Книга чародеяний

— Рыцарь продолжал идти. Он шёл семь дней и семь ночей, сражаясь то с людьми, то с чудовищами, — Арман ждал, что людей и чудовищ заменят худо разрисованными полотнами, но не тут-то было. Ровно четырнадцать разных кукол, естественных, живых и очень ярких, встретились рыцарю. Здесь были и волки, и медведи, и выдуманные химеры, и даже гидра; здесь были нищие, разбойники, рыцари под чужими знамёнами. — Когда рыцарь дошёл туда, куда стремился, и забрал сокровище, отправился он назад. Всех врагов он уже победил, и теперь против него восстала сама природа…

Арман насторожился, испугавшись, что их заманили в ловушку, и заставил себя оторвать взгляд от сцены. Лаура, Милош и Адель следили за происходящим, как заворожённые, и на их лицах отражались блики разноцветных огоньков, а в глазах переливались цвета песчаной бури, потопа и пожара. Лишённый чувства удовольствия писарь смотрел на Берингара, ожидая приказаний, а Берингар, к удивлению, полудремал с прикрытыми глазами. Арман мог ему только посочувствовать: вот уж кто за последнее время ни разу не отдохнул. Не считая некоторых, валявшихся в постели…

— Рыцарь вернулся с сокровищем и положил его к ногам короля! — радостный, торжествующий голос чтеца заразил публику, и та снова изошла на аплодисменты, от которых было трудно отвертеться. Декорации сменились, и на сцене снова был королевский дворец. — Но король не помнил чужого добра. Получив то, чего желал, он бросил рыцаря в тюрьму…

— Пачиму? — опять захныкал ребёнок. — Пачиму он блосил?

Арман с любопытством ждал, как выкрутятся актёры, то есть, кукловоды. Король повернул голову и как будто посмотрел на мальчика.

— Потому что этот рыцарь слишком силён и знает слишком много! — заявил он грозно. — Он сослужил свою службу, а теперь пусть отправляется туда, где его никто не найдёт!

Разумеется, сказка кончилась хорошо: добрый народ ничего не знал о пленённом рыцаре, считая его погибшим, но рыцарь освободился сам. Он не стал мстить королю — дождался, пока тот совсем свихнётся от своей власти и славы и умрёт, никем не любимый. Тогда рыцарь вышел на свет, рассказал доброму народу, какой ценой король добывал свои сокровища и тайные богатства, и раздал их всем поровну — богатым и бедным, первым меньше, вторым больше. Себе он не оставил ничего и короны тоже не принял.

— Мне не нужна власть, — говорил рыцарь свой финальный монолог, стоя на краю сцены. Игрушечный, он казался более живым, чем многие знакомые Арману люди. — Мне не нужны сокровища. Всё, чего я хочу — это жить спокойно и счастливо и помогать другим, когда они во мне нуждаются. А совершать опасные подвиги по прихоти глупых королей я больше не хочу!

— Ура! — закричали из зала. Все куклы одновременно вышли на поклон, как живые люди, и занавес опустился.

С первым ушедшим зрителем в дом скользнул свет с улицы. Арман обернулся: из окна были видны шпили кирпичного собора, они просвечивали через занавеску и напоминали Мец, поэтому он быстро перестал смотреть. Внутри сейчас было гораздо интереснее, главное — не расслабляться. Преследователи не знали, куда они пойдут, удалось оторваться… на этот раз. Арман надеялся, что мадам дю Белле не шпионка, но уверенным на все сто быть не мог.

Куклы спрятались, кулисы опустились. Откуда-то из тени послышался голос хозяйки дома, зовущий их в другие комнаты. По привычке пропустив всех вперёд, Арман вошёл последним и оказался в обычной тесной каморке, какую занимали актёры перед выступлением, приводя себя в должный вид. Правда, здесь было не место людским прихорашиваниям: это оказалась настоящая мастерская! По столам разбросаны инструменты, наименования и половины из которых он не знал, отрезы тканей, локоны настоящих или искусственных волос, пуговицы, шитая одежда, пятна красок повсюду. Незаконченные куклы висели на крючках по стене, и вблизи они не казались такими пугающе живыми, как там, из глубины полутёмного зала.

— Садитесь. Голодные? — осведомилась хозяйка. Арман наконец разглядел ту самую знаменитую ведьму: ею была ещё не старая женщина в простом тёмном платье, которое, как он догадался, сливалось с ширмами и сбивало с толку зрителей. Словно на сцене и нет человека… Машинально он обратил внимание и на волосы: светлые, и цветом, и структурой похожие на солому, они были убраны в незамысловатую причёску ради удобства, не красоты. Пронзительный и вместе с тем дружелюбный взгляд ведьмы-кукловода располагал к себе, как и резвость её жестов.

— Спасибо за ваше гостеприимство, — заговорил Берингар. При свете на нём были заметны и тени под глазами, и то, как он осунулся не хуже Адель, но голос всегда в порядке. — Надеюсь, мы не сильно стесняем вас, явившись сейчас.

— Ещё чего! Если бы ворвались и стали шуметь посреди спектакля — не видели бы никакого печенья. Милослав, брысь со стола, я кресло принесу.

— Пани Хелена, — с обожанием воскликнул Милош и послушно занял предложенное место. — Вы меня знаете?

— Мать твою знаю, этого достаточно, — усмехнулась пани Хелена. Арман не успел моргнуть, как перед ними был накрыт неплохой стол для полдника. — Угощайтесь, только чур не крошить. Замечу — собой подметать будете.

Тронутые теплом, уютом и отсутствием колотящего в окна дождя, они накинулись на угощения. Пани Хелена отошла, чтобы прибраться в зрительном зале, и велела им вести себя прилично. Хозяйкина строгость скрывала под собой искреннюю заботу, благодаря чему вся группа моментально прониклась к ней наилучшими чувствами, вслух или про себя.

— Как только закончим здесь, отправимся в путь, — Берингар отставил пустую кружку и осмотрел свою команду. — Если повезёт, заночуем уже за пределами Моравии. Снова придётся нанять экипаж, но я бы предпочёл обойтись без постороннего возницы.

— Мы ещё даже не начали! — удивилась Лаура, оторвавшись от рассматривания неготовых кукол.

— Времени в обрез, — сухо сказал Берингар. Его и так слушались, а усталый внешний вид умножал все аргументы втрое.

— Хорошо, но кого на козлы? — спросил Милош, осмотрел спутников и скривился: — Ясно, меня…

— Нас. Остальные останутся в салоне, и я очень надеюсь, что мы доберёмся без происшествий.

В голосе Берингара не было ни угрозы, ни намёка, но Лаура быстро-быстро закивала головой — у неё теперь рот на замке, Арман это отлично знал и без всяких разговоров, Лаура Хольцер больше ничего не скажет против Адель. Сестрица кивнула один раз, давая понять, что слышала, но в её глазах мелькнула тень страха: она больше не была в себе уверена.

— Я пригляжу за писарем, пока девушки будут отдыхать, — медленно сказал Арман. — Понимаю, что вы не устали, но нам теперь лучше сменять друг друга почаще.

— Хорошая идея, — поддержал Милош, в чьём кармане лежал сосуд с готовеньким снотворным. — В дороге поспать всегда приятно… если, конечно, по тебе не ездят чьи-то ноги. Ничего личного, Бер.

Вернулась пани Хелена. Берингару было нечего опасаться за потерю времени — ведьма села напротив, деловито подавшись вперёд, и спросила, что они желают знать.