«Книга Всезнания»

— Спасибо, — улыбнулась Ребекка и тихо спросила: — Савада-сан, а может, мне дать Вам информацию о том, где находится сокрытое Вашим учителем, и Вы просто вернетесь домой? Зачем Вам так мучиться и искать подсказки?

Тсуна встрепенулся, но возникший в памяти образ злого аркобалено, заподозрившего неладное, тут же охладил его пыл.

— Нет, если Реборн узнает, он меня потом замучает вопросами, откуда я узнал, где клад… Лучше найти подсказки.

— Тогда, может, мне дать Вам информацию о том, где находятся они?

— А ты можешь? — с сомнением уточнил парень, и девушка кивнула, но в ту же секунду обреченно вздохнула и, начав переминаться с ноги на ногу, прошептала:

— Простите, по своей воле не получается: Ваше желание узнать, где подсказки, выше моего…

— Ничего, тогда мы сами найдем! — улыбнулся Тсуна подбадривающе.

— Но Вы можете спросить у Книги, и тогда она…

— Нет, не нужно, — перебил Стража Савада. — В конце концов, Реборн ведь хотел, чтобы мы сами справились, а так это уже будет нечестная победа. Да и не нравится мне говорить эти слова: как будто приказ отдаю…

— Так ведь это лишь запрос для Книги, не более того, — осторожно сказала Ребекка.

— Всё равно. Ну не мое это, — с мученическим видом ответил Тсунаёши, и девушка кивнула.

Ночная мгла начала сгущаться, костер медленно догорал, и Тсуна, покосившись в сторону поляны, спросил:

— Может, вернемся? Скоро огонь погаснет…

— Конечно, да и Вам пора отдохнуть — через семь минут должна начаться смена Вашего друга, — кивнула Ребекка.

— Отлично, только я с тобой не смогу там разговаривать, ничего?

— Ничего, мне даже проще, если на меня не обращают внимания, когда рядом… посторонние люди, — Ребекка поморщилась, произнося последние слова, и Савада на секунду нахмурился, но тут же отогнал дурные мысли и, пожелав духу хорошей ночи, отправился к костру.

Засохшая кровь неприятно стягивала кожу, и отчего-то Тсуне казалось, что эта кровь его. Будто из него выкачали литр алой жидкости и распылили на Стража. Но это было не так, и единственное объяснение, которое могла бы дать Книга Всезнания, — самовнушение. Слишком доброму человеку было слишком жаль давно мертвого Стража, но помочь он ничем не мог. И бессилие вкупе с чувством вины и ощущением собственной никчемности заставляло организм идти на крайне глупые меры — внушить самому себе, что ему тоже плохо. Страдать ведь куда легче, когда плохо не одному тебе, разве не так?.. Вот только ощущение это было отвратительное.

— Савада-сан, — нагнав Хозяина у костра, тихо сказала Ребекка, — Вы ведь можете смыть мою кровь. Простите, я забыла Вам сказать. Я полностью принадлежу измерению Книги, вода — этому, но так как Вы часть и того, и другого миров, Вы можете смыть с себя мою кровь. Так же, как свет отражается от Стражей, делая их видимыми для Вас, другие стихии могут взаимодействовать через Вас с частицами нашего измерения. Вы даже сможете смыть кровь с меня, если сделаете это сами, причем руками, а не тканью, или же можете напоить меня, если, опять же, я буду пить из Ваших рук. Впрочем, мне это не нужно, и ни голода, ни жажды я никогда не испытываю. Но… на кровь ведь неприятно смотреть, потому я решила Вам об этом рассказать. Ах да, к стихиям я отнесла в данном случае огонь, включая и свет, воду, воздух и землю, исключая минералы. Четыре основных стихии, четыре луча пентаграммы. Пятый в нашем случае — духовная суть вещей, чем мы и являемся. Всем остальным на нас не можете воздействовать даже Вы, если не передадите нам часть своей энергии.

