернативно-одарённым детям, когда собираются им что-то объяснить.

Действительно, прогулка по белоночному Петербургу для трёх девчушек и кота непременно закончится неприятностями. Не для нас, но для бездельников, которые захотят к нам поприставать. И ладно бы в эту категорию входила только шпана! Она быстро усвоит, что три дурочки, упивающиеся ночным шармом истинной столицы, не так уж беззащитны. Но куда более вероятна разборка с полицией, которая докопается до нарушающих комендантский час подростков.

А в Изнанку меня сейчас и метлой не загнать. Уж больно густая заварилась каша. Если бы на меня устроили засаду нокситки и главной заговорщицей оказалась Дарья, которая плела интриги из тени, я бы ничуть не удивилась. Так что незачем подставляться без крайней необходимости.

— Дождёмся утра. А чтобы тварь не сбежала, подежурим по очереди, — предложила Алина.

Разумное предложение. Хоть кошак и не производил впечатления силача, способного разнести бетонную коробку, я прекрасно помнила его демоническую форму.

— А Бехемот не задохнётся? Дырок же нет, — на всякий случай уточнила я.

— Тварям воздух не нужен, — отмахнулась миритритка, — Максимум слегка помучается.

— Тогда — спать, — утвердила Вика. И вдруг заколебалась, — А на улицу меня одну не выпустят?

Миритритка покачала головой, и Виктория набросила на шею невидимую верёвку, затянула её и высунула язык. Висельник из неё получился неубедительный. Чересчур смешливый.

— Зачем на улицу? — не сдержалась я.

— Я хорошо высыпаюсь, только если сплю на голой земле, — пояснила стехиоситка, — Одна из особенностей моей стихии.

Она упёрла руки в бока и хозяйским взглядом обозрела спальню. Кивнула своим мыслям и сказала:

— Тогда демона перемещу на кухню. Ещё не хватало валяться с ним в одной комнате. Кто будет сторожить первой?

Вызвалась Алина. Меня её добровольческий порыв вполне устроил. Признаться, зрел в голове злодейский план отрубиться так, что до меня не добудятся и позволят поваляться до выхода. Да и не так уж долго осталось до часа, когда все приличные люди устремятся на работу. Их мы, конечно, пропустим; в толкучку не хотелось. Но уже к десяти можно будет выходить на обезьяний отстрел.

Сознание, спровоцированное образом рабочего муравейника в метро, напомнило мне о том, что этой ночью я должна была отправиться к Андрею на разгрузку. Или, точнее, не к нему, а к его сменщику. Удивительно, что он не позвонил мне, чтобы устроить выволочку за неявку. Я просмотрела список вызовов, но нашла в недавних лишь Дарью.

Настроение упало ниже плинтуса. Убедившись, что вернулся в мужскую форму, я набрал сменщика. Внутренне ожидал скандала; но Андрей, магический человек и чудесный маг, позаботился обо всём заранее. Он справедливо предположил, что после инициации времени на таскание ящиков у меня не будет, и предупредил коллегу, что я не приду. На сердце полегчало, и я попрощался с озадаченным продавцом. Ему Андрей наплёл, что я на время уехал из города.

Пока я разбирался с долгами прошлой жизни, Вика успела устроиться на постели. Естественно, одежду не снимала и под одеяло не залезала — растянулась поверх, накрыв глаза ладонью. Я вновь перекинулся в девичий облик — второй раз ошибки, как с Алиной, не будет!

Пальцы нащупали пушистое покрывало. Коснулись кромки одеяла. Прохладное и словно бы очерствевшее, оно навевало мысли о том, что постелью давно не пользовались по предназначению. Всё-таки присутствие человека накладывает свой отпечаток на вещи; утратившие хозяина, они обретают внутренний холод. Могут ли предметы тосковать?