Книга чародеяний

Милош как мог вежливо поблагодарил и тем самым избавился от сержанта Неймана, который тут же отбыл встречать других гостей, которые могли свалиться во внутренний двор или перепутать ключи. Пока всё шло так, как говорили папа и Корнель, а времени до начала первой из череды занудных встреч оставалось много. Что ж, самое время осмотреться! Торжественно обставленная комната наводила на мысли о родных пустозвонах, то есть о старых добрых послах, и Милош отправился на поиски.

Зал собраний, как выяснилось впоследствии – Рыцарский, после холодного двора казался очень даже милым. В камине приплясывало пламя, оно же дрыгалось в подсвечниках, коими был уставлен длинный деревянный стол. Места за ним пустовали – рано ещё, присутствовавшие в зале маги толклись в основном вдоль стен. За рыцарскими доспехами, которых тут было в избытке, торчал папин нос, но Милош подходить не стал: они договорились дома, что будут держаться друг от друга подальше во время колдовских собраний. Пан Михаил распереживался, будто бы их с Милошем совместное времяпрепровождение будет истолковано превратно, и Милош спорить не стал: может, папа и ошибался, но лучше сберечь отцовские нервы, да и ему самому было бы слегка неловко. Рядом с отцом высилась знаменитая Чайома, а за её спиной крутились удивительно низкие австрийцы при полном параде. Милош демонстративно закатил глаза, прежде чем продолжить осмотр ими зала.

Он искал знакомые по весне лица и не находил: Берингара нет, Гёльди, само собой, нет, даже проходного вредины Анри Сореля не видать, хотя с чего бы. В противоположном от папы углу знакомые всё-таки обнаружились, но Милош при всём желании не назвал бы их своими: рядом с цветастым гобеленом торчали Эрнест Хольцер и Вивиан дю Белле. Противный старикан бесил всех с самого начала, а вот в «тёте Вивин» Милош разочаровался после приключений в Меце и рассказов Армана, так что остался стоять на месте. Не зря ли? Тут и там появлялись новые охранники и обращались к тем или иным послам, беря их под локоток или почтительно беседуя на расстоянии… Так вот оно что!

Впоследствии Милош очень гордился тем, что сообразил сам: послов-то буквально разбирали, как горячие пирожки. Если бы он промешкал, был бы вынужден денно и нощно охранять какого-нибудь Хольцера: наверняка более крупные птицы вроде старейшин удостоились личных телохранителей, а остальные полагались на волю случая. Милош выругался про себя – всё-таки в таком раскладе он бы предпочёл мадам дю Белле, как-никак, язык у него подвешен, сладил бы… Но подойти к дю Белле означало подойти и к Хольцеру, а с того бы сталось потребовать от молодого пана Росицкого остаться при своей особе.

Милош спешно обвёл взглядом «незанятых» гостей и наткнулся на Хартманна – господин посол от Пруссии как раз появился в дверном проёме, оперся на трость и с любопытством завертел головой, ища своих знакомых. Чем плохо? Немец, конечно, так их тут навалом, но вроде дядька не противный. Разве что пани бабушка дурно о нём отзывалась, но это не показатель – у неё все мужчины были ослами и баранами вне зависимости от степени даровитости. А тут ещё и Хольцер заметил! Послал к нему очередного сержанта… Милош махнул рукой на предрассудки и решительным шагом направился к Роберту Хартманну.

– Добрый день, господин посол, – как можно вежливее сказал он, наблюдая краем глаза за драмой: дед Лауры разочарованно поник и отозвал ретивого сержанта. – Надеюсь, вы не откажетесь от моего общества? Я и сам недавно прибыл, готов составить вам компанию на первое время.

Хартманн взглянул на него с каким-то болезненным изумлением, которого Милош вовсе не понял, но ответил быстро и вполне дружелюбно:

– Ах, это вы, очень рад, очень рад!.. Вы весьма кстати; я, похоже, опоздал?

– Ничуть, – заверил его Милош. Вежливый и волнующийся по пустякам посол напоминал то ли Корнеля, то ли папу, и говорить с ним было несложно. Наверное, он и сам Густава вспомнил, вот и скорчился. – Большая часть зала – охрана, я и сам не ожидал, что их будет так много. Господин посол, нам лучше отойти от двери, а то затопчут.