Тсуна кивнул и призадумался, подбрасывая в догоравший костер ветви. Кое-что прояснялось, кое-что еще больше запутывалось, но, вылив на руку немного воды, Савада с удивлением отметил, что, отделившись от его кожи, кровь Ребекки исчезала в воздухе так же, как исчезала, падая с ее платья. И это заставило его мысли, спутанные и несвязные, выстроиться наконец в стройную шеренгу. Однако даже теперь он не сумел понять, почему же тогда Стражи сами не могут касаться воды, или почему он не мог воздействовать на них чем-то кроме четырех стихий. Впрочем, помыслы демона, создавшего Книгу Всезнания, Саваде Тсунаёши были неведомы, а потому ответ на эти вопросы он мог бы получить, только задав их Стражу. Но он всего лишь смыл с руки ее кровь и, почувствовав облегчение, мысленно обругал себя за слабость. «Она ведь всё время в крови, а я у нее на глазах руки отмываю… Неудобно как-то…» Глупые мысли. Слишком добрые. Но ведь руки Савады уже очистились, а значит, все эти раздумья были еще и излишними.

Вскоре Ребекка сказала, что пора будить Ямамото и ложиться спать, а потому Тсуна временно отложил раздумья о странном Страже и его особенностях, решив подумать об этом на свежую голову… если вообще на утро не окажется, что всё случившееся было сном. И такие мысли бы позабавили Стражу Книги, если бы тех могла развеселить человеческая глупость. Но, увы, людей духи, некогда тоже ими бывшие, ненавидели.

***

Утро для Савады наступило довольно внезапно: его разбудил спор Гокудеры и Мукуро, причем Хаято кричал на иллюзиониста, а тот в ответ лишь язвил, не повышая голоса. Собственно, именно курильщик и разбудил Джудайме, причем в пылу ссоры даже забыл за это извиниться, но пытавшийся успокоить друга мечник исправил эту оплошность словами:

— Ну-ну, Гокудера, не расходись! Вон, ты даже Тсуну поднял, а ведь хотел дать ему поспать подольше.

Хранитель Урагана цокнул языком, нахмурился и, сказав врагу еще «пару ласковых», отправился к боссу.

— Простите, Джудайме, надеюсь, Вы выспались, — хмуро сказал он, усаживаясь у костра.

— Выспался, а чего ты опять с Мукуро разругался?

— Да он достал! Опять выпендривался! — прорвался на волю крик души «динамитного мальчика».

— Да? Ну, это как всегда, — хихикнул Савада и, потянувшись, поднялся. Бока болели нещадно, спину ломило, шея затекла, да и вообще парень дико замерз, что заставило его сначала склониться к костру, а затем, закряхтев, начать делать легкую гимнастику.

— Нельзя так спать… — проворчал он, делая наклоны. — Реборн просто садюга!

— Вот именно! Будь он здесь, я бы у него отобрал наши спальные мешки! — возмущенно ответил всё еще раздраженный курильщик.

— Но, Савада-сан, почему бы вам просто не сделать подстилки? — Тсуна едва заметно вздрогнул, и в его голове вспыхнула мысль, сквозившая нотками отчаяния: «Не сон». Ребекка же, держась подальше от компании мафиози, продолжала: — Можно даже сделать теплое покрывало, если удастся поймать дичь.

«Еще бы знать, как», — мысленно простонал он и, посмотрев на Гокудеру, спросил:

— Слушай, а можно как-нибудь сделать подстилки или одеяла? Если животное поймаем, можно шкуру взять, но где ж мы медведя добудем… А без этого есть способ?

— Сухие листья могут послужить как подстилкой, так и довольно теплым убежищем, — призадумавшись, ответил Хаято. — В принципе, если человек зароется в ворох сухой листвы, ему будет теплее, чем на воздухе: теплообмен… — поймав тоскливый взгляд босса, парень решил поскорее свернуть разговор. — Короче говоря, можно попробовать собрать листвы, а затем ее придется подсушить, однако за эффект я не ручаюсь. Но попытаться можно.

— Здорово, ты точно гений, Гокудера! — обрадовался Савада, смутив тем самым свою «Правую руку».

— Банальное предложение, ничего гениального, — вмешался иллюзионист, и Савада подумал, что вот данная конкретная фраза могла бы прозвучать и из уст Лии: измываться над планами Хранителей Вонголы было одним из ее любимейших занятий. — Впрочем, если тебе даже это кажется верхом гениальности, я всё сильнее задумываюсь, есть ли в твоей черепной коробке мозг, Савада.

— Перебор, Мукуро, — нахмурился Такеши, а Гокудера подскочил, но голос Ребекки, достигнув Хозяина, заставил того схватить Хаято за руку и растерянно замереть: