Книга чародеяний

— Браво, — проскрипел вредный старец. — Ваше красноречие делает вам честь, молодой человек, однако в чём его смысл?

— Смысл в том, пан Хольцер, что человек, рождённый во время шабаша, не может быть бездарностью, — с полуулыбкой ответил Милош. — Это закономерность. Если кто-нибудь согласится отойти в конец зала и подбросить монетку, я вам докажу.

Вызвался Арман. Дождавшись, пока он махнёт тростью из дальнего угла зала, Милош кивнул и потянулся за пистолетом, после чего закрыл глаза. Милош хорошо заговаривал пули, и они подсказывали ему, как прадедушке подсказывали стрелы лука, сделанные им самолично. В тот момент, когда монетка оказалась напротив портрета короля Франца, Милош выстрелил. [2]

— Невероятно! — раздался голос Армана. Милош открыл глаза, самодовольно улыбаясь — он знал, что сквозная дыра теперь не только в монете, но и в глазу нарисованного императора.

— Очень хорошо, — сказал Юрген Клозе. Возможно, ему как военному не понравилось щегольство, с которым Милош хорохорился и стрелял, но в остальном придраться было не к чему — как говорит Корнелик в приступе братской любви, иногда внезапно вспоминаешь, что этот самолюбивый, вредный и легкомысленный крендель с бакенбардами по совместительству является превосходным стрелком.

— …императора! — задыхался старец. Оказывается, всё это время он пытался выговорить фразу. — Вы оскорбили императора!

— Простите, — неискренне извинился Милош, — мне говорили, что император обижает чехов, а я считаю себя чехом, помимо прочих достоинств… Это помешает сбору историй для книги?

Никто не возразил.

Отстрелявшись во всех смыслах этого слова, Милош совсем расслабился и продолжил смотреть на остальных. Анри Сорель из Парижа, известный своей слабостью к революционным движениям, не касающимся магов, не понравился комиссии, хотя он с большим мастерством применил гипноз на добровольце. Барбара, которая вызвалась ему помочь, была сильно впечатлена — ещё бы, какой-то щуплый усатый мальчик заставил её сделать тройное сальто и почирикать птичкой.

— Прекрасно, — ледяным голосом проскрипел старец. — Просто замечательно. А как полезно!

— Вы в самом деле хороши, господин Сорель, — неизменно вежливо сказал Юрген. — Но, возможно, эта миссия не для вас…

Стараясь не фыркать в голос над обиженным Сорелем, Милош сосредоточил своё внимание на чертовски красивой итальянке Марине Ферри.

— Я люблю собирать истории и путешествовать, ночевать под открытым небом, — сказала она с лёгким южным акцентом, сверкнув белоснежными зубами. — В детстве я узнала много о магии от своей бабушки, тогда у меня появилась привычка записывать всё связанное с колдовством…

— У нас есть штатный писарь, — заворчал зануда-старец. — Всё это очень мило, но что вы умеете на деле?

Марина улыбнулась с вызовом и, тряхнув копной смоляных волос, которые ничем не уступали волосам Барбары или Адель, широко раскинула руки. На ладонях заплясало настоящее пламя — Марина Ферри, разумеется, была на «ты» со стихиями, и будь здесь море, оно бы лежало у её ног. Кажется, у Адель появилась конкурентка посерьёзнее Барбары, но Гёльди только плечом повела.

Пока комиссия обсуждала достоинства итальянки, Милош задумался, в каком составе они могут отправиться в путь. У него были неплохие шансы: пока что никто не демонстрировал боевую магию. Сорель, даром что революционер, оказался гипнотизёром, Барбара занималась зельями, Адель и Марина крушили всё силой матери-природы; Арман превращался в живых существ, но никак не в пули, а Шандор и вовсе улетел. Получалось, что какие-никакие боевые навыки есть только у Милоша и у следопыта Берингара — тот об этом не упоминал, но некоторые вещи очевидны, особенно если посмотреть поочерёдно на сына и отца. Если на группу нападут в дороге, а папа предупреждал о такой возможности, Милош будет очень даже к месту.

А так ли ему этого хотелось? Жажда приключений была едва ли не сильнее, чем желание утереть нос Корнелику, и опасностей Милош боялся не очень, но покидать Прагу!.. За то время, что его не будет, столько всего интересного произойдёт. А как же коты и матушка, как же бабушка, как же Эва? Как отец со своим старшим сыном-занудой, они же без него с тоски зачахнут! А сестрички, те и вовсе вырастут совсем чужими… Нет, Милош мечтал повидать мир, мир новый и неизведанный, но любовь к старому миру орала в сердце мартовским котом.

— Лаура Хольцер, — объявил Юрген Клозе последнюю участницу, и всем всё стало ясно. Девица с жидкими косичками была родной внучкой вредного старца! Зная, что все смотрят на неё косо, Лаура вышла вперёд, вскинув голову, и вытащила из-за пазухи что-то плетёное.

— Это ловцы снов, — заикаясь, сказала она. — Они ловят не только сны, но и… ох… в общем, с их помощью можно предупреждать о приходе врага. Если повесить такой на книгу, мы узнаем, что кто-то пытался её открыть без нашего ведома…

— Вы имеете в виду охранный амулет? — бесстрастно уточнил Берингар.

— Да, — Лаура покраснела от досады, что забыла правильное определение. — Ещё… ещё я плету личные амулеты. Они хорошие, правда.

— Конечно, — сказала Адель, даже не пытаясь понизить голос. — Вот куда все волосы ушли.

Милошу стало жаль девицу Хольцер, потому что голосом Адель можно было отравить здорового медведя. Какая ж кошка между ними пробежала? Тем временем комиссия хранила молчание, ожидая комментариев вредного старца.

— Полезное умение, — сказал тот, не скрывая удовольствия и гордости при взгляде на внучку. — Охранные амулеты, слыхали? То-то вам в дороге пригодится!

Юрген Клозе только вздохнул, видимо, не желая обидеть девушку. В отличие от отца, Берингар не видел никаких препятствий:

— Прошу прощения, фройляйн Хольцер. Ваши навыки вызывают уважение, однако их кажется недостаточно для нашей миссии. Выдержите ли вы путешествие и какова ваша мотивация участвовать в нём?

— Я б-бы хотела быть полезной, — не спасовала Лаура, хотя вопросы Берингара явно напугали её. — В моей семье почти все маги, и я не хочу, чтобы мы пропали бесследно…

— Хорошо, — ровным голосом сказал Юрген. Никто не смог бы понять, о чём он думает на самом деле. — Позвольте комиссии удалиться для совещания, уважаемые ведьмы и чародеи. В то время как мы будем принимать своё решение, вы примете своё — и это будет ваш первый выбор в составе группы или вне её, — задержавшись на последней ступеньке и дождавшись, пока спустятся почтенные старцы, Юрген кивнул своему сыну и ещё раз обратился ко всем: — У вас, как и у нас, есть полчаса. Вас должно быть пятеро, считая Берингара.

***

Берингар демонстративно встал поодаль, давая понять, что предоставляет им право выбора. Все молчали, не желая брать на себя ответственность за судьбу товарищей, и пришлось говорить Арману:

— Что ж, если они хотят, чтобы мы проявили инициативу, мы её проявим.

— Куда деваться, — живо согласился милый чех, оказавшийся сыном знаменитой Эльжбеты, о которой слышали даже в Круа-Руссе. Он чем-то понравился Арману и, видимо, взаимно, поэтому ободрение нового приятеля придало немного смелости.