Книга чародеяний

Эльжбета-младшая и пан Михаил взялись за руки и отправились здороваться с мамой. Это позволило Милошу ненадолго покинуть даму, и он подошёл к друзьям, светясь самой ослепительной улыбкой. Даже бакенбарды его, и без того густые и ухоженные, как будто сияли, не говоря уж об остальной шевелюре.

– Ну ты и ведьма, Милош, – прохрипела Адель и наконец хватила пунша. – Ты сам её уговорил? Это же против правил!

– Ну я и ведьма, – повторил он, ухмыляясь во весь рот. – А ведьмам правила не писаны. Арман, Бер… госпожа Дюмон… Добрый вечер.

– Столько событий за несколько часов, – задумчиво произнёс Берингар. Он, как и все, смотрел на пани бабушку, как обычный человек смотрел бы на божество, в которое верил и которого никогда не видел. – Хорошо, что многие достойные маги уже покинули замок, иначе бы он сейчас не выдержал.

– Мы этого и ждали. Пани бабушка, конечно, уже давно не в лучшей форме, но…

– А какая тогда лучшая? – перебила его ошарашенная Лотта. Милош только пожал плечами:

– Не знаю, госпожа моя. Я тогда ещё не родился. Кстати, хотите послушать историю, как я родился?

Арман молча смотрел на них, на пани бабушку, на других гостей. На сердце, да и в голове тоже, было легко и хорошо. Он вдруг подумал, что пророчество о смерти магии – полная чепуха: как может исчезнуть магия, когда рядом живёт и дышит такое существо? Хотя он понимал, что трепет наполовину был вызван бабушкиной репутацией. Теперь, когда страсти немного улеглись, казалось, что вспышка её могущества прошла бесследно: она не источала уверенную силу постоянно, просто не могла её поддерживать. Круг замкнулся, тезис о смертности магии показался Арману более убедительным, и его снова пробил знакомый, но изрядно надоевший озноб.

– …вернись на землю, дурень. Вот, полюбуйся, – ворчала Адель: она жаловалась Милошу на брата. – Он весь вечер с такой рожей проходил.

– Не весь, – вступилась Лотта. – Только последнюю треть.

– Не вижу ничего необычного, – парировал Милош, он явно нарывался. – Могильная плита как она есть!

Берингар посмотрел на них с осуждением, а на Армана – с пониманием, но ничего не сказал в его защиту. Оправдание у следопыта имелось: слуги О'Лири только что принесли свежий яблочный пирог.

– Я вас слышу, представьте себе, – вмешался Арман, не удержавшись от смеха. – Что случилось? Я был занят…

– Ах, и чем же это? – вскинул брови Милош. – Размышлениями о том, как прекрасна моя бабушка? Это факт, но она для тебя, милый мой, недосягаема, как звезда для червяка, поэтому снизойди до нашей славной компании. Мы тут по земле ходим.

– Червяка? – обиделся Арман.

– Червяки – это отлично! – с азартом воскликнула Шарлотта. – Птицы едят червяков! Арман, если бы ты был червём, я бы всё равно тебя любила.

– Запомнил, Арман? В следующий раз превращаешься в червя, – строго велел Милош. Он оглянулся через плечо, убедился, что пани бабушка общается с матушкой, и продолжил: – Только нам надо дождаться дождя, иначе ты засохнешь. А чем тут у вас кормят? Я что-то проголодался.

– Червяками! – хором ответили Адель и Лотта. Похоже, они наконец-то нашли общий язык. Арман не имел понятия, что с ними такими делать, но тут Берингар пошёл на великую жертву и предложил дамам пирог, которого прежде никто не заметил. Милош благородно – или из инстинкта самосохранения – оставил блюдо им и отправился инспектировать соседний стол, где ещё оставались ореховые печенья.

Эльжбета-старшая благосклонно разрешила внуку повеселиться без неё, но взамен потребовала привести Корнеля. Милоша не было так долго, что Арман и Берингар уже собирались идти искать его; в конце концов родственники воссоединились, а Милош вернулся к друзьям. Обычно он предпочитал свет фамильной славы, но сегодня понежился под его лучами на год вперёд – ещё бы, появиться на балу в таком блистательном обществе! Поэтому его не расстраивало, что вокруг остальных Росицких образовалась толпа поклонников, пока он сам трескал пироги.

