Книга чародеяний

– Не может быть, – в свою очередь пробормотал Арман. – Только не говори мне, что это испанцы.

Каким бы невеждой он ни был, о проклятом пламени испанской инквизиции знали все. Ведьм и колдунов, безбожников и еретиков, простых преступников столетиями пытали и сжигали во многих странах, но только одно место в Европе отметилось кострами, уничтожившими все следы богомерзкой магии на своих землях. Некоторые бежали в Африку и в Америку, те, кто уцелел, давно смешали свою кровь с кем-то ещё или вовсе отказались от дара. Так говорили. Даже пан Росицкий, почтенный посол, дипломат, путешественник и завсегдатай общечародейских собраний, никогда в жизни их не видел – или не мог рассказать об этом.

– Апельсины сладкие! – бушевал старик. – А лимоны – кислые!

– Да ты что, – вкрадчиво сказал третий из мужчин, и все кругом рассмеялись. Любитель пунша стушевался и покинул поле боя, так и не узнав, с кем разговаривал.

Вокруг испанцев то и дело собирались какие-то люди, и подойти к ним ближе не было никакой возможности. Арман и Лотта смотрели издалека, изредка подтрунивая над английскими, шотландскими и ирландскими ведьмочками – те явно нацелились на холостых мужчин, ну кто-то же из них должен быть холост! Их спутницы загадочно молчали, пряча лица за веерами. Арман не знал, обусловлено это обычаями родины или уступками бала, но такая таинственность привлекала ничуть не меньше внешнего блеска.

Подошёл Дарра О'Лири – публично выразить признательность за то, что они приехали. Пожали руки мужчинам и поцеловали – женщинам разномастные послы, в числе которых Арман с неприязнью отметил Хольцера. Рядом с ним крутился низенький сэр Дерби, которому очень хотелось что-то узнать.

– Господа, я счастлив иметь возможность спросить об этом лично, – толпа слегка притихла, когда английский посол задавал свой вопрос. – Не сочтите за дерзость, но нас всех мучает болезненное любопытство… Как вашей семье удалось выжить в те страшные годы?

Стало ещё тише. Арману показалось, что вопрос гостям не понравился, но четвёртый мужчина ответил на него вполне охотно:

– Церковь церковью, но никому и в голову не придёт тебя казнить, если твоя магия помогает королю.

Они снова рассмеялись, а некоторые из дам одарили зал ослепительными улыбками. Кто-то наступил Арману на ногу, пытаясь пробиться поближе, и они с Лоттой дружно решили отойти.

Между тем в других частях зала царили свои разборки, любовные интриги и просто встречи. Арман заметил возле яблочных пирогов знакомую алую вспышку – пани Росицкая всё-таки пришла! В парадном платье она казалась чужой, но всё-таки ни с кем не спутаешь. Пан Михаил стоял рядом, живо жестикулируя и то и дело раскланиваясь со знакомыми.

– Вот тебе ещё одно чудо, – шепнул Арман Лотте и довольно улыбнулся, увидев, как застыло её лицо.

– Арман!.. Ох, Арман! Это же она! Я никогда в жизни не подходила так близко…

– Ну, среди испанцев у меня приятелей нет, а с Росицкими я тебя познакомлю, – решительно сказал он. Для Шарлотты пражские колдуны были легендой, для Армана – хорошими друзьями, и он не сомневался, что всё пройдёт хорошо. Правда, для этого пришлось обогнуть весь зал: в центре снова танцевали. Пани Эльжбета то и дело вертелась, потому что к ней подходили здороваться. Пан Михаил стоял рядом и мило улыбался, вежливо здороваясь с каждым восторженным почитателем своей супруги, и едва ли кто-то во всём замке знал, как внимательно он следит за её безопасностью.

До четы Росицких они не дошли: сегодняшний вечер был полон неожиданных встреч, хотя встречи ожидаемые сбивают с ног не меньше, а то и больше. Глашатай снова продудел в свою дудку, и Арман, уже привыкший его игнорировать, зачем-то повернул голову на звук.

– Адель Гёльди-Клозе и Берингар Клозе! – объявили на весь зал.

Музыка как раз прервалась минуту назад, и все присутствующие уставились на новых гостей.

