Книга чародеяний

— А должен спать.

— Лежать, — поправил Берингар. — Если б мне нужно было спать, я бы попросил тебя уйти. Хотя, раз на то пошло, тогда меня бы потрудились перенести в спальню. Некоторые виды мелких проклятий требуют неподвижности, раз мне оказывали помощь в этой комнате — здесь мне и быть до утра. Ты запомнила, как это делается?

— Я не видела, — призналась Адель. — Юрген… твой отец оставил меня наверху.

— Возможно, это было ошибкой. Мне не нравится, что никто из наших не способен справиться с такого рода бедой, я и сам не знал бы, как поступить. Тебе известна разница между проклятием и порчей?

Адель сосчитала до десяти и выдохнула. Не злиться было трудно, но теперь Берингар, раненый и неподвижный, собирался прочесть ей лекцию. Посреди ночи. В своём доме.

— Насылаются они одинаково, и это всё, что надо знать…

— Лучше бы знать, как они сводятся. Если сводятся.

— Ты всегда такой зануда?

— Нет, — серьёзно ответил он. — В полнолуние — нет.

Адель скептически выгнула бровь и столкнулась со слабой улыбкой. То, что он пошутил, дошло не сразу. Адель всё больше убеждалась, что по пути случайно стукнула раненого по голове — препятствий было достаточно, и всё же она не могла не заметить, что улыбка, даже мимолётная и тонкая, как полумесяц, сделала красивее это лицо, обычно застывшее в своей холодности.

— Ты хотела что-то спросить?

— Не-ет, — протянула Адель. Ей пришло в голову, что это намёк на поздний час, но она одёрнула себя: это же Берингар, какие намёки. — Нет, ничего, кроме стихов. Мы… мы уходим утром, да?

— Полагаю, да, — Берингар протянул руку и взял что-то со столика, это были карманные часы. Положил на место, потянулся, снова уложил голову на подушки. — Возможно, тебе это не нужно, но я всё равно скажу: если ты хочешь что-то узнать, я отвечу в любое время.

Всё-таки он на что-то намекал, и весьма прозрачно. Адель задумалась. Обо всём, что связано с миссией и Гёльди, уже узнавал брат, говорить о шабаше было поздно — он уже прошёл и даже удачно, но ведь что-то было… Адель вздрогнула и незаметно для самой себя сгорбилась сильнее (она часто сидела так, опустив голову и подняв плечи, за что получала легонько от брата по спине). Кое-какой эпизод выпал из её памяти, и только Берингар мог его восстановить. Хотелось ли ей знать правду или нет? Все, кого она знала, выбрали бы правду, даже Арман.

— Принеси мне ту книгу, пожалуйста.

За то время, что Адель шла до шкафа и обратно, она немного успокоилась и взяла себя в руки. Нужна ли Берингару эта книга или нет, отсрочка пошла всем на пользу.

— Спасибо, — он взял фолиант, отлистал несколько страниц длинными пальцами. — Света не нужно, я знаю её наизусть. Давно не держал в руках. Надеюсь, ты тоже ответишь на один вопрос? Что я пропустил, начиная с момента, когда нас пустили в дом?

— Ты потерял сознание почти сразу, — послушно заговорила Адель. Приказной тон Берингара действовал на всю команду одинаково и безотказно — пришло время докладывать. — Мы суетились и не знали, что делать. Арман и Лаура с писарем были с хозяевами, мы с Милошем остались с тобой, но никак не помогли. Зелья не пригодились… потом Милош ушёл, пришёл Арман, дал ключ, всё мне объяснил.

— Почему не наоборот?

— Так получилось, — Адель поняла, что ей совершенно не хочется объяснять своё поведение, и соврала: — Мы перенесли тебя сюда, а потом Арман сразу ушёл, ему было пора. Они не виделись с твоим отцом.

— Понятно, — по лицу Берингара никак нельзя было понять, поверил он или нет, но, кажется, поверил. Адель стало немного совестно, но не признаваться же, что она притащила его на руках! Это что вообще такое? Ему точно не понравится. Как рыцарю. — Я очень благодарен вам обоим.

— Не за что… — стараясь отвлечь его от собственной лжи, Адель собралась с силами и произнесла: — Когда я разнесла собор, это ведь ты меня потом искал… и нашёл… Как это было?

Она мечтала услышать, что не сделала ничего дурного, но даже не надеялась на это. Перед тем как ответить, Берингар кивнул: это был тот самый вопрос, которого он ждал.

— Оказалось непросто. Ты летела по воздуху, что затрудняло поиски, но через полсуток я всё же смог напасть на след: оставалось лишь догнать. Больше всего я опасался, что ты разобьёшься насмерть, рухнув на землю, но этого не вышло — наверное, твоя магия тебя уберегла. Селяне на границе привели меня на нужное поле, — Берингар рассказывал историю, как сказку, и Адель до этого момента забыла, что речь шла о ней самой. При упоминании падения заныли кости. — Поначалу ты была без сознания, но никаких повреждений я не обнаружил. Чтобы вернуться…

— Постой, — она неохотно, заставив себя, перебила. — Поначалу, а потом? Кажется, я спала всю дорогу до Меца, но что было между этим?

