Код бикини. Часть 2

– Отчего же до сих пор не вышла?

– Вай-мэй, как будто ты не знаешь!
– Ашхен в сердцах хлопнула себя по ляжке.
– Вам, мужикам, ведь сразу секс подавай. Не дашь - недотрога. Дашь - шлюха...

– Понимаю... И ты выбрала компромисс в виде такой вот эротической акробатики. Самой не надоело?

– Еще как надоело, Алик-джан!
– Ашхен схватила моло-дого человека за руку и прижала его ладонь к своей нема-лой груди.
– Здесь внутри знаешь какой вулкан! И там тоже, - она скосила вниз глаза. Хочешь, все это твоим будет - раз и навсегда?

– Я не могу так сразу, - отдернул руку Алик.

– Мы же с тобой едва знакомы...

– Вот видишь, какой ты!
– мохнатые ресницы гурии распахнулись, и на синеватом глазном яблоке жгуче заси-яли маслины зрачков.
– В трусы лезешь запросто, будто с детства со мной спишь, а как жениться - так едва знакомы!

Ашхен обиженно замолчала.

– Ну хорошо, - сказал Алик, - нельзя так нельзя. Но за-чем тебе эти допотопные трусы? Если нарвешься на на-сильника, они тебя все равно не спасут.

– Не в этом дело, - потупилась Ашхен.
– Просто я стес-няюсь...

– Что?! В постели такое вытворяешь, а снять эти бабу-

шкины рейтузы стесняешься? По-моему, стыдно быть в них, а не без них.

– Нет, я голой быть не стесняюсь. Тут другое...

– Какое?

– А, пусть!
– Ашхен перевернулась на живот и подло-жила ладони под подбородок, словно одалиска Буше, на которую художник, повинуясь внезапному эстетическому капризу, напялил уродливые сиреневые панталоны.
– Тебе скажу. Ты все-таки ученый парень, аспирант, а не какой-нибудь баран, вроде Дамира.

– Поделись, если хочешь, - сказал Алик как можно равнодушнее.

– Так и быть, скажу, - вздохнула девушка.
– У меня в этом самом месте картинка татуированная. Вернее, над-пись.

– Что за надпись?
– в ушах Алика раздавались гулкие пульсы.

Ашхен молчала.

– Не могу вслух произнести, - сказала она после долгой паузы.
– Если интересно, сам прочитай.

– Ну, покажи...

– Ладно, - Ашхен соскочила с кровати и просунула большие пальцы под широкую резинку на поясе.
– Учти, этого не видел еще ни один мужчина, - она решительным движением стянула рейтузы и отбросила их в сторону, как бы сжигая некие невидимые мосты.

Перед Аликом предстало обильно заросшее поле, простирающееся едва ли не до пупка. О том, чтобы про-честь что-либо под девственными зарослями не могло быть и речи.

– Ну как?
– с тревогой спросила девушка.
– Прочитал?

В ответ Алик снял со стены зеркало и продемонстри-ровал Ашхен ее райские кущи.

– Ты сама туда когда-нибудь заглядываешь?
– спросил он с досадой.

– Чего я там не видела?
– пожала плечами развенчан-ная гурия, опускаясь на кровать.

– Как же ты с таким развесистым кустом в баню хо-дишь?

– Зачем мне в баню? Я в душе моюсь.

– А на пляж?

– У меня купальник закрытый, в стиле ретро. Я его на фломаркте* купила.

– С ума сойти. В баню ты не ходишь, загораешь в ба-бушкином купальнике. Скоро плесенью покроешься. Так ты никогда замуж не выйдешь.

– Что же мне делать?
– девушка сокрушенно опустила голову.

– Не плачь, я тебе помогу.

– Правда?
– Ашхен тут же перестала плакать, мгновен-но перейдя от отчаяния к просветленной надежде.
– Ты все-таки хочешь на мне жениться?

– Прежде, чем кто-то на тебе женится, ты должна стать современной девушкой. Выбросить купальник и вообще все старье, сменить прическу, привести в порядок тело. Поняла?

– Не очень, - вздохнула Ашхен.

– Хорошо, давай для начала доберемся до того, что там у тебя написано. Кстати, после этого ты сможешь ходить в баню и на пляж. Теперь поняла?

Девушка наморщила лоб и испуганно покачала головой.

– Тяжелый случай, - Алик усилием воли сдержал раз-дражение.
– Ладно, я объясню. Ты ведь подмышки бреешь, насколько я успел заметить?

– Угу. К этому нас еще в танцшколе приучили. Грета орала как сумасшедшая, если даже несколько волосков найдет. А у меня волосы с детства везде растут...

– Это я уже понял, - прервал ее Алик.
– Подмышки ты бреешь, а почему внизу такое безобразие?

Ашхен выпучила и без того широко раскрытые глаза.

– Ты что! Я же говорила, что у меня там вулкан. Я даже прикоснуться боюсь.

– Вот я и помогу тебе.

– Как?

По лицу Алика заходили желваки. Он сходил в ванную

и вернулся с полотенцем и бритвенными принадлежностя-ми.

________________________________

*Flomarkt - блошиный рынок, барахолка (нем.)

– Ты хочешь меня побрить?!
– потрясенно спросила Ашхен.

Алик молчал. На безмятежном лбу Ашхен зазмеились морщины - очевидно, там шла напряженная работа мысли. Первоначальное ошеломление на ее лице сменилось робким любопытством.

– Хорошо, Алик-джан, делай как знаешь, ты же муж-чина. Только я за себя не отвечаю, - добавила она тихо.

– "Небесная" решилась нарушить табу?

– Нет-нет, об этом даже не думай! Просто не удив-ляйся, если я громкая буду. Вулкан молчать не умеет.

– Меня этим не удивишь, - нетерпеливо проворчал Алик.

Он вставил в станок свежее лезвие и выдавил пригор-шню мыльной пены прямо на подлежащую искоренению растительность, отчего она стала похожей на заснеженный кустарник. Ашхен тихонько взвизгнула.

– Спокойно! Я еще ничего не делал.

Под сладострастные вздохи и вскрики вулканической гурии Алик энергично втер порцию пены в верхнюю границу распространения дикорастущей флоры и принялся миллиметр за миллиметром сокращать ее ареал. Время от времени он обращал взгляд на запавшие глаза Ашхен, на ее судорожно сжатые кулачки, на покрасневшую кожу на груди и продолжал осваивать целину. Постепенно на осво-божденном пространстве проступили фрагменты какого-то изображения - не то рисунка, не то надписи, но угасающий за окном зимний день не позволял различить детали.

– Где у тебя свет включается?
– деловито спросил Алик, но Ашхен в ответ только замычала и отрицательно замотала головой. Вцепившись ему в бедро, она протяжно стонала и двигала тазом, но охваченному азартом золотоискателя Алику не передавалась страсть иной природы, и он про-должал методично разрабатывать перспективную жилу. В комнате становилось все темнее, и различимой оставалась только граница между отступавшей дремучей порослью и лунно-мерцающей опушкой с таинственными, едва разли-чимыми письменами.