Изыди
Шрифт:
– Уважаемые дамы и господа! Товарищи-граждане! Россияне! Последние гастроли патриотов! Все дни на арене - самые настоящие правдорубцы и родинолюбцы!
Под непрекращающиеся аплодисменты со всех каналов оркестр играл бравурные марши типа "Да здравствует Родина!" и "Вперёд, страна!" Марши безжалостно заглушали, забивали такие робкие возгласы, как, скажем, "А где результаты госпрограммы "Доступное жилье" или, к примеру, "А мы не согласные - мы хотим иметь своё мнение".
Но на то они и марши, чтобы заглушать. У них такая функция. Под хороший марш ноги вскидываются сами. Автоматически. Этот рецепт объединения во всеобщее целое мне хорошо известен. Происходит примерно так:
– Спешите увидеть! Сегодня и завтра на манеже яростные борцы с коррупцией,
– Нам не нужны миллиарды олигархов! Поддержим родное государство своим честным рублем! Нас много, нас миллионы! Народ - это наше будущее!
Как говорится, сбросимся им на содержание.
"Инфляция в России растёт в шесть раз быстрее, чем в Европе", - бесстрастно фиксирует Росстат цифры, предлагая их аналитикам в свободное пользование. Рост расходов на вооружение составил 16% по сравнению с предыдущим периодом, а в 2017-м году прогнозируется спад рождаемости, и пик этого спада придётся на 2018-й. Я не против того, чтобы вооружаться, - было бы кого защищать.
"Доля россиян, уверенных в величии страны, выросла на восемнадцать процентов", - не отстаёт от Росстата ВЦИОМ. От повышения инфляции растёт величие? Purcua pa? И правда, почему нет? И как долго будет оно расти? Эй, аналитики, установим причинно-следственную связь! Ударим по пессимизму! Расскажем народу просто и понятно про его будущее. Но сначала заменим собой гадалок и экстрасенсов. Я хочу узнать будущее не только народа, но и своё тоже. Слишком громко трубит оркестр. Слишком много желающих подыграть ему. Так и оглохнуть можно и не услышать, когда придёт твой час. Борьба с коррупцией не прекращается ни днём ни ночью. Решётки в судах перевидали всякого народу - убийц и педофилов, растратчиков и спекулянтов. Однажды они незаметно отошли на задний план, а их места заняли казнокрады и мздоимцы. А где старые добрые квартирные кражи? Где уличные грабежи? Где, в конце концов, хорошо знакомая, но незаслуженно забытая знаменитая двести шестая статья?
Читая учебник уголовного права, я наткнулся на несколько постановлений о борьбе с явным неуважением и презрением к общественному. На пути построения справедливого общества (социализма как первой фазы ещё более справедливой - коммунизма) руководители страны относились к статье о хулиганстве гораздо уважительнее и уделяли ей внимания больше, чем сейчас. Последовательно боролись, принимая соответствующие законы. По уголовке одна из тем моей курсовой была именно о хулиганстве, о связанном с ним цинизме и прочем. На протяжении десятилетий страна терпеливо боролась с социальным злом времён полного и развитого40, построив который, мы никак не могли искоренить беспричинное и неуважительное.
Был социализм, был. Я его застал. И хулиганство тоже. Сами с Борькой чуть на скамейку не сели. В далёкие времена нашего советского детства все дрались со всеми - на танцах, в парках, во дворах. Улица на улицу, квартал на квартал, микрорайон против другого такого же. В подъездах, квартирах. В очередях за румынскими дублёнками, за колбасой, а затем и за водкой. Стресс снимался только кулачным боем. Это потом в ход пошли китайские ТТ ("касественные"), польские и югославские АК-47, а до них было "наше всё" - кулаки как основной аргумент в постоянной борьбе за дефицит и очередную ступеньку вверх по социальной лестнице.
Когда мы с Борисом оказались вдвоём на танцполе с десятью ополчившимися против нас таких же любителей пощекотать себе нервы, мы встали спиной друг к другу, кружась по кругу, огрызаясь редкими ударами. Это были последние танцы нашего детства и последние в стране, которой мы больше не увидели. Нам досталось тогда, перед самой службой. В карманах лежали повестки из военкомата. Если бы не ПМГ41, которая подоспела как раз вовремя, то вызывать пришлось бы не милицию, а скорую помощь. Это я завёлся на какого-то верзилу, а Борька меня поддержал. Молодец! Между прочим, он находился в другом конце площадки. Как учуял, что друга бьют, до сих пор не знаю. Четыре сержанта
скрутили только нас, потому что остальные разбежались. В отделении капитан вздумал учить нас уму-разуму:– Ох, посадить бы вас на скамейку за драку! По двести шестой. Скажите спасибо, что у вас повестки. А то бы...