– Тебя долго не было, – заметил Арман, деля между всеми тарелку с ореховым печеньем. – Корнель не хотел идти?

– У Корнеля не оставалось выбора. Нет, я задержался по уважительной причине, – Милош огляделся через плечо; посторонние их не слушали. – Проливал вино на фрак Хольцера – случайно, конечно же. Я ещё немножко подогрел бокал в ладонях… пришлось постараться, но кое-что с огнём и я умею, как ты знаешь… В общем, старикашка получил за все свои капризы.

Адель цокнула языком с досадой – как же это она не догадалась! Арман и сам пожалел, что не плюнул Хольцеру в бокал. Берингар улыбнулся, Шарлотта прыснула, в общем, Милош всё равно получил желанное внимание к своей персоне. Они ещё долго стояли впятером, окончательно махнув рукой на всё, что творилось вокруг. Старые колдуны плетут интрижки? На здоровье. Почтенные ведьмы демонстрируют своё могущество? Ну и пожалуйста, у нас есть пани Росицкая. Незнакомая молодёжь танцует и знакомится? Да пусть их. Что-то затевается в высших кругах? Ради древнего духа, как же надоело… Адель и Милош увлечённо соревновались в шуточках и сарказме, иногда к ним присоединялась Лотта – и как-то ей это удавалось естественно и хорошо, будто она была пятым членом команды, а не Лаура. Берингар предпочитал слушать, и Арман помалкивал вместе с ним, а потом не выдержал и спросил про форму, и на смену молчанию пришла продолжительная, но весьма познавательная лекция о знаках отличия колдовского корпуса прусской армии. К разговору подключились остальные, и вскоре они уже разглядывали парадную шпагу; Милошу не терпелось поворожить над ней, чтобы понять, как ему дастся холодное оружие, но Берингар строго-настрого запретил – специальный клинок не терпел посторонних чар. Тут они вспомнили о своих национальных разногласиях и с упоением принялись перебирать чешские названия, переиначенные на немецкий лад. Пришлось Арману и Адель тряхнуть стариной и вмешаться, пока эти двое, для магов настроенные чересчур патриотично, не перешли от решительных слов к не менее решительным действиям.

Если бы Арман знал, что в последний раз так веселится с друзьями, может, он бы сделал что-нибудь ещё – сказал Милошу, как дорожит его дружбой, при всех поцеловал Шарлотту, поблагодарил Берингара за всё, что он сделал для них с сестрой, обнял Адель и позволил растрепать себе волосы. А может, он бы не сделал ничего, продолжая тихо наслаждаться моментом и не желая наводить их на дурные мысли. Может, он бы попытался что-то изменить, наплевав на все пророчества матушки Эльзы, или принял чужой облик и сбежал, или обратился за помощью к Эльжбете-старшей… Однако Арман ничего не знал, поэтому вечер осеннего бала навсегда остался в его памяти именно таким – полным волнующих знакомств и тревожных предзнаменований, но всё равно счастливым.

***

[1]. Обон – муниципалитет и одноимённый город в Швейцарии. Расположен на северном берегу Женевского озера (озера Леман) между Женевой и Лозанной, ближе к Лозанне.

XVIII (I).

« – Ради всего святого, вы же волшебники! Вы умеете колдовать! Вы же, наверное, можете справиться с чем угодно!

– Видите ли, премьер-министр, все дело в том, что и наши противники тоже умеют колдовать».

Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Принц-полукровка».

***

– Гости, моя госпожа, – прошептала Эмма. Адель с трудом разобрала, что она говорит. Обычно молодую госпожу будила Ингрид, ворчливо внушая что-то про новый день; одновременно она протирала пыль, таскала воду, убирала воск, пыталась поменять постельное бельё, пока Адель ещё не встала с кровати… в общем, жизнь била ключом. А тут даже голову от подушки отрывать неохота. – Моя госпожа!.. Гости пришли…