— Действительно хочешь знать? — уточнил Берингар. — Я расскажу.

— Конечно, твою мать! — не выдержала Адель. — Я всю жизнь с этим живу и уж не сломаюсь от подобных новостей! Слушай, за несколько часов до того я едва не угробила брата, единственного близкого мне человека, а ещё раньше — осознала, сколько раз он был на грани гибели из-за меня… Я смирилась с тем, что причиняю боль близким и всем, кому угодно, и это уже не изменится, но теперь я хотя бы могу… держать себя в руках. Придётся помнить всё, что я когда-либо сделала, иначе это повторится и… Просто скажи мне, как было, ладно? Без этой вот дурацкой вежливости и не так, словно я ваза хрустальная! Если ты скажешь, что я расцарапала тебе лицо или пыталась утопить, или ещё что, я не упаду в обморок и не умру…

— Это неправда, — глаза Берингара сузились. — Ты не причинила мне вреда.

— Я в это не верю, — созналась Адель, не пряча своей горечи. В темноте были плохо видны их лица, и ей казалось, будто она говорит с братом. Она помнила, что это не брат. — Я не могла…

— Ты не причинила мне вреда, — повторил он, как показалось, холодно. — Этого не было.

— А что было?!

— Ты пришла в себя у меня на руках, — отрешённо продолжил Берингар. Адель вцепилась взглядом в его лицо, уверенная, что распознает ложь, но сейчас самый несведущий в людях человек показал бы, что Берингар правдив как никогда. — На тебе были синяки и много гари, но ты даже ничего не сломала, и крови я не обнаружил. Сначала ты попросила пить, потом — чтобы я убил тебя. Мне продолжить? — она кивнула. Молча. — Как скажешь. Ты просила много раз, и, когда я спрашивал, почему должен сделать это, говорила об Армане. Ничего конкретного, только повторяла его имя и плакала, — Берингар подождал, но Адель не перебила его. Слушать о своих слезах было странно и в самом деле неприятно, но она была гораздо сильнее удивлена, чем зла. — Ты говорила, что тебе страшно жить, пока ты несёшь только разрушения и смерть… Я обещал придумать что-нибудь, сделать всё, что в моих силах, но ты не очень внимательно слушала. Потом мы уехали, и я готов поклясться, что в дороге ничего не произошло.

Адель молчала. Она ждала чего угодно, но не пересказа собственных рыданий. Судя по всему, она действительно не дралась и не порывалась никого убить… только умереть. А ведь не подоспей Берингар вовремя, она набралась бы сил, доползла до реки и утопилась бы, лишь бы света белого не видеть.

— И ты придумал, — усмешка далась ей с трудом. — Воистину, человек слова.

— Ничего я не придумал, — с каким-то странным выражением возразил Берингар. Его взгляд оставался бесцветно-тусклым, как и всегда. — Затея с просьбой к мадам дю Белле провалилась, я зря на неё рассчитывал. Если бы не Милош, ничего бы не вышло, так что благодарить стоит его.

— Но это ты подвёл меня к пани Росицкой…

— Кто угодно мог сделать это, просто рядом оказался я. Когда мы добрались до Праги, решение стало очевидным.

Адель не согласилась с ним: если вдуматься, Берингар делал куда больше того, о чём говорил. С самого начала он старался сделать так, чтобы было как можно меньше нападок на Гёльди, выгораживал их с братом перед старейшинами и прочими вредными колдунами. Адель вспомнила, как он отослал часовщика Стефана под ложным предлогом, хотя всегда был далёк от лжи, и как крикнул на того же Стефана, когда тот собрался поиздеваться над Гёльди. Оставшееся безнаказанным убийство и открытая конфронтация с мадам дю Белле — и вовсе опаснейшие авантюры, за которые Бер мог получить сам и подвести своего отца. Другие мелочи вихрем завертелись у неё в голове — мелочи, на которые она только раздражалась или не обращала внимания вовсе, но это не делало их несущественными, вовсе нет. Теперь они существовали для неё в первый раз, и Адель поймала себя на том, что задыхается.

— Всё в порядке? — тихо спросил Берингар. Адель быстро покивала и, резко вскинув руку, принялась поправлять чёлку: она не хотела, чтобы он смотрел на неё, и сама не могла на него смотреть. — Хорошо. Как видишь, ничего ужасного не произошло, а теперь об этом и вовсе можно забыть.

Забыть? Нет, она никогда ничего не забудет, не сможет. Адель скосила глаза и посмотрела на книгу в руках Берингара. Она просто лежала там, эта книга, и не говорила ни о чём.

— Пойду я, — невнятно пробормотала Адель. — Нужно отдыхать. Всем.