Так мы с Борькой чуть не влипли по знаменитой статье Уголовного кодекса времен сначала мучительно строившейся, затем полностью построенной общественной формации с самым гуманным судом. Это была статья за хулиганство.
Сегодня всё хулиганство - на дорогах, но хулиганством не называется. Во всех автостычках есть мотив: не уступил, подрезал, пересёк не по чину.
– Ты, конечно, извини, - говорил Борис, - но выстроенная вертикаль власти и есть первый источник казнокрадства. Потому что если все налоги собираются в одной высшей точке, и ничего не остаётся на местах, или выделяются крохи, то резервы изыскиваются в пути сбора. Вся состриженная шерсть уходит в закрома - на спине остаётся только щетина. И нечем прикрыться. Отцу семейства не важно, как жена распределит заработанные им деньги. Сначала - старшему, а младшему - по остаточному принципу. Только у младшего другое мнение. Он ждать не хочет. Его жизнь уже идёт, её не приостановишь, нажав на паузу.
Когда приятель пускался в свои рассуждения, он скатывался к сравнениям глобального и обыкновенного, к сравнениям личной шерсти с государственной. Сравнениям он всегда находил доказательства из Священного Писания. Он перечитывал его один раз в два года и мог работать проповедником.
– Вот смотри, кто вертикаль придумал? Жили себе люди, было у них всяко много каких угодно богов и на любой вкус. Так нет же - единобожия захотелось. Гадом буду, но Моисей - первый вертикальщик. Один Бог, один Закон, и всё и вся подчинены только единому и всемогущему. А для чего?
– спрашивал Борис и, не дожидаясь ответа, сам же и отвечал: - А для того, чтобы победить хананеев, моавитян и разных там иевусеев. С помощью вертикали легко воевать. До сих пор воюют, до сих пор желают доказать, чья вертикаль лучше. А, может, ещё не всех моавитян перебили? Знать, много язычников в этой древней земле, раз вертикаль снова востребована.
– А, например, чем христианские святые лучше богов дождя, солнца и всяких там торговли или любви? То же и со всякими греческими богами, - не унимался приятель.
Мои замечания насчёт того, что и у греческих богов был верховный Зевс, приятель игнорировал и продолжал гнуть своё:
– Никакой демократии нет и не будет, если все подчиняются только одному. Святой Валентин покровительствовал влюблённым, а Венера тогда кто? А Перун тоже пострадал. Кажется, его сбросили в Днепр? Говоришь, что нельзя поклоняться изваянию? А какая разница, кто будет метать громы и молнии - идол или тот, которого никто никогда не видел?
– Апостолы - реальные люди, они приняли смерть за убеждения. И потому заслужили святость, - возражал я Борису, рассчитывая убедить его отказаться от богохульства.
– Когда-то - люди, сейчас - символы. Простые парни - пастухи, рыбаки, бродяги - вдруг стали святыми, хотя один отрёкся, другой предал, третий не поверил. Их человеческие судьбы превратились в образ, в икону, и никто не помнит, какими они были на самом деле. Если им поклоняются миллионы, значит, они уже символы.
– Спорное утверждение.
– Или возьмём Гоголя, - меняя тему, разглагольствовал мой друг. Если он в ударе, его трудно остановить.
– Он написал про одного чиновничка мелкой руки. Долго чиновничек копил себе на шинельку, пошил, а поносить не успел. Помнишь?
– Повесть так и называется - "Шинель".
– Да? Тем более. Так вот, копил мой отец деньги, копил на квартирку. И - хоп - перестройка. Инфляция. Не успели кооператив купить. Ладно, копит батя дальше. Ну, я в армию ушёл. Прихожу на дембель - снова инфляция. Деньги, которые батя скопил, в пыль превратились. В ничто. В мусор. Вместо обоев употребить, и только. Пришлось в общагу идти - не с родителями же в двухкомнатной кантоваться здоровому бугаю? И не приведёшь никого. Вот такой софизм.