Когда она влюбляется

— В этом-то и дело.

Он обхватывает меня за верхние бедра и одним махом опускает вниз.

Его язык проводит по моей щели, и мои глаза закатываются к затылку. Наслаждение такое, какого я еще никогда не испытывала.

Он трахает меня языком, поочередно присасываясь к моему клитору.

Внезапно оргазм кажется не таким уж недостижимым.

— Черт, — задыхаюсь я.

Я шлепаю ладонью по окну. — Продолжай в том же духе.

Он издает довольный звук и сильнее сжимает мои бедра.

Ему не требуется много времени, чтобы довести меня до состояния, когда все рациональные мысли исчезают.

Мои пальцы зарываются в его волосы. Я млею на его лице, забыв о своих прежних страхах задохнуться, а он шлепает меня по заднице, побуждая продолжать.

Я стону, моя попка восхитительно жжет от удара. Но это только усиливает удовольствие.

Он опускает одну руку ниже и вводит в меня толстый палец, а языком обводит мой клитор.

Это новое вторжение заставляет меня обрушиться на него волной.

Я задыхаюсь от оргазма, мое тело извивается над ним. — Рас... О Боже.

Он продолжает ласкать мою киску, теперь уже более нежно, его взгляд устремлен на меня, пока я дрожу и бьюсь в судорогах.

Когда я наконец перестаю двигаться, он еще раз долго и тщательно вылизывает меня, а затем тащит меня вниз по своему телу.

Его лицо встречается с моим, и он притягивает меня к себе для поцелуя, заставляя попробовать себя на вкус на его губах.

Я чувствую, что все глубже погружаюсь в эту фантазию. Туда, где есть только я и он, а весь остальной мир не имеет значения.

Он разрывает поцелуй и смотрит на меня темными лужами похоти.

— Какие еще у тебя есть идеи? — шепчу я, просовывая руку между нами и обнимая его через ткань спортивок.

Он вздрагивает, когда я провожу рукой вверх и вниз.

Не то чтобы у меня был какой-то опыт, но он кажется... большим. Меня пробирает дрожь. Каково это - иметь его глубоко внутри себя?

Что-то меняется в его выражении, как будто он задается тем же вопросом.

— Мои другие идеи..., — он сглотнул, — все закончились бы тем, что ты основательно испортила бы свой брак.

Моя киска сжимается, даже когда реальность начинает возвращаться.

Я все еще помолвлена с Рафаэлем. Я все еще выхожу замуж. Пока я не поговорю с Винсом, я не в состоянии строить другие планы.

Я не знаю, стоит ли мне искать выход. Я даже не уверена, что он существует.

Это значит, что мы с Расом не можем переступить эту черту.

Фантазия рушится.

Рас застывает, когда я сажусь.

Я отстраняюсь от него и неловко опускаюсь на свое место. Окна машины запотевают.

Рас поднимает свое сиденье и протирает ладонью окно слева от себя, пока я натягиваю одежду.

Мы сидим в тишине еще минуту, прежде чем он бросает на меня долгий взгляд, а затем включает машину.

ГЛАВА 20

РАС

Я лежу на кровати и смотрю на люстру, висящую над моей головой.

Мой член твердый. Плачет. Я беру его в кулак, закрываю глаза и делаю несколько толчков, пока мое воображение возвращается к той машине.

Ее вздохи. Как она сжимает бедра вокруг моих ушей. Ее земляные соки, стекающие мне в рот и пропитывающие мою бороду. Я и сейчас чувствую их запах.

Я хотел трахать ее до тех пор, пока она не забудет свое имя, но я не позволил ей даже прикоснуться к себе.

Почему, дурачок?

Потому что единственное, что ей было нужно от меня, - это разрядка. Отвлечься от плохих новостей, которые она получила.

А я начинаю понимать, что хочу гораздо большего.

Я ускоряюсь, желая поскорее покончить с этим и выкинуть ее из головы. Я не хочу затягивать это.

Эта чертова потребность.

Cazzo. Со времен Сары мне не было так плохо из-за девушки. Но даже она кажется ничтожной по сравнению с огнем, пылающим в моей груди.

Я потянулся в карман своих треников и вытащил кружевной кусочек едва заметной ткани. Ее порванные стринги.

Что бы она подумала, если бы увидела меня сейчас? Уткнуться носом в ее нижнее белье, пока мои яйца напрягаются, а член готов взорваться? Стала бы она передо мной на колени и умоляла попробовать?

Мои глаза закрываются, и я кончаю на живот. Оргазм разрушает меня, как и всегда, когда я думаю о ней.

Я пробираюсь в душ, желая проветрить свою чертову голову. Новость о плане преемственности Гарцоло была совсем не тем, чего я ожидал, когда Джемма написала мне, чтобы я встретился с ней.

Я и так знал, что он кусок дерьма, но это уже перебор. Неужели этому человеку есть дело до чего-либо, кроме собственной шкуры?

Когда Джемма начала сомневаться в своем браке, я почувствовал такую надежду, какой не испытывал уже чертовски давно. Я не религиозный человек, но в тот момент, клянусь, я услышал пение ангелов.

Но потом она вернулась обратно. И, может быть, это хорошо, потому что я уже собирался предложить ей улететь из Нью-Йорка ближайшим рейсом, но забыл, что это не мне решать. Это решение Дема.

Я отправляю ему сообщение с просьбой позвонить мне, когда он сможет, и проваливаюсь в сон на следующие несколько часов.

Дем звонит около шести утра.

— Что-нибудь от есть Оррина? — спрашивает он.

Я вытаскиваю свое усталое тело из постели и падаю в кресло у окна. Снова идет снег. Когда же это дерьмо закончится? Подъездная дорога белая.

— Нет, но у меня есть информация из другого места.

Я пересказываю то, что рассказала мне Джемма.

На другом конце линии раздается протяжный вздох. — Только что все стало гораздо интереснее.

— Интереснее? Да это просто кавардак.

— И то, и другое может быть правдой одновременно. Теперь ясно, что обе стороны получают от этого союза.

— Мессеро добился для себя чертовски хороших результатов, — пробормотал я. Жена, контроль над другим кланом и долгосрочная сделка с нами, заключенная при посредничестве Гарцоло. — Да пошел он. Мы должны расторгнуть нашу сделку. Это та информация, которую они должны были выложить при нашей встрече.

— Похоже, что у нас еще есть пять лет, чтобы иметь дело с Гарцоло. В конце концов, они бы нам рассказали. Возможно, когда выйдет обвинительное заключение. Есть какие-нибудь предположения о возможных сроках?