– Да-да, – пробормотал Хартманн и послушно отошёл, продолжая озираться. Его рассредоточенный интерес живо напомнил Милошу давнюю комиссию в совсем другом замке, но для прочной ассоциации не хватало слишком многих: Армана и Адель, Лауры и прочих кандидаток, Юргена Клозе, где древний дух носит его сына… – Симпатичное местечко, весьма симпатичное. На первый взгляд здесь тесновато, но в письме наобещали чуть ли не королевские удобства.

– Пожалуй, – невпопад ответил Милош. Сам он замок видел только сверху и не хотел сразу об этом говорить. Хартманн с интересом потыкал ближайшие латы, перекинулся парой слов со знакомыми и снова обратился к нему:

– А вон ваш батюшка, господин Росицкий. Я полагал, вы выберете его общество.

– Мы решили не акцентировать внимание на нашем родстве, – без запинки выдал Милош и удостоился одобрительного кивка:

– Правильно, правильно… Мало ли, что подумают. Сейчас такие времена! Надеюсь, пан Михаил не будет на меня в обиде.

– Не думаю, – заверил Милош и на всякий случай обернулся на отца. Тот радостно улыбнулся и тоже покивал, как будто слышал их беседу; рядом крутился хмурый молодой человек славянской наружности, немало заинтриговавший Милоша, надо потом подойти. – Вот видите, всё прекрасно. Гм… как добрались?

Подобные ляпы случаются и с лучшими из нас. Хартманн поглядел на Милоша – снизу вверх, так как был немного ниже, – и иронически поднял брови:

– Дорога длиною в несколько секунд была чудовищно трудна. Честно говоря, я и не мог себе представить, какие нас поджидают опасности в дверном проёме…

Окружающие, кто слышал их диалог, рассмеялись, Милош фыркнул и сам – коли уж сел в лужу, не строй из себя обиженный бублик, но репутацию спасать надо. Поэтому он небрежно заявил:

– Прошу меня извинить, не подумал. Дело в том, что сам я добирался на метле…

Господин посол снисходительно улыбнулся, как будто чувствуя, что собеседник прикрывает свою промашку. Но промолчал, пока Милош излагал всем желающим сжатую версию своего рождения на шабаше. Шутка ли, ведьминское дело! Хартманну обижаться нечего, теперь все знают, что его охраняет самый сильный потомственный колдун. Ну, один из.

С этого момента беседа о погоде потекла более непринуждённо. Посол познакомил Милоша с парочкой своих коллег – представители Дании и некоторых невыговариваемых курфюршеств были у него в друзьях. Вместе обошли зал и посмотрели на другие доспехи. Хартманн склонился над ними, чтобы рассмотреть деталь узора, и в этот момент всё-таки нагрянул Хольцер.

– Как всегда, Роберт, – сказал он вместо приветствия. Милоша старик проигнорировал, видимо, затаил обиду. – Я так и знал, мимо пройдёшь – не увидишь.

– Друг мой Эрнест, – пробормотал Хартманн и поправил монокль. – Ради древнего духа, не мелочись. Вы посмотрите, как искусно выполнен орнамент! Меня всегда восхищала работа старых мастеров, знаете ли.

– А как же, – отозвался Хольцер, уставившись на латы без особого интереса. Будь его воля, все эти полые рыцари были бы выкинуты в окно. – Не удивлюсь, если в следующий свой визит обнаружу эту вещь в твоей коллекции.

– У меня дома есть оружейная комната, – объяснил Хартманн, обращаясь к Милошу. – Скромная, но всё же лучше, чем ничего. В замке Эльц должен быть отдельный зал под это дело…

– А то как же, – повторил дед Лауры. – Бывшая крепость! Славно всё-таки, что граф согласился уступить нам место…

Послы увлечённо рассуждали о том о сём, и Милош через какое-то время потерял нить разговора. Праздная болтовня о былых временах да о старых друзьях, ничего интересного. Милош был занят досадой на собственную глупость: знал же, что Хартманн дружит с этими поганками Хольцером и дю Белле! Надо было цеплять англичанина, пусть он и зануда, зато водит дружбу с папой… в последнее время. Прав был Корнель, стариковский круг всё больше и больше напоминал детский класс. Утешало только то, что круг знакомств прусского посла не ограничивался двумя врединами: похоже, он так или иначе знал почти весь зал.