Книга чародеяний

— Простите, — извинился Арман. Он действительно не хотел причинять неудобств костоправу, но это дела не упрощало. — Я в самом деле не могу вам помочь.

Лекарь вздохнул, почесал затылок и рассеянно побродил вокруг постели больного, как будто бы не собираясь делать ничего предосудительного. Потом он внезапно остановился и потрогал набухающий синяк под бледной грудью. Кажется, совсем несильно, но Арман вздрогнул, зашипел и как-то свалился на подушки, хотя и без того полулежал на них.

— Вы этого не видели, — извиняющимся тоном сказал лекарь, обернувшись на Милоша с писарем. — Иногда приходится идти на меры. Впрочем, я и так был почти уверен, что это ушиб… время покажет…

— У нас не так много времени, — вмешался Милош. Второй месяц весны неизбежно заканчивался, а остаться на время ведьминого праздника в посольском доме они не могли.

— Для начала, настой из шалфея и шиповника, — лекарь водрузил на прикроватный столик всё необходимое. — Снимет боль. Также я оставлю вам снотворное и… минутку…

— Снотворное мне не нужно, — сдавленным голосом отказался Арман. В самом деле, он выглядел как человек, которому скорей требовалось обезболивающее, но Милош снова встрял:

— Оставьте-оставьте. Тебе не нужно — другим пригодится. Что-нибудь ещё?

— А как же. Компресс, — объявил лекарь и, убедившись, что первый отвар успешно проглочен, занялся внешними повреждениями. Милошу не хотелось стоять у них над душой: запах лекарственных трав не казался ему приятным после церковного ладана, да и Арман вряд ли в восторге от того, что за ним столь пристально наблюдают. Увы, нельзя было оставлять писаря, а писарь возился с книгой в кресле в углу комнаты. Попросить его выйти из комнаты? Оно можно, но не рисковать же сейчас. Берингар что-то говорил о непрочной защите воли, лучше лишний раз не искушать человека — не дай древний дух, писарь преисполнится в познании, сбросит с себя оковы и убежит восвояси. На данном этапе путешествия Милош не удивился бы и этому.

— Потребуется полный покой хотя бы неделю, — снова подал голос лекарь. — Есть она у вас или нет, меня не интересует. Стоит ограничить передвижение, соблюдать постельный режим, не волноваться, также я оставлю вам записку, как правильно делать примочки…

— Ладно, — пробормотал Милош, сообразив, что костоправ обращается к нему. — Оставляйте.

— Вот так. Да вы идите сюда, не стесняйтесь.

Судя по всему, лекарь собрался взвалить на него свою работу. Убедившись, что Арману в нынешнем состоянии глубоко всё равно, что с ним происходит, Милош послушно взял в руки мокрую тёплую тряпку и выслушал, что с ней надо делать, а потом и повторил. Как говаривал папа, новый навык никогда лишним не будет…

Добравшись до практики, Милош невольно замедлился: он ещё не рассматривал синяки так близко и теперь был поражён тем, как сильно и как быстро они расползлись по коже. Эти объёмные пятна разных оттенков красного и лилового было страшно трогать, страшно и нужно, чтобы они когда-нибудь опали.

— Часто бывает при таких ушибах, — пояснил лекарь. — Здесь у большинства и так кожа тонкая, а вы, молодой человек, и того худее… Всё-таки я убеждён, что кости у вас крепкие, но всему остальному досталось.

Милош в очередной раз убедился, что приглашённый мадам лекарь если и не связан с колдунами, то хотя бы знает, когда болтать не стоит. Он ни разу не спросил, откуда у Армана все эти раны, хотя определённо заходил в дом со стороны разрушенного собора и не мог не связать одно с другим.

— Да, вот так. Их нужно менять почаще, потом — реже, вы заметите, когда тело станет выглядеть здоровым.

— Мне всё равно делать нечего, — то ли пошутил, то ли сознался Милош. — Уходите?

— Да. Мне заплатили, я сделал всё, что мог, и я ухожу. Отдыхайте, — сказал лекарь, обратившись к Арману. Тот прикрыл глаза, отвернувшись к стене, и не отзывался. — Вы хотели что-то ещё?

— Снотворное, — вполголоса напомнил Милош. — Насколько оно сильное? Скажем, какая нужна доза, чтобы человек крепко проспал несколько часов кряду?

— Зависит от массы тела и многих факторов…

Милош кивком головы указал на Армана. К счастью, тот мало чем отличался от своей сестры, когда дело доходило до внешнего вида и веса. Лекарь понимающе кивнул, начертал на бумажке какие-то цифры и окончательно распрощался.

— Я не поверю, что тебя мучают кошмары, — пробормотал Арман, когда дверь закрылась и шаги стихли. — Кого убить хочешь?

— Никого, но расчёты пригодятся. И за что ты так со мной? Почему это мне не могут сниться кошмары? Сегодня вот точно не смогу проснуться, заблудившись в горящих руинах храма.

Намёк был недвусмысленным, но поговорить им снова не дали. Шум из-за двери предвещал возвращение мадам дю Белле, мажордома Клода и Лауры: последняя не помогала Берингару в поисках Адель, так как не могла ничего предпринять, но с попеременным успехом замещала его в дипломатической беседе. Как она справлялась, было непонятно, а по лицу мадам этого не разберёшь.

Хозяйка и мажордом тактично прошли мимо двери, а вот Лаура звонко извинилась и заглянула в комнату. Милош убедился, что он очень вовремя прикрыл тёплой тканью добрую треть Армана Гёльди: какой бы стервочкой она в последнее время ни была, девчонка не переживёт такого зрелища без слёз, а слёз с неё хватит.

— Я ненадолго, — прошептала Лаура и поставила на стол баночку со своей целебной мазью. — Осталось совсем немного, я надеюсь, поможет.

Милош кивнул, утверждая её в заблуждении, будто Арман спит.

— Спасибо, — рассеял заблуждения спящий. — Не стоит тратить её на меня.

Тут Лауру прорвало, и она разрыдалась, бессильно опустившись на край кровати. Через пару минут слова стали пробиваться отчётливее, и стало ясно, что она винит себя во всём.

— Я опять сделала тебе больно! — тихонько завывала Лаура, и Милош никак не мог взять в толк, почему она перепутала себя с Адель. Когда он догадался, внятный монолог продолжился сам собой: — Я не хотела!.. То есть, я хотела, но только чтобы ей, а она… а она… опять тебя изб-била-а-а…

— Меня никто не бил, — со вздохом, который отозвался болью, сказал Арман. — Всё не так плохо, как ты думаешь.

— А я не думаю, я знаю!.. Бер сказал… Бер сказа-ал…

— Он вообще много чего говорит, — хмыкнул Милош. — Такой болтун.

— Он сказал, что я специально, а я правда специально, потому что она меня тоже специально, но… — Лаура сделала героическое усилие над собой, с таким же усилием шмыгнула носом и гнусаво завершила: — Арман, мне правда очень жаль, я не люблю твою сестру, но я не подумала, что тебе из-за этого достанется. Я больше так не буду…