Книга чародеяний

— Пришли, — Милош тоже выдохнул с облегчением, забирая у младшей свою истерзанную руку. — Вот двор, вот дом, вот бабушка. Арман, ничего не спрашивай. Хана, идём…

— Привет, бабуля! — закричала Хана и побежала вперёд к крыльцу, песок под её ногами разлетался во все стороны. Арман вспомнил совет и не стал задавать глупых вопросов, хотя бабушки он нигде не видел, а вот защитную магию вокруг дома ощущал сполна. — А я к тебе в гости пришла!

— Трудно не заметить! — неожиданный рёв едва не сбил Армана с ног. Видимо, с лицом он не справился, потому что Милош самым издевательским образом рассмеялся. Зря. — МИЛОСЛАВ!!! — в три раза громче провозгласила невидимая бабушка. Догадка показалась Арману бредовой, в то же время он уже не сомневался, что бабушка — это дом. — ТЕБЯ НЕ БЫЛО ДВА МЕСЯЦА!

— А можно потише?! — заорал Милош. С ближайшего куста грохнулся воробей, вероятно, оглохший от семейной любви Росицких.

— А Корнеля — все четыре! — бушевала бабушка. — Ещё немного, и я лишу его наследства! Кто это с вами, Милослав?

— Это Арман, и я боюсь, что ты его убила своим голосом. Я рассказывал…

— Я помню, кто это. Приятно познакомиться, — сказала бабушка.

— Мне тоже, — вежливо ответил Арман, глядя в окна. Что-то подсказывало ему, что окна заменяли всемогущей старушке глаза.

Хана скрылась в доме, не попрощавшись, и Арман успел разглядеть в дверном проёме чьи-то ноги. Скорее всего, бабушка-то была внутри и говорила вполне человеческим голосом, но по ей одной известным причинам предпочитала общаться домом. Сюда бы Берингара да писаря — вот что надо записать и рассказывать потомкам!

— Можно, я потом всё расскажу? — Милош, когда говорил, тоже обращался к окнам. — Я устал и хочу есть, а внутрь ты не пустишь…

— Не пущу, нужны мне тут мужчины, — хмыкнула бабушка. — Ты только скажи быстренько, отстали от вас эти бараны или нет.

Под баранами подразумевались преследователи. Милош объяснил, что бараны не отстали, и рассказал, как именно они мешали им жить. К сожалению Армана, бабушка Росицкая тоже не знала, что происходит и где источник зла, но она дала один очень ценный совет — не обращать внимания на козлов, давать сдачи тупым индюкам и не быть слепыми ослами. Изобилие фауны в нарисованном ею образе восхищало, а ещё пробуждало аппетит. Перед тем, как гости покинули двор, бабушка снова вооружилась своим громовым голосом и напомнила Милошу о том, как долго его не было, велев передать сей укор его брату, желательно с такой же силой и громкостью.

— Как я люблю свою семью, — бормотал Милош, когда они шли обратно. Периодически он тряс головой и безуспешно пытался привести в порядок ухо. — Нет, правда люблю, но иногда они совершенно невыносимы. Это у нас общая черта… Ну вот что станется, если я разок не зайду к бабушке? Да ничего!

— Что угодно может случиться, — возразил Арман.

— Ох, Арман, с этой бабушкой ничего не случится. Это она может с кем-нибудь случиться, и тогда…

— Что тогда?

— Влтава выйдет из берегов, — ухмыльнулся Милош. — Я понимаю, о чём ты, хотя и не могу себе представить. Один мой приятель тоже вырос сиротой, и ему всё время кажется, что у меня не дом, а рай на земле — прости, Господи, — не без сарказма воскликнул Милош. — Так вот, всё дело в том, что он заходит ко мне в гости пару раз в полгода, никак не чаще. Когда это неземное блаженство в виде живых и здравствующих родственников радует тебе душу каждый день, это ощущается совсем иначе…

Арман не мог с ним согласиться, хотя понимал, что на месте Милоша испытывал бы то же самое. Эта разница во взглядах никак не помешала им проговорить всю обратную дорогу, да она вообще не мешала — Милош в хорошем настроении был человеком лёгким и словоохотливым, за собой же Арман заметил, что в такой компании ему не приходится притворяться общительным, всё как-то выходит само собой. И впервые за долгое время за ними никто не гнался, и им не надо было ни за кем наблюдать… Вот что значил отпуск в понимании мадам дю Белле! Теперь Арман был ей за это благодарен.