Арман не сразу узнал их. Пару раз ему доводилось видеть Берингара в военной форме, но тот явно был не при полном параде, к тому же, в дверях бального зала всё выглядело совсем иначе. Тёмно-синий мундир, стоячий воротник, пояс со шпагой, белые перчатки; были и цветовые знаки отличия, но Арман не знал, который из них означает принадлежность к колдовскому корпусу прусской армии. Форма делала Бера старше, а поскольку он и так казался старше своих лет, то вполне мог сойти за незнакомого человека. Адель не изменила чёрному – её образ оживляла только алая вышивка на вставках платья и аксессуары, отголоски пожара в ушах и на шее. Арман точно знал, что прежде у неё не было таких дорогих украшений, и невольно улыбнулся.

Саму Адель не особенно радовали такие перемены. Наряд удачно отражал её характер, мрачный и взрывной, а платье казалось не таким вычурным, как те, что носили старшие или более богатые дамы. Всё равно для сестры это было внове, да и волосы ей пришлось собрать в пристойную причёску – разумеется, не самой, но Арман представил, сколько интересного пришлось выслушать служанкам дома Клозе. Одна радость: ведьмы не гнались за общепринятой модой. Конечно, кто-то косо смотрел на наряды, вышедшие из моды у людей пять лет назад, ну а кто-то до сих пор носил костюмы прошлого столетия и плевать хотел на чужое мнение. Как разумно заметила Шарлотта сегодня днём, для дам, привыкших к пляскам на горе без всякого намёка на одежду, всё это имело не такое большое значение.

– Мы так на части разорвёмся, – бездумно сказал Арман, но его голос потонул в возобновившемся гомоне. И без широкого круга знакомств он то и дело тормозил, не зная, к кому идти – глупо требовать большего!

– Они! – в очередной раз за вечер обрадовалась Лотта и крепче сжала локоть своего спутника. Ей по-прежнему хотелось познакомиться с теми, о ком Арман столько говорил – пожалуй, даже больше, чем с испанской семьёй или четой Росицких. – Какая выдержка… Я бы на их месте…

Молодые супруги и в самом деле не обращали внимания ни на мрачную тишину, ни на поднявшийся следом гвалт. Арман знал их очень хорошо и только поэтому заметил, что они волновались. Оба. Спина Адель слишком прямая, а Берингар слишком быстро ощупывает взглядом всех, кто поблизости. Впрочем, никто другой не счёл бы эти особенности странными.

Вопреки ожиданиям Армана, вокруг вошедших не образовалось пустое место. Адель была центром притяжения всех ведьминских скандалов, правнучкой «последней ведьмы Европы» и просто взрывоопасным элементом, а Берингар привлекал внимание своей ролью в создании книги и тем, что обвинил отца. Конечно, это было не обвинение в прямом смысле слова, но мало ли надо для слухов! Всего лишь второй пересказ этой истории превратил его в отцеубийцу, чего уж говорить о дальнейшем. Ну а Адель действительно была убийцей, и никто не мог поручиться, что она не убьёт снова. Никто, кроме Берингара.

– Ну, выбирай, – выдохнул Арман, остановившись. Росицкие были так же далеко, но теперь их не разделяла толпа, и пан Михаил уже помахал рукой.

– Они важнее, – шепнула Лотта и подтолкнула его к дверям, не ослабляя своей хватки. Она и прежде собиралась присутствовать при этой встрече, но после знакомства Армана с матерью и дядей и спонтанного рассказа о своей семье преисполнилась благодарности, что не шла ни в какое сравнение с любовью. – Пойдём вместе. Всё будет хорошо…

Прежде Арман боялся этой встречи. Он уже навещал дом Клозе несколько раз, видел сестру на свадьбе Милоша, но ни разу после лета – в открытой и враждебной обстановке. Теперь он поглядел на них, и страх круто переменил своё направление: если раньше предосторожности Берингара казались чрезмерными, то сейчас Арман счёл их недостаточными. Чем он думал, позволив Адель прийти сюда? И чего ждал по отношению к собственной персоне? Они оба теперь под прицелом сплетен, а где сплетни, там и всё остальное.

Арман и Лотта постепенно приближались, огибая одни и другие пары, кого-то пропуская, а с кем-то вынужденно здороваясь. Берингар и Адель двигались им навстречу и преодолевали те же препятствия. Расстояние понемногу сокращалось, и до Армана доносились обрывки разговоров.

– Предательница и убийца! – прошипела незнакомая женщина, в чью высокую причёску были вплетены цветы.

– Очень приятно, а моё имя – Адель, – звенящим голосом ответила сестра, и кое-кто рассмеялся, но многие неодобрительно покачали головами.