Они вернулись, когда солнце уже село, оставив после себя приятную оранжеватую тень, улёгшуюся на город апельсиновой коркой. Арман приготовился к новым знакомствам и прошёл вслед за Милошем по коридору, оказавшись на кухне; там они никого не нашли, зато выпили чаю и съели по бутерброду. На втором этаже, после испытания в виде кошачьей лестницы, они вошли в кабинет пана Росицкого.

Берингар был здесь — выспавшийся, побритый и переодетый. Рубашка и жилет в чудовищный цветочек явно принадлежали не ему, зато были чистыми и без пятен крови. Берингар сидел в гостевом кресле, вытянув ноги, и увлечённо листал какую-то книгу. Пан Росицкий привстал из-за стола при виде вошедших: хрупкий мужчина с тонкими руками и мягким, тревожным лицом был не похож на своих потомков, хотя глаза, носы и волосы у них почти у всех оказались фамильные.

— Папа, это Арман, — сказал Милош. — Арман, это папа.

— Можно пан Михаил, — засуетился глава семейства, — а то ко мне любят обратиться по фамилии, а мы здесь все панове Росицкие. Очень, очень рад, садитесь… Милош, ты отвёл Хану?

— Да, и мы даже никого не убили по пути, — беспечно отозвался Милош, падая в кресло рядом с Берингаром. Судя по вздоху облегчения, который издал пан Росицкий, были прецеденты. — Мы вам тут не помешали?

— Нет, нет, вовсе нет. Мы с паном Берингаром обсуждали книгу, это такое невероятное явление, я просто потрясён! Жду не дождусь, когда смогу увидеть её вживую.

— Постойте, а где же она? — встрепенулся Арман. Он только сейчас понял, чего ещё не хватает в поле зрения. — Где книга и где…

— Господин писарь? Ты уже лёг, когда мы провожали его, — подал голос Берингар. Вот на ком никак не сказались ни усталость, ни отдых: такой же спокойный, как всегда. Только весь в цветочек. — Старейшины решили не только дать нам отдых от круглосуточного наблюдения за господином писарем, но и проверить кое-что с ним самим. Не переживай, книга сейчас в надёжных руках: эти люди сами её создавали…

— Тем лучше, — без особой уверенности кивнул Арман. Берингар пожал плечами, полностью разделяя его сомнения. — Всё-таки после того, как за нами гнались…

— Не будем об этом, прошу вас, — забеспокоился пан Росицкий. — Я понимаю, как это важно, но, пока мы здесь одни и без женщин, лучше как следует расслабиться и отдохнуть. Эльжбета оставила нам прекрасный ужин, думаю, никто не против, если мы продолжим более приятный разговор за столом?

Против этого никто не возражал, и даже деловой Берингар не выказывал никакого недовольства. Так что Арман затолкал вглубь сердца все свои опасения и с удовольствием отдал себя в руки гостеприимных хозяев, которые нравились ему чем дальше, тем больше.

***

Изобилие красок, пестрота огней, весёлый гомон со всех сторон и постоянные вспышки света — ничто не могло сравниться с неописуемой мощью, текучей и подвижной, оседающей капельками пота на коже. Она резонировала, как звуковая волна в пустом помещении, хотя вокруг не было ни единой стены — неслышное и невидимое эхо отражалось от людей, и она рикошетила, как неудачно пущенная пуля, задевая не тех, кого хотела, метя повсюду и никуда. Это было то, что Адель никогда не могла описать словами, хотя испытывала постоянно внутри самой себя — это была чистая магия, неоформленная, не поддающаяся контролю. Магия была, кто бы что ни говорил, и её оказалось слишком много.